— Почему? — Наши его не сдадут, но и помогать не будут. Просто прогонят. И он это знает. — Скажи, и ты бы не сдал? — Олег посмотрел Вазгену прямо в глаза. — Я — другое дело. Я в милиции служу. Если бы я его нашёл, то притащил бы прямо в отдел. Если бы дотащил… — Это ты о чём? — А о том, что эта тварь всех нас подставила! — Вазген! — Островецкий с досадой прихлопнул по столу. — Прекрати сейчас же! — Извини, сорвался. Список я, конечно, составлю, но никто с вами разговаривать не будет. Я имею в виду — серьёзно… — А с тобой? — Со мной будут, но я говорил же: напрасный труд! — Вазгенчик, — усмехнулся Олег, — ты сколько лет в милиции? — Четыре. А что? — А я одиннадцать! И все одиннадцать — в розыске и следствии. Поэтому запомни на будущее: напрасного труда в нашем деле не бывает! Этот кусок надо отработать. Хотя бы для того, чтобы быть уверенными, что там чисто. Да и как знать, а вдруг и там что-то выплывет? Мы же не можем быть уверенными абсолютно во всех. Вдруг есть какой-нибудь сват-брат, который почему-то не сможет ему отказать? Короче, — Олег задумчиво поскрёб подбородок, — я думаю, что надо включить тебя в группу по розыску. Тем более что ты его знаешь в лицо. — А я и второго знаю, — спокойно сказал Гаспарян. — Ну, ты и тормоз! — воскликнул Олег. — А чего молчал? — А никто и не спрашивал. Я, когда Шестаков показал фоторобот, сразу его узнал. Видел один раз с Альбертиком в городе. — Ладно, значит так: сейчас вызываешь по рации своих ребят и ездишь с ними по всем своим армянам, собираешь максимум информации. Думаю, что ничего страшного, если сегодня ваш наряд поработает в свободном режиме. С дежурным я договорюсь. Как закончишь — домой спать. Завтра в семь — в отдел. Возьми всё, что нужно на пару дней командировки — едешь с нами в Ригу. Всё, дуй, — Олег тепло пожал Вазгену руку. Перед тем, как идти на оперативку, Олег сделал звонок в столицу республики. Он правильно рассчитал: его однокашник по высшей школе милиции старший участковый инспектор капитан милиции Сурен Казарян в этот момент находился у себя в опорном пункте. — Привет, Казарянчик! — улыбнулся Олег, представив круглую добродушную рыжую физиономию Сурена. — Олег-джан! — раздался в трубке радостный голос. — Хорошо, что позвонил! Когда тебя ждать в гости? Велта хаш приготовит. Казарян был женат на латышке и имел трёх очаровательных дочек. Его жена действительно очень хорошо готовила хаш. «Лучше любой армянки!» — утверждал Сурен, правда, только после бутылки водки. — Суренчик, я завтра буду в Риге, но хаш отменяется. Слыхал уже, наверное, что у нас приключилось? — Да, читал ориентировку. Вот урод! А ты что, работаешь по этому делу? — Я в группе по розыску. Суренчик, нужна твоя помощь. — Для тебя, Олег-джан, все, что угодно! — Короче, завтра с нами приедет один парнишка — Вазген Гаспарян, сержант ППС. Он знает в лицо обоих преступников. Вам вместе с ним нужно отработать связи Аваньяна в армянской диаспоре Риги. — Конечно, брат! Какие вопросы? — Суренчик, если нужно согласование с твоим начальством… — Олежек, со своим начальством я сам разберусь. — Ну, спасибо тебе! — До завтра! Оперативное совещание проходило в кабинете начальника уголовного розыска майора Шестакова. В небольшое помещение набилось человек пятнадцать оперов плюс Островецкий и Миллер. Олег сразу же предупредил всех, что курить здесь запрещается. Народ для блезиру постенал, но всерьёз никто протестовать не собирался. Потихоньку все устроились: кто на стульях, кто на подоконниках, и Шестаков призвал подчинённых к спокойствию. — Об убийстве Ирины Сурковой каждый из вас в той или иной степени осведомлён, — без предисловий начал он, — поэтому не будем терять времени на изложение сути дела. Сейчас майор Островецкий доведёт до вас всё, что имеется на данный момент, потом прикинем направления розыска. Прошу всех работать оперативно и чётко, чтобы не затягивать совещание — завтра всем предстоит попахать. Давай, Олег! — Шестаков жестом пригласил Островецкого к докладу. — У всех, наверное, крутится в башках вопрос: почему мы с капитаном Миллером работаем по этому делу? — усмехнулся Олег, оглядывая присутствующих. — Отвечаю: по той простой причине, что мы знаем в лицо обоих подозреваемых. А теперь по существу. Доказухи у нас — хоть отбавляй. Тут и пальчики, и кровь, и ещё очень многое. Поэтому задача номер один — найти Аваньяна, а через него выйти на Командира. — А почему ты думаешь, что они не вместе? — спросил один из оперов. — Ну, если они не последние идиоты, то разделятся. И больше всего в этом заинтересован Командир. Он же понимает, что Аваньяна вычислят мгновенно. Кроме того, пришла телефонограмма из Риги. Ребята из убойного отдела нашли и опросили бригаду рижского поезда. Проводница опознала Аваньяна. А вот второго в поезде не было. — Выходит, «джигит» на поезде свалил? — Да, и, если бы мать Сурковой обнаружила Ирину хоть на полчаса раньше, его бы приняли прямо из поезда. — А если Аваньян не сдаст Командира? — Сдаст, как миленький, — жёстко усмехнулся Олег. — Он трус и подлец, в первую очередь будет спасать свою шкуру. Кроме того, он глуп, как пробка. Свалить из города на поезде — надо быть полным дебилом! Это чистая случайность, что мы его ещё днём не повязали. — А он не улизнёт из республики? — Ну, это вряд ли. Аэропорт и вокзал перекрыты транспортниками. Все таможенные посты предупреждены. Деваться ему некуда. Но это не даёт нам право расслабляться. Взять его надо как можно скорее. Меня сейчас больше всего волнует Командир. Он намного опаснее Аваньяна, а информации о нём очень мало. Нет, возможно, нам повезёт, и мы возьмём его вне связи с «джигитом», но надеяться на авось не будем. У меня всё. Вопросы есть? Опера молчали. И так всё было предельно ясно. — Ну, что же, — продолжил совещание Шестаков, — капитан Миллер занимался переработкой информации по связям Аваньяна. Ему слово. — Я разбил информацию на три блока, — Виктор был немногословен и собран. — Первые два — рижские связи. Я сгруппировал их по географическому признаку — порайонно. Едут две группы, чтобы меньше катались зря. Третий блок — самый обширный — его местные связи. То, что имеем на данную минуту. Завтра у своего начальника получите дополнительные сведения — сержант Гаспарян обещал к утру управиться. — Значит, так, — подытожил Шестаков, — завтра утром в Ригу едут две группы на двух машинах: нашей и следствия. Первая группа: майор Островецкий и капитан Долгоногов, вторая: капитаны Миллер и Адамов… — Подожди, Володя, — перебил его Олег, — имеет смысл переиграть. Адамов пусть остаётся здесь — тут тоже работы будет выше крыши, и такой опер, как Колька, вам совсем не помешает. С Витькой поедет Ояр… — Почему? — вскинулся Миллер. — Потому! — отрезал Олег. — Мне так будет спокойнее. А со мной поработает Женька Венский — я его завтра по дороге в Ригу захвачу. И ещё: с нами должен поехать Гаспарян — он тоже знает обоих в лицо. — Подожди, — удивлённо вскинул брови Шестаков, — а в какую группу ты планируешь включить Гаспаряна? — Ни в какую. В Риге нас встретит мой товарищ по школе милиции — и они вдвоём с Вазгеном будут отрабатывать армянскую диаспору. Извини, Володь, я только сейчас переговорил с рижанином и не успел тебе ещё ничего рассказать. — Да ладно, — усмехнулся Шестаков, — так даже лучше. Вместо двух имеем три группы. Олег, общее руководство всей операцией в Риге на тебе. Всё, совещание закончено. Господа офицеры, завтра встречаемся в семь утра, получите на руки адреса и вперёд. На сегодня все свободны. Оперативники, вздыхая, покинули кабинет начальника. Опять завтра вставать ни свет ни заря и вкалывать до упора. Впрочем, чего вздыхать? Таковы будни уголовного розыска. Сами выбрали эту службу! Шестаков остался в кабинете, чтобы поработать с бумагами. Нужно было сформировать поисковые группы, чётко расписать адреса по ним, чтобы утром не терять на это время. Да, завтра всем предстоит нелёгкий день… С раннего утра в отделе было непривычно оживлённо для этого времени суток. Опера получали адреса и уходили на задания. Шестаков раздавал последние наставления, куда-то звонил, что-то уточнял. Дежурный по отделу находился в крайней степени раздражения. Он рассчитывал спокойно подготовиться к сдаче смены, а тут такой балаган. Немного в стороне от этого столпотворения стояли две автомашины. Поведение находившихся там людей явно диссонировало с царившей вокруг атмосферой аврала. На заднем сиденье принадлежащего угрозыску «жигулёнка-копейки» дремал, свесив наружу длинные ноги, Ояр Долгоногов. В «москвиче» следственного отдела травили анекдоты сержанты Берзиньш, Пивоваров и Гаспарян. Ждали Островецкого и Миллера. А вот и они. Олег с утра был не в духе — он плохо выспался ночью. Вчера ему очень захотелось навестить Лиду Ковалёву — видимо, накопившееся за день нечеловеческое напряжение требовало разрядки. Олег даже не соблазнился предложенными Витькой ста граммами и ужином. Он сразу пошёл к Лиде и та, как всегда, с тихой радостью, ни о чём не расспрашивая, приняла его. Всю ночь они занимались любовью, изредка забываясь в короткой полудрёме. Олегу было тревожно за девушку. Он с ужасом почему-то представил, что она могла бы оказаться на месте Ирины Сурковой. Рассудительная Вия — нет, никогда, а бесшабашная, увлекающаяся Лидка — вполне могла бы очароваться смазливым уродом вроде Аваньяна. Короткий сон не приносил успокоения — раз за разом в разгорячённом мозгу всплывал образ растерзанной Ирины, и Олег вскакивал в холодном поту, вновь и вновь принимаясь ласкать Лиду, словно пытаясь, тем самым, уберечь её от страшной участи. Естественно, утро он встретил разбитым и раздражённым. Девушка, конечно, ничего не заметила — с ней Олег постарался быть ласковым и приветливым, но желчь требовала выхода. Витька, наоборот, был, как всегда, бодр и весел. От вчерашней тяжёлой депрессии не осталось и следа. Умница Татьяна встретила его отменным ужином и бутылкой водки, после чего терпеливо выслушала все жалобы на тяжёлую жизнь и сволочную службу. Затем уложила в постель и отдалась, не требуя ничего взамен. Лишь бы её Витенька поскорее успокоился и избавился от жуткой хандры. Олег подошёл к «москвичу» и тут же унюхал запах никотина. — Кто курил в машине! — грозно спросил он. Сержанты, предчувствуя бурю, поспешили покинуть салон. — Так это, Олег, мы пока ждали, — начал оправдываться Валерка Берзиньш — водитель следственного отдела, к которому был приписан «москвич». — Ты как разговариваешь со старшим по званию? — рявкнул Островецкий. — Извините, товарищ майор, — залепетал сержант. Он понимал, что туча скоро пройдёт, а эти неприятные мгновения надо перетерпеть. — Ты получил новенькую машину, — занялся нравоучениями Олег, — сорок первой модели. Там муха покакать не имеет права, а ты что творишь? Лёшка Пивоваров — водитель «жигулёнка» уголовного розыска — хихикнул. Зря! Гнев и раздражение Островецкого нашли новый объект. — А ты чего ржёшь? — Олег грозно навис над сержантом. — Вон твоя консервная банка, — он ткнул пальцем в «копейку», — там и кури. Эта лоханка — как раз пепельница для окурков! — Почему это моя машина — пепельница для окурков? — обиделся Лёшка. — Молчать! — взревел Островецкий. — Тебе кто позволил старших перебивать? Марш, за руль!