– Сломал руку? А он сказал, при каких обстоятельствах это случилось? – Нет, – призналась я. – Так я и думала. – А как он ее сломал? – Вот у него и спросите, – сказала Сара. Перед тем как отправиться в модный универмаг, где, как сообщила нам Сара, Ксандер будет выступать с концертом, я пошла в свою бывшую спальню, чтобы предупредить мистера Варгаса о нашем уходе. Я не стала приглашать его отправиться с нами, опасаясь, что Фрэнк будет против. Мистер Варгас открыл дверь в мятой рубашке, не заправленной в брюки от костюма, в носках и с растрепанными волосами. Я никогда не видела его таким неопрятным. – Вы что, спали в одежде? – спросила я. – Я забыл взять пижаму, – ответил он. Он держал в руке мой блокнот с желтыми листочками, вставленными между страниц. Фрэнк отодвинул меня в сторону и сказал: – Мне нравится ваша прическа. Мистер Варгас уже знал, что мальчик не способен на сарказм. – Спасибо, Фрэнк, – сказал он. – Я называю этот стиль «Альберт Эйнштейн». У Фрэнка загорелись глаза. – Если вы позаимствуете мамин кардиган и фальшивые усы из моей коллекции, то можете сниматься в биографии Эйнштейна, – сказал он. – Могу я предложить вам кардиган и усы? – Конечно, – ответил мистер Варгас. – Вам нужны туфли, – сказал Фрэнк. – А носки снимите. Эйнштейн их не носил. С этими словами он выскочил из комнаты. Мистер Варгас сел на красный диванчик, чтобы снять носки, и я заметила отпечаток его тела на пушистом белом покрывале. Он не ложился в постель. А может, и вообще не спал. – Откуда Фрэнк знает, что Эйнштейн не носил носков? – спросил у меня патрон. – Чего он только не знает, – сказала я. Мистер Варгас скатал носки в шарик и положил в угол нераспакованного чемодана, а блокнот спрятал в ящик стола. Когда мистер Фрэнк из Бель-Эйр закончил с мистером Варгасом, того было не отличить от Альберта Эйнштейна. Фрэнку так понравился результат, что он сказал: – Думаю, надо взять его с собой, правда, Элис? – Отличная мысль, – сказала я. – Только пригласи мистера Варгаса сам. Вежливо. Обратись к нему по имени. Так принято у настоящих джентльменов. – Но я не знаю его имени! – завизжал Фрэнк. Мы с мистером Варгасом подскочили от неожиданности. Фрэнк начал стучать себя кулаками по лбу. – Успокойся, Фрэнк, – сказала я. – Все хорошо. Я же только что сказала, его зовут мистер Варгас. Мистер Фрэнк из Бель-Эйр моментально пришел в себя. – Мистер Варгас может воспользоваться проездным Ксандера, – сказал он. – Он как раз у меня в бумажнике. Фрэнк достал свой бумажник и показал нам: из темно-красной кожи, старше меня на вид, с золотой монограммой «Дж. Г.», из чего я сделала вывод, что когда-то он принадлежал Джулиану. – Мой проездной оранжевый, а Ксандера – синий. Потому что детские проездные оранжевые, а взрослые – синие, – объяснил нам Фрэнк. – Ну что, поехали? У меня не было настроения ни предлагать альтернативные средства передвижения, ни выяснять, как проездной Ксандера перекочевал из моей сумки в его бумажник. – Эй, сэр, – обратился Фрэнк к мистеру Варгасу, – надеюсь, вы позволите мне оставить проездной у себя, не то еще потеряете. Он составляет практически весь наличный капитал Ксандера. Перед выходом я написала маркером у Фрэнка на руке: «мистер Варгас». Всю дорогу до универмага Фрэнк сидел с мистером Варгасом и развлекал его оживленной беседой. На Фрэнка и сидевшего рядом с ним нобелевского лауреата Альберта Эйнштейна никто не смотрел, потому что на заднем сиденье читали газету фальшивая Мэрилин Монро и поддельный Чарли Чаплин, которые ехали фотографироваться с туристами перед Китайским театром Манна. Когда они выходили, я ткнула мистера Варгаса в бок и указала на парочку. Мэрилин с Чарли пошли по тротуару, держась за руки. Мне пришло в голову, что для настоящей Мэрилин все могло сложиться по-другому, влюбись она при жизни в человека с чувством юмора. Я думала, что местная публика давно пресытилась зрелищами, – ничего подобного. В торговом центре все восхищенно глазели на мелкокалиберного Эдварда Фрэнсиса Хаттона с моноклем в глазу, который держал за руку своего дедушку-Эйнштейна. Люди расступались перед нами и синхронно смыкали ряды у нас за спиной, точно танцоры кордебалета из мюзикла «Уорнер Бразерс» пятидесятых годов. Перед входом в универмаг Фрэнк резко остановился. – О, подождите. В этом магазине можно купить приличный тренч, или здесь продается только всякая дребедень, вроде помады и сумочек? – Тут должен быть отдел мужской одежды, – сказал мистер Варгас. – Кстати, я бы заодно посмотрел пижаму. – Ты же хотел найти Ксандера, Фрэнк, – вмешалась я. – Да, но раз уж мы все равно здесь, можно будет в конце уделить немного времени покупкам. Мама терпеть не может магазины. Не понимаю почему. Конечно, универмаг в Лос-Анджелесе – не сук в «Касабланке», зато с удобствами. Завершив эту скромную речь, частный детектив Фрэнк Бэннинг многозначительно поднял палец, и на его лице отразилась глубочайшая сосредоточенность. – Тссс… – сказал он, хотя все, кроме него, молчали. – Слышите? Ксандер здесь. – Слышу, – сказала я. Радостное самоотречение золотистого ретривера, приносящего старый теннисный мячик. – Там, возле эскалаторов, – Фрэнк указал локтем, куда нам смотреть. Указывать локтем – не намного лучше, чем пальцем, и все же я невероятно обрадовалась стремительному продвижению своего подопечного в сторону хороших манер. У меня появилась робкая надежда, что Фрэнк когда-нибудь научится жевать с закрытым ртом. Фрэнк не ошибся. За небольшим кабинетным роялем в импровизированном музыкальном салоне восседал Ксандер. В смокинге. Основная масса покупателей проходила мимо, не удостаивая его взглядом. Тем не менее все кресла вокруг рояля были заняты пожилыми дамами, которые утратили интерес к моде еще во времена Мейми Эйзенхауэр, однако до сих пор не потеряли способности восхищаться красивым мужчиной за роялем. На скамье рядом с Ксандером сидел неописуемо очаровательный Алек, тоже в смокинге. У меня появилось чувство, что после этого концерта наличный капитал Ксандера заметно возрастет и он сможет доехать до самого Огайо. Пианист эффектно завершил композицию и легким кивком поблагодарил слушателей за аплодисменты. – Я Ксандер Девлин, – сказал он и протянул руку к Саре, стоявшей у рояля. – Моя сестра Сара, которая мирится со всеми моими недостатками. Он положил руку на кудрявую головку Алека. – И, разумеется, звезда любого концерта – мой племянник Алек. Фрэнк, разглядывавший все это через монокль, опустил его и сказал: – Ага, брат и сестра! Как Уильям и Элинор Пауэлл. В этот момент наши с Ксандером взгляды встретились. Он оставил племянника за роялем, вскочил с места и бросился бежать. Ксандер умчался так быстро, что две восхищенные старушки, между которыми он проскочил, невольно посмотрели, на месте ли их сумочки: парень, конечно, красавец, однако те тоже не вчера родились. – Ксандер! – возопил Фрэнк. – Не убегай! И бросился в погоню. – Я должна… – обернулась я к мистеру Варгасу. – Догнать его, – сказал он. – Знаю. Беги! 25 Если вы спросите, зачем цыпленок решил перейти дорогу в Лос-Анджелесе, я скажу: он до того любил блинчики, что захотел стать одним из них. Фрэнк пронесся за Ксандером через вестибюль и устремился вниз по застекленному эскалатору, разделяющему фасад на две части. Я мчалась за ним не разбирая дороги, расталкивая утомленных шопингом неповоротливых покупателей, обвешанных пакетами. Выбежав на улицу, я окунулась в симфонию визжащих тормозов и гудящих клаксонов. Ксандер уже перебежал через дорогу. Фрэнк замер на проезжей части перед резко затормозившим автобусом, так близко к нему, что мог протянуть руку и позвонить в колокольчик на ручке велосипеда, закрепленного на передней стойке. – Фрэнк! Фрэнк! До меня не сразу дошло, что кричу я сама. Не думая, я бросилась к мальчику и схватила его, пока он не лег на мостовую. Не помню, как дотащила его до тротуара. Когда он оказался в безопасности, я присела, чтобы попасть в поле его зрения.