— Да, сегодня утром Каллум сказал мне об этом. Разве это не здорово? Он рассказал, что нашел тебя буквально несколько часов назад и был очень расстроен, выяснив, что твоя мама умерла. — Она берет меня за руку, ее широкая улыбка становится чуть печальной. — Моя мама умерла, когда мне было тринадцать. Аневризма мозга. Я была вне себя от горя и понимаю, что ты чувствуешь. Когда она сжимает мою руку, я ощущаю, как в горле образуется ком. Мне приходится дважды сглотнуть перед тем, как ответить ей: — Сожалею о твоей утрате. На мгновение ее веки, затрепетав, закрываются, словно она тоже старается справиться с нахлынувшими эмоциями. — Что ж, теперь наша жизнь пошла в гору, не так ли? Знаешь, Каллум и меня спас. — Ты тоже танцевала в стрип-клубах? — неожиданно для себя самой брякаю я. Глаза Брук расширяются, и я слышу смешок, после чего она прикрывает рот ладошкой. — Так этим ты и занималась? — Я не раздевалась полностью. — Я чувствую себя неловко из-за ее реакции и уже жалею, что зачем-то заговорила об этом. Она приходит в себя и снова похлопывает меня по руке. — Прости за мой смех. Дело не в тебе, а в Каллуме. Догадываюсь, что он был вне себя от ужаса. Сейчас он из кожи вон лезет, чтобы быть хорошим отцом для своих мальчиков, и уверена, что для него обнаружить свою маленькую подопечную в стрип-клубе стало настоящим шоком. Покрасневшая и смущенная, я смотрю в окно. Этот день уже не станет хуже. Сначала эти странные ощущения, вызванные агрессией Рида, потом экскурсия по школе со снисходительной Саванной, а теперь это унизительное признание подружке Каллума. Я ненавижу это чувство, что мне где-то не место. Первый день в школе. Первая поездка на автобусе. Первый… Легкое похлопывание по лбу прерывает мои мысли. — Эй, милая, не уходи в себя. Я поворачиваюсь к Брук. — Я не уходила в себя, — отвечаю я ей. — Дерьмо собачье. — Это ругательство получается у нее тихим и нежным. Ее ладонь ложится на мою щеку. — Я не танцевала в стрип-клубе, но только потому, что выбрала кое-что похуже, чтобы выжить. Так что я не стала бы осуждать тебя. Ни за что. Важно то, что прежняя жизнь закончилась и тебе никогда не придется заниматься этим снова. Если ты правильно разыграешь свои карты, то хорошо устроишься. — Затем она легонько шлепает меня по руке. — А теперь широко улыбнись, потому что мы идем по магазинам. Не буду врать, мне такой план подходит. — Во сколько нам это обойдется? Я уже бывала в больших магазинах. Можно набрать вещей на нехилую сумму, особенно если они продаются по скидке. Но у меня будет школьная форма, и будет достаточно лишь парочки шмоток. Новые джинсы. Может, футболка или две. Рядом есть пляж, так что купальник не помешает. Я могу позволить себе спустить несколько сотен долларов. Лицо Брук озаряется. Она вытаскивает кредитку и машет ею перед моим лицом. — Ты задаешь не те вопросы. Все за счет Каллума. И поверь, пусть он рассказывает, как несколько лет назад его бизнес чуть не вылетел в трубу, но этот мужик может купить и продать весь этот торговый центр и у него еще останется достаточно средств, чтобы вызывать оргазм даже у самой дорогой в мире проститутки. Даже не знаю, что на это ответить. В итоге мы оказываемся в торговой галерее под открытым небом, где полно маленьких магазинов с небольшими коллекциями, но внушительными суммами на ценниках. Когда я все никак не могу заставить себя и решиться сделать хоть какую-то покупку — полторы штуки за пару туфель? Они что, золотые? — в дело вступает Брук и протягивает продавцу вещи, одну за одной. У нас так много коробок и пакетов, что я боюсь, как бы Дюрану не пришлось менять лимузин на грузовичок. После десятого магазина силы покидают меня, и, судя по тяжким стонам Брук, она тоже в изнеможении. — Я посижу здесь, выпью прохладительного, а ты заканчивай. — Она опускается в обитое бархатом кресло и жестом подзывает продавщицу, которая моментально оказывается рядом с ней. — Что вам подать, мисс Дэвидсон? — «Мимозу». — Брук машет мне рукой, сжимающей кредитку, которой она пользовалась так часто, что даже странно, как этот пластиковый прямоугольник не растаял в ее пальцах. — Ступай и покупай. Каллум будет разочарован, если ты не вернешься домой с целым грузовиком пакетов. Он сказал мне, что тебе понадобится все. — Но… я… — Я в совершенной растерянности. Высадите меня у «Уолмарта», да черт, даже у «Гэпа», и там я справлюсь прекрасно. Но здесь? Вся эта одежда слишком дорогая для того, чтобы ее носили, но Брук больше не обращает на меня внимания. Они с продавщицей жарко спорят о том, что будет в тренде этой осенью — серая шерсть или серый твид. Я неохотно беру кредитку, которая почему-то кажется тяжелее всех кредитных карт, что мне доводилось держать в руках. Может, она скрывает в себе еще одну и поэтому Брук так легко удалось скупить половину торгового центра? Я выбираю для себя еще несколько шмоток, содрогаясь при виде их стоимости, и испытываю искреннее облегчение, когда появляется Дюран, чтобы отвезти нас в замок Ройалов. По пути домой Брук трещит без умолку и дает мне советы о том, как комбинировать те или иные купленные мною вещи, чтобы получился идеальный дизайнерский «ансамбль». Некоторые ее предложения вызывают у меня смех, и я начинаю осознавать, что вполне неплохо провела этот день с Брук. Да, энтузиазма в ней слишком много, и ее порой заносит, но, возможно, я была несправедлива, когда усомнилась во вкусе Каллума. Что-что, а с Брук хотя бы весело. — Спасибо за поездку, Дюран, — благодарю я, когда мы тормозим перед входом в особняк. Он паркует машину здесь, а не отъезжает в сторону, как вчера, когда мы приехали из Кирквуда. Дюран помогает Брук выбраться из машины и подняться по ступенькам. Я иду следом за «временным развлечением», как обозвала девушку Саванна. — Я принесу все пакеты, — говорит мне мужчина. Все это заставляет меня чувствовать себя непривычно бесполезной. Мне действительно стоит подыскать себе работу. Может, если у меня появятся собственные деньги и несколько настоящих друзей, то я смогу снова почувствовать себя нормальной. Когда я мечтала о своем будущем, в моих фантазиях не присутствовали лимузины, особняки, юные грубиянки и дизайнерские лейблы. Маятник моей жизни слишком отклонился совершенно в другую сторону. В то время как Дюран заносит в дом мои покупки, а мы с Брук идем следом за ним, Каллум уже ждет нас в холле. — Спасибо за помощь, — говорит он Дюрану. — Дорогой! — Брук оживает, услышав голос Каллума, и бросается ему на шею. — Мы так здорово повеселились! Каллум одобрительно кивает. — Я рад. — Он переводит взгляд на меня. — Гидеон дома. Я хочу, чтобы ты познакомилась с ним… пока мы одни. А потом пообедаем. — Гидеон? — Глаза Брук загораются. — Как давно я не видела этого милого мальчика. — Она встает на цыпочки и чмокает Каллума в щеку. — Твое предложение пообедать звучит восхитительно. Жду с нетерпением. Ее голос становится низким, практически вгоняя меня в краску. Каллум неловко откашливается. — Пойдем, Элла. Я хочу познакомить тебя со своим старшим. — Его голос переполняет гордость, и я с любопытством следую за ним через весь дом наружу, где роскошный, выложенный бело-голубой плиткой бассейн обрамляет идеально постриженная лужайка. В воде виднеется силуэт человека, прорезающего гладь бассейна умелыми, ровными взмахами рук. Брук рядом со мной вздыхает. Или, может, это стон. Но любой из этих звуков оправдан, потому что даже сквозь толщу воды можно оценить великолепно сложенное тело старшего сына Каллума. А если судить по достоинствам остальных братьев Ройалов, когда парень окажется на суше, там будет на что посмотреть. Теперь мне понятно, почему Брук была в таком восторге, услышав его имя, но это как-то гадко, учитывая тот факт, что она встречается с отцом парня. Взрослых сложно понять, решаю я. Не мне осуждать их взаимоотношения. Сделав еще пару кругов, Гидеон подплывает к краю бассейна и, подтягиваясь на руках, вылезает. Достаточно взгляда на его плавки, чтобы понять: этот парень в воде не мерзнет. — Папа. — Он проводит полотенцем по своему мокрому лицу, а затем вешает его на шею. Он не замечает или плевать хотел на то, что капающая с него вода залила все вокруг. — Гидеон, это Элла Харпер, дочь Стива. Сын Каллума окидывает меня быстрым взглядом. — Значит, ты нашел ее. — Нашел. Они говорят обо мне так, словно я потерявшийся щенок. Каллум кладет руку мне на плечо и подталкивает меня вперед. — Рада знакомству, Гидеон. — Я вытираю ладонь о джинсы и протягиваю ему руку. — Я тоже. — Он пожимает мою ладонь, и, несмотря на холодок в его голосе, старший из братьев Ройалов кажется намного дружелюбнее всех остальных в этом доме, не считая, конечно, его отца. — Мне нужно сделать несколько звонков, — повернувшись к отцу, говорит парень. — Но сначала в душ. Увидимся позже. Когда Гидеон возвращается в дом, мы дружно разворачиваемся, глядя ему вслед, и я случайно замечаю выражение лица Брук. Отразившийся на нем голод приводит меня в шок. В ее глазах ненасытность — точно такой же взгляд был у моей мамы, когда она видела то, что очень хотела, но не могла себе позволить. А вот Каллум, кажется, ничего этого не замечает. Он снова поворачивается ко мне, но я никак не могу выкинуть из головы то, что увидела. Брук явно запала на сына Каллума. Я что, единственная, кто об этом догадался? Прекрати, Элла. Это не твое дело. — Ну а теперь, как насчет обеда? — предлагает Каллум. — Всего в пяти минутах езды отсюда есть замечательный небольшой ресторанчик. Там подают восхитительные блюда из свежих фермерских продуктов. Очень легкие. — Конечно. — Я готова сбежать. — Я тоже поеду, — кивает Брук. — Если ты не против, сейчас я хотел бы побыть с Эллой наедине. — В его тоне четко слышится, что Каллуму все равно, против она или нет, потому что будет так, как хочет он. Глава 8 Ланч проходит на удивление приятно. Каллум много рассказывает про Стива, хотя я и не просила об этом, и признается, какое это облегчение — снова говорить о своем лучшем друге. Когда Стивену была нужна его помощь, Каллум бросал все на свете. Даже его жена и сыновья нечасто удостаивались такой же поддержки. Судя по всему, мужская клятва «Морских котиков» была нерушимой.