— Сам заткнись. Но как только эти слова слетают с моего языка, я осознаю, как нелепо мы себя ведем, и начинаю смеяться. Минуту назад мы кричали друг на друга, словно дети. Я смеюсь так сильно, что начинаю плакать. Или, может, я плакала с самого начала, просто мой плач был похож на смех. Наклонившись вперед, я прячу голову между ног, потому что не хочу, чтобы Рид видел, как сильно задел меня. — Перестань реветь, — бурчит он. — Перестань говорить мне, что делать, — всхлипываю я. Наконец он затыкается, и к тому времени, когда мы проезжаем через ворота и сворачиваем на боковую дорожку, мне удается взять себя в руки. Неужели я действительно сказала, что мне не стыдно? Это неправда. И я в ужасе от того, что целых пять минут рыдала на глазах у Рида Ройала. — Ты закончила? — спрашивает парень после того, как останавливает машину и заглушает двигатель. — Да пошел ты, — устало отвечаю я. — Я хочу, чтобы ты перестала работать в пекарне. — Я хочу, чтобы у Джордан вдруг выросло сердце. Но ведь мы не всегда получаем то, что хотим, да? Рид раздосадовано вздыхает: — Каллуму это не понравится. — О господи! Ты постоянно меняешь правила. Держись от меня подальше, Элла. Залезай в машину, Элла. Не вздумай оставить моего отца без гроша, Элла. Не работай, Элла. Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. — Значит, нас таких двое, — мрачно говорит он. Я даже не хочу развивать эту тему. Поэтому открываю дверцу машины и вылезаю. Но тут непокорное начало снова просыпается во мне, и, похоже, я все-таки смогу хотя бы чуть-чуть сохранить свое лицо. Я резко разворачиваюсь. — И кстати, Рид? Больше не прикрывайся мной из-за того, что у тебя не хватает смелости встретиться лицом к лицу со своей бывшей. — Она не моя бывшая, — рычит он мне вслед. Эти слова не должны принести мне столько удовлетворения, но как же я рада их слышать. Глава 13 Едва переступив порог дома, я бросаюсь наверх и запираюсь в своей спальне. Кинув на кровать учебники, хватаю первое попавшееся домашнее задание, но трудно сосредоточиться на чем-либо, когда во мне по-прежнему клокочет смесь из злости и замешательства из-за того, что только что произошло между мной и Ридом. Рациональная часть меня понимает, почему я не сдержалась. Меньше чем за неделю вся моя жизнь изменилась коренным образом. Каллум увез меня из Кирквуда в этот странный городок, в свой роскошный дом, где мне то и дело приходится давать отпор его сын- кам-придуркам. С самой первой минуты моего приезда братья Ройалы только и делали, что демонстрировали свою враждебность. Их друзья опозорили меня на той идиотской вечеринке и унизили сегодня в школе. И все это время Рид Ройал устанавливает свои золотые правила, но при этом меняет их чуть ли не каждую секунду. Какая бы нормальная семнадцатилетняя девушка не сорвалась в такой ситуации? Но другая часть меня — та самая, что стремится защититься любой ценой, скрывая любые эмоции — эта часть упрекает меня за то, что я позволила себе расплакаться на глазах у Рида. Позволила ему увидеть, насколько неуверенной и уязвимой я ощущаю себя в этом новом мире. И я ненавижу себя за то, что дала слабину. Каким-то образом мне удается выполнить все домашние задания, но вот уже шесть часов вечера, и в желудке урчит от голода. Боже, как же мне не хочется спускаться вниз! Как бы здорово было заказать еду в свою комнату, как в гостиницах! И почему в этом доме нет таких услуг? Он очень похож на отель. Хватит прятаться от него. Зачем доставлять ему такое удовольствие? Если я пропущу ужин, Рид решит, что победил, чего я не могу допустить. Я ни за что не позволю ему сломать меня. Но даже решив встретиться лицом к лицу с этим придурком, я продолжаю тянуть время. Долго принимаю душ, мою голову и переодеваюсь в короткие черные шортики и красную майку. Потом расчесываю мокрые пряди. Потом проверяю телефон — может, написала Валери. Потом. Ладно, что толку оттягивать неминуемое. Всю дорогу вниз по винтовой лестнице мой пустой желудок выражает свое одобрительное согласие. На кухне один из близнецов вертит лопаткой что-то, напоминающее ком из лапши, а второй засунул голову в холодильник и жалуется своему брату: — Какого черта, мужик? Я думал, Сандра уже вернулась из отпуска. — Завтра. — Следует ответ. — Слава богу. Зачем вообще экономкам нужен отпуск? Я задолбался сам себе готовить. Надо было поехать на ужин с папой и Ридом. Я морщу лоб, переваривая информацию. Во-первых, эти мальчишки очень избалованы — они даже не могут приготовить себе еду? Во-вторых, Рид уехал ужинать со своим отцом? Каллуму пришлось приставить к его голове пистолет? Близнец, что стоит у плиты, замечает меня в дверном проеме и хмурится. — На что пялишься? Я пожимаю плечами. — Да так, смотрю, как ты сжигаешь свой ужин. Он мигом поворачивается к сковороде и издает стон, обнаружив поднимающийся оттуда дымок. — Проклятье! Себ, дай прихватку! Господи, эти мальчишки и правда ни на что не годятся. И что, скажите на милость, он собирается делать с прихваткой? Ответ приходит сам собой, когда Сойер надевает брошенную братом прихватку и поднимает сковороду за ручку, которая, если, конечно, сковорода не бракованная, и не должна быть горячей. Я с наслаждением наблюдаю за тем, как близнецы пытаются спасти свой ужин, и мне не удается сдержать смешок, когда горячее масло выплескивается из сковороды и обжигает открытую кожу на запястье Сойера. Он вопит от боли, в то время как его брат выключает конфорку. И затем они оба с разочарованием смотрят на сожженную курицу с лапшой. — Овсяные хлопья? — спрашивает Себастиан. Сойер вздыхает. Даже несмотря на повисший в воздухе отвратительный запах гари, мой живот продолжает урчать, и я подхожу к стене с полками и шкафчиками и начинаю доставать нужные ингредиенты. Близнецы с опаской наблюдают за мной. — Я собираюсь сварить спагетти, — не оборачиваясь, говорю я. — Вы будете? После долгого молчания один все-таки бурчит «да». За ним и второй. Я молча готовлю ужин, в то время как парни сидят за столом — ленивые, наглые Ройалы во всей своей красе — и даже не предлагают помочь. Спустя двадцать минут мы втроем едим спагетти. Снова в полной тишине. Под конец ужина входит Истон и тут же прищуривается, когда замечает меня, убирающую тарелку в посудомоечную машину. Потом он смотрит в сторону стола, где его братья уминают по второй порции. — Сандра вернулась из отпуска? Себастиан качает головой и засовывает в рот полную вилку спагетти. Его брат-близнец кивает на меня головой. — Она приготовила. — У нее есть имя, — сухо говорю я. — И добро пожаловать на ужин. Неблагодарные засранцы. — Последнее предложение я бормочу себе под нос, когда выхожу из кухни. Но вместо того, чтобы вернуться в свою комнату, я вдруг иду в библиотеку. Как-то Кал- лум показал мне ее, и я по-прежнему испытываю благоговейный трепет от такого огромного количества находящихся здесь книг. Встроенные полки поднимаются до самого потолка, и для того, чтобы добраться до самых верхних, рядом приставлена старая лестница. В противоположной части комнаты обустроена уютная зона отдыха — два мягких кресла перед современным камином. Читать мне не хочется, но я все равно плюхаюсь в одно из кресел, вдыхая запах кожи и старых книг. Но как только мой взгляд опускается на полку над камином, пульс тут же ускоряется. На каменной поверхности расставлены фотографии, и одна из них особенно привлекает мое внимание. Это снимок молодого Каллума в форме ВМФ, его рука заброшена на плечо высокого блондина, тоже в форме. Должно быть, это и есть Стив О’Халлоран. Мой отец. Я рассматриваю его точеное лицо, голубые глаза, которые, кажется, озорно поблескивают, глядя в объектив фотоаппарата. У меня его глаза. И мои светлые волосы точно такого же оттенка, как у него. За спиной раздаются шаги, и, обернувшись, я вижу входящего в библиотеку Истона. — Слышал, сегодня ты пыталась убить моего брата, — растягивая слова, говорит парень. — Он заслужил. — Я снова поворачиваюсь к нему спиной, но Истон подходит и встает рядом со мной. Боковым зрением замечаю каменное выражение его лица. — Давай начистоту. Ты реально думала, что появишься тут, повиснув на руке нашего отца, и мы совершенно спокойно к этому отнесемся? — Мне от вашего отца ничего не нужно. Он мой опекун. — Да? Посмотри мне в глаза и скажи, что не трахаешься с моим папочкой.