Моя тактика эмоционального шантажа оказывается успешной. Каллум вдруг начинает говорить, и меня по-настоящему трогает то, как сильно ему хочется, чтобы я стала частью его семьи. — Стив долгое время жил холостяцкой жизнью. Он очень любил хвастаться своими похождениями, и думаю, когда мальчики были младше, то считали своего дядю Стива воплощением мужественности. Он рассказывал им истории о нашей бурной молодости, но я никогда не запрещал ему. Мы проводили много времени в деловых поездках, и Стив этим пользовался. Я клянусь тебе, что сам никогда этого не делал, но. не все этому верили. Например, его сыновья. Или его жена. Мужчина ерзает в кресле, явно испытывая неловкость за то, что ему приходится рассказывать. — У Марии началась депрессия, но я не распознал сигналы. Оглядываясь назад, сейчас я понимаю, что ее отстраненность и переменчивость настроения были симптомами серьезного заболевания, но тогда я был слишком занят тем, чтобы во время кризиса удержать бизнес на плаву. Она принимала все больше и больше таблеток, а компанию ей составляли лишь мальчики. Когда она приняла слишком большую дозу лекарств, я находился в другой части света, в Токио, вытаскивая Стива из местного борделя, и они обвинили во всем меня. «Может, в чем-то парни и правы, обвиняя вас», — думаю я. — Стив не был плохим человеком, но ты… ты… доказательство, наверное. Доказательство того, что он водил меня за нос и впутывал в такие вещи, которые в конце концов убили мать моих детей. — В его глазах мольба о понимании, даже прощении, но не мне решать, прощать его или нет. — Получив письмо от твоей мамы, Стив изменился. В одночасье он стал другим человеком. Клянусь, он мог бы стать самым внимательным, самым любящим отцом. Ему хотелось иметь детей, и он был на седьмом небе от счастья, когда узнал о твоем существовании. Стив начал бы искать тебя, но ему нужно было уезжать в путешествие с Диной, которое он запланировал уже давно. Дельтапланеризм в том месте запрещен, но Стив умудрился подкупить местных чиновников, и они разрешили ему полетать. Он собирался начать твои поиски сразу же по возвращении. Не нужно ненавидеть его. — Я не ненавижу его. Я просто не знаю его. Я… Я умолкаю, потому что в мыслях царит полный бардак. Почему-то в голове у мальчишек Ройалов смешались в одно смерть матери и влияние Стива на их отца, и я оказываюсь удобной — и живой — целью. Мне уже никак не изменить их точку зрения. Теперь все понятно. К тому же я сама просила Каллума рассказать мне правду, и мне не в чем его винить. — Спасибо, — говорю я дрожащим голосом. — Я очень благодарна вам за то, что вы были откровенны со мной. Я могла быть святой, но они все равно ненавидели бы меня. Я могла быть как Эбби. и вдруг с моего языка срывается вопрос: — А какой была Мария? — Милой. Она была милой, доброй. Такой крохотной — ростом не выше полутора метров, зато с душой ангела. — Мужчина улыбается, и я понимаю: он любил Марию. Я видела этот свет истинной любви лишь однажды — в глазах моей матери. Пусть она была непутевой, но любила меня. Мария вдохновила на такую же любовь своих сыновей. Та Эбби — ее точная копия и полная моя противоположность, и это совсем не должно меня беспокоить, но беспокоит, и хоть я не хотела признаваться в этом даже себе самой, на самом деле мне очень хочется, чтобы Рид чувствовал такую любовь ко мне. И это самая наиглупейшая мысль из всех, что когда-либо приходили мне в голову. Глава 19 Рид не смотрит в мою сторону всю дорогу до берега и потом, когда мы приезжаем домой. Его угрюмое молчание говорит само за себя. Он разъярен и будет злиться еще очень долго. Я уклоняюсь от ужина под предлогом солнечного удара, потому что не смогу высидеть за одним столом с Ридом, который либо будет притворяться, что меня не существует, либо будет цепляться ко мне при любом удобном случае. Знаю, я сама вовлекла себя в эту ситуацию, но когда даже Истон сердито смотрит, как я поднимаюсь в свою комнату, меня начинают мучить сомнения, не было ли все ошибкой. — Я думал, ты не собиралась спать с моим папой, — шипит он, когда я прохожу мимо него в коридоре. — Я и не спала. Я просто хотела, чтобы Рид так думал. — Истон по-прежнему смотрит на меня с сомнением, и я вздыхаю. — Мы с Каллумом говорили о Стиве. И о твоей маме, но, наверное, в таком настроении Истону это не понравится. Мое признание ничуть не успокаивает его. — Хватит играть в игры с моим братом. Ты только распалила его, и теперь ему придется как-то справиться с этим. Я бледнею. — Что ты имеешь в виду? — боясь услышать ответ, спрашиваю я. Он побежит к Эбби? От мысли об этом мне хочется очистить желудок прямо на кроссовки Истона. — Забей. — Он отмахивается от меня. — Вам обоим нужно либо переспать, либо держаться подальше друг от друга. Я голосую за последний вариант. — Приняла к сведению. — Я начинаю открывать дверь в свою комнату, но Истон хватает меня за руку. — Я серьезно. Если тебе кто-то нужен, просто приди ко мне. Я ничего не имею против тебя. Уф. Как же мне надоели эти Ройалы! — О боже, Истон, какая щедрость с твоей стороны! Твое предложение секса из жалости имеет срок годности? Или я могу воспользоваться им в любой момент, когда захочу? Я вхожу в спальню и захлопываю дверь прямо перед его озадаченной физиономией. Еще рано, но я решаю лечь спать, тем более что завтра мне нужно быть в пекарне до восхода солнца, а потом еще школа. К тому же сейчас мне не хочется говорить ни с кем, кто живет в этом доме. Я забираюсь под одеяло и заставляю себя уснуть, но то и дело просыпаюсь, разбуженная то хлопком двери, то звуком шагов в коридоре. Уже поздняя ночь, когда из коридора доносится яростный шепот. То же самое я слышала несколько ночей назад. Истон и Рид снова о чем-то спорят. Я смотрю на часы. Даже время почти то же самое — полночь. — Я еду, — решительно заявляет Рид. — В прошлый раз ты разозлился, что я не позволил тебе поехать со мной, а теперь ноешь, что приглашаю? О, как же он умеет нажимать на нужные кнопки! — Ой, извини, что я волнуюсь за тебя! Твоя башка так глубоко в заднице, что ты даже не увидишь летящий в тебя кулак, — огрызается Истон. Упс. Кнопки нажаты. — Я, по крайней мере, не пускаю слюни на дочурку Стива. — Ага, конечно, — насмешливо отвечает Истон. — Поэтому я и нашел тебя почти голым и привязанным к креслу. Потому что ты совсем не хочешь Эллу. Они уходят дальше по коридору, поэтому мне не слышно полный ответ Рида, а только что-то типа: «Да я лучше трахну Джордан, чем засуну свой член в эту дырку». Злость заставляет меня отбросить одеяло и спрыгнуть с кровати. У этих двоих есть секреты, и они не хотят, чтобы я о них узнала? Что же, раз уж у нас война, мне понадобится любое оружие, которое я смогу раздобыть. Метнувшись к шкафу, я напяливаю на себя первое, что попадается под руку. Миниюбка. Не самая лучшая одежда для слежки, но у меня нет времени. Нацепив ее и футболку, я обуваю кроссовки и как можно тише выскальзываю из своей комнаты. Я на цыпочках спускаюсь вниз по задней лестнице. В кухне никого, но снаружи доносится какой-то шум. Хлопает дверца машины. Черт. Мне нужно торопиться. К счастью, близнецы всегда оставляют шмотки, ключи, бумажники и другое свое барахло прямо в прихожей. Я бегу через кухню в прилегающую к ней прихожую и хватаю первую попавшуюся толстовку. В переднем кармане обнаруживаются ключи и пачка наличных. Отлично. Пригнувшись, чтобы меня не было видно в дверное окно, я выглядываю на улицу и вижу, как дальше по подъездной аллее загораются и гаснут задние огни «Рендж-Ровера» Рида. Рывком распахнув дверь, я несусь в гараж. Когда кнопка на брелке зажигает огни внедорожника близнецов, я с облегчением выдыхаю и залезаю в машину. Непросто тайком преследовать кого-то на машине темной ночью и по тихой улице, но каким-то образом мне удается справиться с этой задачей, потому что Рид не останавливается и не разворачивает автомобиль, чтобы в гневе устремиться навстречу. Я еду за ним в центр города, потом по каким-то маленьким улочкам, и вот мы оказываемся у незнакомых мне ворот. Рид паркует свой джип. Я тоже глушу двигатель и выключаю фары. В лунном свете фигуры братьев едва различимы, но мне видно, как они вылезают из «Ровера» и перелезают через забор. Черт, во что я ввязалась? Они торгуют наркотиками? Тогда у них совсем крыша поехала. У этой семейки денег куры не клюют. В толстовке, что сейчас на мне, лежит пятьсот долларов из двадцаток и пятнашек. Ставлю всю эту пачку на то, что если бы я покопалась в карманах всех висящих в прихожей куртках, то в каждой нашлось бы не меньше наличности. Так чем же они занимаются? Я подбегаю к забору, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь, но мне удается различить лишь ряды длинных прямоугольных конструкций — все примерно одного размера. Но ни Рида, ни Истона не видать. Не обращая внимания на внутренний голос, который говорит мне не делать глупостей, я перебираюсь через забор и ныряю в темноту. Подойдя к сооружениям, я понимаю, что это не здания, а грузовые контейнеры, а значит, это верфь. У моих кроссовок мягкая подошва, заглушающая звук шагов, поэтому когда я натыкаюсь прямо на Истона, протягивающего пачку купюр какому-то незнакомцу в капюшоне, они меня не слышат. Попятившись назад и спрятавшись за контейнер, я осторожно выглядываю из-за угла, словно шпион-неудачник из дешевого боевика. Недалеко от Истона и незнакомца располагается импровизированный круг, обустроенный в центре свободного пространства у четырех грузовых ящиков. А внутри круга стоит Рид, раздетый по пояс, в одних джинсах. Парень вытягивает одну руку перед собой, разминая ее, потом руки меняются. Затем он балансирует на носках, словно разогревается перед тренировкой. Когда я замечаю второго полураздетого парня, головоломка складывается. Тайные поездки поздними ночами. Необъяснимые синяки на его лице. Истон, наверное, делает ставки на своего брата. Черт, Истон, наверное, и сам дерется, если вспомнить их спор на прошлой неделе. — Я так и думал, что за нами кто-то едет, но Рид не стал слушать. Я резко разворачиваюсь — за моей спиной возвышается Истон. И тут я сразу же ухожу в оборону, пока он не стал отчитывать меня за то, что поехала за ними. — И что ты сделаешь, настучишь на меня? — насмешливо спрашиваю я. Парень закатывает глаза, а потом подталкивает меня вперед. — Давай, топай, шпионка. Это все из-за тебя. Так что можешь посмотреть от начала до конца. Я позволяю ему подтащить меня к кругу и начинаю возражать. — Это из-за меня? С чего ты взял? Истон расталкивает людей и прокладывает нам путь вперед. — С того, что ты привязала голого Рида к креслу? — На нем были трусы, — бурчу я. Не обращая внимания на мои слова, Истон продолжает: