— Будьте осторожны! — крикнул он ей вслед и в ответ услышал, как Сэвидж раскладывает телескопическую дубинку. Старший инспектор снова глянул на женщину, достал из кармана ручку и с ее помощью убрал волосы с лица жертвы. На него смотрел окровавленный, похожий на разбитое яйцо глаз. Кожа стала пестрой от пятен и черной в тех местах, где кровь свернулась уже после смерти и мухи отложили сотни яиц. Кетт не мог как следует разглядеть лицо, но понял, что перед ним не маленькая девочка. Он не хотел ничего трогать на месте преступления, поэтому вернул волосы женщины на прежнее место и вслед за Сэвидж вышел из комнаты. Она нашла выключатель в коридоре, но включившаяся лампа не смогла разогнать мрачные тени, собравшиеся, точно стая воронов. У Кетта было одно желание — открыть шторы и окна, но это могло помешать работе судмедэкспертов. Он понимал, что в доме могли быть девочки — вероятно, сразу три. — В столовой чисто, — сказала Сэвидж, появившаяся рядом с ним. — Я проверю, что наверху. Она поднялась по скрипучей деревянной лестнице, а Кетт заглянул в маленький туалет и затем вошел в гостиную. Он зажег свет костяшками пальцев и увидел уютную комнату с множеством фотографий на стенах, старый диван с самодельными подушками и маленький телевизор на книжной полке. — Здесь ничего, — крикнула Сэвидж сверху. — Две спальни и ванная. Она спустилась по ступенькам с заметно побледневшим лицом. — В гостиной тоже чисто, — сказал Кетт. — Вы в порядке? — Да, — отозвалась констебль. — Я буду в порядке. Знаете, я никогда прежде не видела мертвых тел. Она могла ничего не говорить — ее выдало лицо. Роберт пережил те же чувства, когда впервые увидел мертвеца — авария на дороге, во время второй недели службы в полиции. В течение нескольких следующих месяцев перед глазами у него вставало лицо молодого человека и его челюсть, срезанная ветровым стеклом мотоцикла. Оно появлялось всюду, во всех мыслях, в каждом кошмаре, и так его напугало, что он едва не написал заявление об отставке. Кончилось тем, что с ним поговорил седой сержант, объяснивший ему, как избавиться от воспоминаний о трупе и не пускать его в свои сны. Не думай о них как о мертвых; представь их живыми, смеющимися. Представь, какими они были до того, как умерли. — Я тут сам разберусь, — сказал Кетт. — А вам лучше выйти на улицу и дождаться «Скорой помощи». Босс уже в курсе? — Я не смогла с ним связаться, но это сделает диспетчер. Я поговорила с Портером. — Сэвидж глубоко вдохнула и тихонько застонала, стараясь держать себя в руках. — Я в порядке, сэр. Если это мать Делии, мы можем считать, что с девочкой произошло худшее? Кетт кивнул. — Узнайте, не осталась ли она у родственников, — сказал он. — Я нигде не видел снимков отца. Возможно, она с ним. Бабушки, тети и дяди, друзья… она может быть с кем-то из них. Впрочем, он знал, что поиски будут напрасны. Делия не пришла на работу в воскресенье, и теперь не вызвало сомнений, что ее мать мертва уже несколько дней. — Но я практически уверен, что мы имеем дело с похищением, — добавил Роберт, возвращаясь в гостиную. — Вы думаете, это наш похититель? — спросила Сэвидж. — Такой же возраст, что у остальных жертв, тот же работодатель. Да, это наш парень. Полагаю, Делия стала его первой жертвой. Но что-то пошло не так. Похититель залез в дом, убил мать, а потом забрал девочку. Либо в субботу вечером, либо в воскресенье — ведь Делия должна была прийти на работу в воскресенье, но так и не появилась. Возможно, именно по этой причине он захватил двух других в пустых домах, так как знал, что они будут одни. Он больше не хотел убивать родителей. — Господи, — выдохнула Сэвидж. Кетт подошел к камину и принялся изучать висевшие там фотографии. На большинстве из них были улыбавшиеся маленькая девочка и ее мать — в Париже, на берегу моря, в постели под одеялом, — и у Роберта снова возникло жуткое чувство разобщенности, которое всегда появлялось в таких ситуациях. Женщина на фотографиях превратилась в холодный кусок мяса, лежавший на полу в кухне. Могла ли она предположить, что ее жизнь закончится вот так? И последнее, что она увидит, будет ее дочь, которую уводит убийца? «Ты его не видишь, — подумал он. — Не думаешь, что все произойдет именно так». Билли не думала. Билли никогда не подозревала, что однажды рядом с ней со скрежетом остановится фургон и двое мужчин в масках животных утащат ее, отчаянно сопротивлявшуюся, из привычного мира. Роберт закрыл глаза, чтобы избавиться от накатившего головокружения. И только после того, как оно прошло, осмелился открыть глаза и понял, что смотрит на другую фотографию. Она была без рамки — ее просто приклеили над каминной полкой вместе с несколькими другими, и один уголок отошел от обоев. Кетт взялся за него и оторвал фотографию от стены. Он узнал Делию, лет пяти или шести, с матерью на парковке трейлеров. За ними виднелись сосны, угол столика для пикников, мусорная корзина. Слева от Делии, держась за руки, стояли два пожилых человека — мужчина, слишком похожий на мертвую женщину, чтобы не быть ее близким родственником, и невысокая сгорбленная женщина, вероятно, его жена. Этого же мужчину Кетт увидел на другой фотографии, которая привлекла его внимание. На ней ему было около тридцати, но мышиного цвета волосы уже начали редеть; невысокий — возможно, пять футов и шесть дюймов; черная рубашка, заправленная в джинсы, подчеркивала приличное брюшко. На бледном круглом лице сияла искренняя улыбка, широко открытые глаза лучились добротой. Что-то в нем показалось Кетту знакомым, и он понял, что видел его совсем недавно. Старший инспектор перевернул фотографию и прочитал аккуратную надпись, сделанную карандашом: «Делия, я, мама, папа и дядя Л., 2013». — Сэвидж, — позвал он. Ответа не последовало. Кетт оглянулся и обнаружил, что она опустилась на корточки и гладит кошку, которая вошла в дом вслед за ними. — Послушайте, Сэвидж… — Извините, — ответила она, когда он подошел к ней. — Бедняжка… Вы что-то нашли? Роберт показал фотографию. — Вы знаете этого парня? — спросил он. — Молодого? — Она, прищурившись, посмотрела на снимок, потом вздохнула. — Не знаю. Не думаю, что я… Подождите… неужели? Кетт услышал донесшиеся с улицы шум мощного двигателя и скрежет тормозов. Затем распахнулась дверь автомобиля. Должно быть, приехала «Скорая помощь». Он снова посмотрел на фотографию, пытаясь вспомнить, где мог видеть этого человека, но у него ничего не получалось. — Дерьмо господне, — сказала Сэвидж, выпрямляясь. — Я знаю, кто это. Представьте его худым, костлявым и в слезах… Роберт продолжал смотреть, качая головой. — Я не могу… И вдруг он все понял, внезапно и сразу. — Вот уж действительно дерьмо господне, — эхом отозвался он. — Счастливый Персиваль, парень, которому вынесли ложное обвинение в тринадцатом году… — Локи, — поправила констебль, нахмурившись. — Локи Персиваль. Но что он здесь делает? — Дядя Локи, — сказал Кетт, снова прочитав текст на обратной стороне фотографии. — Делия Кроссан — племянница Персиваля. — Он пожевал губами, глядя на кошку, запрыгнувшую на диван, громкое урчание которой заглушало работавший на улице двигатель. — Может быть, ваш невиновный парень на самом деле совсем не так уж невиновен… Глава 18 — Распротраханный трахнутый трах на траханом велосипеде! Не вызывало сомнений, что суперинтендант Колин Клэр недоволен. Он безостановочно расхаживал по садику за домом Кроссанов, зажав в руке, затянутой в перчатку из латекса, фотографию семьи Делии и молодого Локи Персиваля. — Я отказываюсь принять это, Кетт, — заявил он, продолжая угрожающе возвышаться над всеми, что не составляло особого труда. Роберт был высоким, но суперинтендант казался настоящим гигантом, а когда им овладевал гнев, возникало ощущение, что он становился выше еще дюймов на шесть. Кетт изо всех сил старался не смотреть на его нос, поэтому повернулся к задней двери, где команда экспертов собирала улики. Вспышки камер внутри дома напоминали молнии, высвечивающие мертвую женщину, все еще лежавшую на полу. Кетт не мог не представлять, что на ее месте лежит Билли, безжалостно убитая где-то на кухне и оставленная гнить. — Вы ведь понимаете, что Локи Персиваль — это уже за гранью, — продолжал Клэр. — После того, что с ним случилось в прошлый раз — арест, заведенное против него судебное дело… сейчас он неприкосновенен. — А я ничего и не говорю, — ответил Кетт, выбрасывая Билли из головы. — Мы просто нашли фотографию. В доме нашлись по меньшей мере восемь фотографий Персиваля вместе с Кроссанами. На ранних, типично семейных снимках все улыбались или корчили глупые рожицы во время праздников и семейных сборищ. Но после 2013 года Персиваль стал совершенно другим человеком; казалось, за одну ночь он постарел и высох. Больше никаких улыбок — во всяком случае, они не отражались в его глазах. Веселый дядя Л. исчез. Кетт видел, с какой стороны он получил удар ножом; его тело кренилось в одну сторону, точно тонущий корабль, и Персиваль стал часто ходить с тростью. — Мы проверили, — добавила Сэвидж. — Локи — младший брат Эвелин Кроссан, родной дядя Делии. Он живет на другом конце города в очень приятном месте. — Да, мы купили ему дом, — заявил Клэр. — На деньги, которые он получил в виде компенсации за ложное обвинение. И я не допущу, чтобы это случилось во второй раз. — Даже если он виновен? — спросил Кетт. Суперинтендант бросил на него такой взгляд, будто хотел пристрелить. — Давайте сразу расставим все точки над «i», — сказал он. — Вы думаете, что Локи Персиваль убил сестру, чтобы похитить племянницу? — Ей столько же лет, сколько было девочке, в убийстве которой его обвинили в тринадцатом году, — заметила Сэвидж. — Приблизительно. Если Персиваль и не совершал то преступление, нет никаких оснований считать, что он не виновен в этом. Нынешнее дело ставит его под серьезные подозрения. — Дом был закрыт на замок, — добавил Кетт. — Шторы на всех окнах задвинуты, обе двери заперты. Нет никаких следов взлома, если не считать камня, который я использовал, чтобы войти. Разумно предположить, что люди открывают двери тому, кого хорошо знают и кому доверяют. — Но почему? — спросил Клэр. — Зачем такому человеку, как Персиваль, похищать собственную племянницу? Господи… Я присутствовал на некоторых допросах после его ареста, и он не произвел на меня впечатления серийного убийцы. И я совсем не удивился, когда его признали невиновным. — Что ж, побеседуем с ним еще раз, — сказал Кетт. — Послушаем его версию истории. Клэр покачал головой. — Я не намерен даже приближаться к нему, — заявил он. — Во всяком случае, пока вы не найдете записку с его подписью, отпечатками пальцев или проклятой ДНК, которые докажут его вину. Например: «Я только что убил свою сестру и похитил племянницу», — вы меня поняли? Кетт посмотрел мимо босса на качели, стоявшие в конце сада, и на маленький рисунок мелом на заборе — две фигуры, яркие глаза и улыбки которых пережили дождь. Он мог ничего не говорить — потому что похожие мысли появились у всех, — но все равно сказал: — А что, если остальные девочки у него? — Да пошли вы, — бросил Клэр, пересек сад и остановился у забора, как школьник, которого поставили в угол. — Итак, у нас проблемы… — сказал детектив-инспектор Портер, появившийся из кухни, прижимая ко рту салфетку. Для такого крупного мужчины он был слишком чувствительным. Портер перехватил взгляд Клэра и понизил голос, подходя к Кетту: — Значит, он хорошо принял новость? — О, конечно, — ответил Роберт. — Нет, серьезно. Босс очень неплохо это перенес. Однажды я видел, как он швырнул стул в окно, когда ему отказали в ордере на арест. Ты думаешь, Персиваль — наш преступник? Кетт пожал плечами. Клэр уже возвращался.