— Мы закрыли границы, чтобы защитить свои территории от посягательств соседей, — возразил Рамси. — Вы, видимо, хотите сдать страну врагам, Вилдбэрн. — Я желаю спасти свою страну, иначе от неё останутся одни руины, — ответил Итан твёрдо. — Куда идти? — обратился уже к служителям управления. Один из жнецов в синей форме направился к выходу, вежливо показывая ему дорогу. Вилдбэрн отправился за ним, с прямой спиной и гордо поднятой головой. Шепотки усилились до громких разговоров. Ещё несколько служителей управления покинули помещение. — Что же теперь будет? — спросила я. — Теперь надо добраться до безопасного места, — ответил Шейн. Глаза его потемнели до оттенка грозового неба, ладони сжались в кулаки. Только сейчас я заметила, что рука его до сих пор покоится на моём колене, потому отодвинулась. И из-за этого не сразу заметила, как к нам приблизился Рамси. — Вы не поможете мне, миссис Вуд? — улыбнулся он, демонстрируя мне ожоги. Разговоры будто усилились, взгляды всех присутствующих обратились ко мне. Вспышки артефактов замелькали с особым рвением. — Да, — сипло отозвалась я, призывая астральную книгу. Не стала проводить диагностику, просто направила заклинание обезболивания и усилила естественную регенерацию. — Как хорошо. Всего лишь первый курс, а какие умения, — рассмеялся он, указывая на меня. — Да, лекарская практика с десяти лет. Всего лишь, — отозвалась я, пока он не ушёл. Он покачал головой и двинулся обратно к столу Совета. — Альберт, раз твой сын под следствием и подозревается в организации переворота, род Вилдбэрн больше не может принимать участие в Совете, пока ситуация не уладится, — заметил Форест. — Стоило бы почистить Совет от настоящих крыс, — уколол Вотерборн, обратив взгляд к вспыхнувшей Камилле. — Род Моррис запятнал себя, — поддержал его Рамси. — И больше не может выступать в Совете. Это место должен занять другой род, более достойный. — Но… как же… — Камилла подскочила с места, её взгляд заметался по помещению в поисках поддержки. — Вы мне обещали… — Я? — рассмеялся Генри. — О чём вы? Вы в чём-то меня обвиняете? — Идём, — Шейн взял меня и Викторию за руки, чтобы повести нас в сторону выхода. Вспышки артефактов засверкали с новой силой, я зажмурилась, послушно следуя за Грантом, и открыла глаза, только когда стало тише. Мы оказались в коридоре. Несколько журналистов застыли в проходе, не зная, броситься к нам или сосредоточиться на заседании. В итоге, нарвавшись на убийственный взгляд Шейна, они предпочли второе. — Что теперь? — слабым голосом спросила Виктория. Арест брата будто забрал из неё все силы. — Соберись! — рыкнул на неё Шейн, отчего вздрогнули мы обе. — Теперь возможно всё, даже военное столкновение. Итана так просто не отдадут, обе стороны. — Пропустите, стервятники, — сквозь толпу журналистов протолкался Альберт. Мрачная решимость на его лице подсказывала, что неудача на Совете его не сломила, а наоборот подстегнула. — Введите меня в курс дела, почему вы все здесь? — он выверенным взмахом руки создал вокруг нас сферу безмолвия и обратил требовательный взгляд к Шейну. — На Ланкастера напали, Салливан и Сеймур не выходят на связь. Итан попросил меня сопровождать Викторию и Джослин, опасался оставлять их в академии. — Попросил тебя… Да… времена, — протянул со злой усмешкой на губах Альберт. Синие глаза вспыхнули огнём его магии. — Мы планировали сначала их вывезти, а потом бы Итан выступил перед Советом. — Это я виновата, — судорожно вздохнула Виктория, обняв себя руками. — Я его вызвала, сказала, что у Джослин неприятности. — Из-за меня? Ничего бы я ей не сделал, — поморщился Шейн. — Идёмте, теперь уже нет смысла выяснять, кто прав, а кто виноват, — проворчал Вилдбэрн-старший. — Идёмте. Он приобнял дочь за плечи и повёл её за собой, только не к лестнице, а двинулся вглубь дворца. Шейн так и держал меня за руку. — Куда мы? — обратилась я к Альберту. — Мы пойдём не через парадный вход, — пояснил он, не оборачиваясь. — Но я не хочу… У меня здесь… болит голова, — пролепетала я под нос. Естественно, никто не услышал или не обратил внимания. Мы в молчании покинули открытые для посещения помещения и перешли в некогда жилую часть здания. Шаги глушил густой ворс ковра, зелёный, какой-то иррационально чужеродный, как и позолота на стенах, картины, вазы. — Ты дрожишь, — отметил Шейн с тревогой. — Тут… тут всё неправильно, — пояснила я, хоть и понимала, что говорю глупость. Но в висках болело так, что к горлу подкатывала тошнота. Теперь я очень жалела, что съела тот несчастный суп на обеде, лучше бы опустила его на голову Найджела. Как же мне сейчас были нужны друзья, но меня сопровождал Шейн, совершенно разбитая Виктория, которой нужна была поддержка даже больше, чем мне, и отец моего любимого, не скрывавший своей неприязни ко мне. — Что-то вспомнила? — предположил Грант. — Нет… Да… Не знаю, — замотала я головой. — Обстановку дворца, насколько знаю, восстановили не досконально, — он поддержал меня за талию, не давая осесть на пол. — Совсем плохо? — Тошнит... Перед глазами всё плывёт. — Давай-ка проверимся на яды, — предложил он. — Виктория, — позвал, подхватывая меня на руки. Драконица обернулась, испуганно охнула и приблизилась ко мне, чтобы провести диагностику. — Ничего нет, она здорова, — озадаченно сообщила она, когда заклинание вернулось к ней. — Потом, надо идти, — напомнил Альберт. — Придётся нести её на руках. В какой-то момент мне стало так плохо, что реальность отдалилась. Я больше не замечала обстановки, лишь слышала шаги, размеренное дыхание Шейна, и чуть пришла в себя, когда раздался каменный скрежет, лица коснулась прохлада будто подземелья, а носа — запах затхлости. Надо мной сомкнулась тьма. Стало так страшно, что я завозилась на руках Шейна, и обнаружила, что теперь наш путь проходит по тёмному тоннелю. — Где мы? — спросила я тусклым голосом. — Тайный ход, — ответил Альберт, уверенно продвигаясь вперёд. Взгляд зацепился за факелодержатель, выполненный в виде головы дракона. Виски вновь прострелило болью, в мыслях раздались чужие голоса, мой плач, детские всхлипы и боль в пальцах. «Хватит спотыкаться, Анжелин» — ожил в памяти упрёк Роксаны, тогда ещё Кассандры, Шептуньи. — Мы здесь шли, — я отвела руку, чтобы коснуться шершавых стен. И в мыслях сразу зажглась фантомная боль. — Я плакала. Было страшно, и пальцы болели. От ожогов, да. Кэйтилин вели за мной. Она тоже плакала. Очень громко. — Что она такое говорит? — Альберт вдруг остановился и развернулся к нам. — Не может быть. Неужели… — Может, — оборвал его жёстко Шейн. — Идёмте. Сейчас не до разговоров. Джослин надо скорее покинуть дворец. — Да-да, идём, — пробормотал Август. — Надо же… Вуд... Андервуд. Кажется, я снова уплыла в болезненную полудрёму, а пришла в себя вновь, когда щёки обожгло ледяным прикосновением. — Итан? — я приоткрыла глаза. Теперь мы находились на улице. С неба валили снежные хлопья. А потом мир взорвался вспышками света и грохотом взрывов. Плечо заныло от боли. Меня прижало к земле телом Шейна. Он тут же вскочил на ноги, закручивая вокруг себя режущие потоки воды и льда, чтобы достойно ответить на нападение. Я тоже упёрла руки в землю, попыталась приподняться, но ладони вдруг утонули, словно подо мной была не твёрдая почва, а пустота. Секунда, и меня засосало в неё, чтобы на бешеной скорости унести куда-то вниз. /Итан Вилдбэрн/ Чуть ранее во время заседания Совета. — Род Моррис за арест, — прозвучали роковые слова, а я с трудом сдержал горький смешок. Камилла сразу отвернулась, стыдилась ли своего поступка, настолько злилась на меня за удар по её репутации или просто боялась того, что происходит — не столь важно, ведь слова были произнесены, она сделала свой выбор. Моррис выступила против меня. Ожидаемо, учитывая, что о несуществующей помолвке объявили во всеуслышание. Я знал, что так может сложиться, понимал, насколько рискую, делая выбор в пользу Джослин, но не мог отказаться от своей Морошки. Попытка договориться с Камиллой о сотрудничестве без помолвки прошла впустую, открытие портала не позволило прийти к каким-то договорённостям. И меня опередили. Думаю, эти статьи запустили с подачи Рамси. — Голосование завершено, — подытожил Генри. В его глазах сияло торжество, он победил в этом противостоянии. — Клирик Вилдбэрн будет находиться под арестом, пока не подпишет документ об отставке. Хотелось обернуться, взглянуть на Джослин, но я не мог, так и стоял, наблюдая за происходящим. Ожидаемо арестованного стоило лишить магии, но никто из служителей управления не решился надеть на меня браслет. А я не мог позволить подобного, мне нужно было показать, что проигрыш в голосовании меня не сломил, не изменил моих стремлений. И мне это удалось. Давняя уловка сработала на простом артефакте, Рамси не смог надеть на меня браслет. Я сам решил, когда мне стоит покинуть заседание, и направился на выход. Вспышки артефактов почти лишали зрения, вопросы журналистов оглушали, а мне чудилось, что все они — лишь серая шумная масса, и в потрескивающем замедляющемся мире есть только близкие и враги. Рамси ухмылялся, глядя мне в спину. Отец прожигал его разгневанным взглядом. Виктория смотрела растерянно, а Шейн — сердито. Джослин пребывала в ошеломлении. Время восстановило свой ход, лишь когда я покинул зал заседаний. Работники службы охраны правопорядка не подпустили ко мне журналистов. Мы оставили позади открытые для посещений помещения, перешли в закрытую часть дворца и спустились на нижние этажи. Здесь меня пригласили в покои, предназначенные для политических заключённых. Ничего особенного, стол с двумя креслами у окна, кровать со шкафом в соседнем помещении, небольшая купальня. Даже пара картин на стенах и ковёр на полу. Но всё лучше подземных камер. Впрочем, между этими двумя помещениями было и кое-что общее: решётки и блокировка магии. Стоило пересечь порог, как на сознание навалилась слабость. Устоять на ногах удалось ценой титанических усилий. — Вам что-нибудь нужно, клирик Вилдбэрн? — раздался сквозь туман бессилия голос одного из моих сопровождающих.