Воспользовавшись предложением Георгиевой, я собираю вещи и ухожу домой. Мне надо выспаться. И не в такой нервной обстановке. Дома я выключаюсь и просыпаюсь уже ближе к вечеру. На телефоне меня дожидаются несколько пропущенных звонков и сообщений от Арсения. «Ну что? Все в силе?» «Отсыпаешься»? «Маякни, во сколько будешь готова». Ах ты Ё! Я подскакиваю на постели с колотящимся сердцем. Я чуть не прокатила его второй раз. Это уже был бы рекорд с моей стороны! Уже половина седьмого, а мне бы еще привести себя в божеский вид. Соблазнять Маслова я не собираюсь, но не хочется, чтоб ему было стыдно со мной куда-то выйти. Отмахнувшись от предложения за мной заехать, я договариваюсь встретить с Масловым в парке у тира. Не люблю, когда вздыхают под руку, пока собираюсь. Настроение понемногу поднимается с каждым слоем туши, с вдетыми сережками, с капелькой духов попавших на запястье. Неожиданно для себя тянусь за красной помадой, которую так часто носила прежде и которую так любил смазывать Демон. Я уже полгода к ней не прикасаюсь. После всех оскорблений, я мечтала стать незаметной, бледной тенью, на которую никто не обращает внимание. Да какого хрена! Сбрасываю колпачок и выкручиваю тюбик. Я больше не позволю ему делать из меня жертву! Темнеет. Стою под сиренью и кручу головой. Парк полон огнями фонарей и светящихся аттракционов. Радуясь теплым денькам и свежей зелени, люди развлекаются. Это так удивительно. Весь мой мир стал грязно серым, но, оказывается, только у меня. Я сама забилась в эту дыру. Мне кажется, только сейчас я выхожу из мертвой зоны, из того вакуума, которым себя отгородила. Только чертова сирень все портит. Этот аромат меня душит, навевая горькие воспоминания. «Я на месте. Ты где?» – клацаю я маникюром по экрану. «У тира. Не вижу тебя», – и куча смайликов. – «Помаши рукой!» Повертевшись, и, так и не поняв, в какую сторону махать, я просто поднимаю руку вверх и… И в этот момент сзади чужая ладонь зажимает мне рот, и меня дергают назад. Глава 15 Демон Инга садится в такси. Я завожу мотор и выезжаю следом. Какого хрена я делаю? И так проторчал под ее окнами два часа, представляя, что она делает. Надо ехать к парням, а я преследую синий опель, но при мысли о том, что она пойдет на свидание с этим гандоном, меня ломает не по-детски. Я хотел побесить Ингу и в очередной раз попался сам. Этому аду не видно конца. Притащился на кафедру как последний придурок. В жопе играло желание выбесить, растормошить, задеть, сделать больно, увидеть, что ей не плевать. Да просто посмотреть на нее. Сука. Это был удар под дых. Засунув голову в кабинет, я увидел, что она спит, подложив руку под щеку. И переклинило. Я, как шпион, агент ноль-ноль-семь на минималках, тихо без единого скрипа закрываю дверь, подхожу, стараясь даже не дышать, и минут десять просто пялюсь, как сраный сталкер, борясь с желанием ее сфоткать. Меня даже не парит, что меня застукают. Но я не хочу, чтобы она просыпалась. Блядь, как настоящая. Нереальная. Ядовитая. Душу вынула. И спит. А я спать не могу. Нашел, где она подрабатывает, и тоже спать ей не даю. Дело дрянь, я не могу контролировать руки, они сами тянутся прикоснуться. Волосы гладкие, скользкие. Нежная щека. Приоткрытые губы. Это поджар, и от ее еле слышного выдоха у меня темнеет перед глазами. – Дима… Мне послышалось? Какого нах Диму она зовет? Насрать, будем считать, что меня. – Дима, – снова бормочет Инга, разрывая меня на куски. Втягиваю воздух, она не может звать никого кроме меня. Не должна. Не имеет права. У меня в груди черная дыра, центр торнадо. Я больше не борюсь с этим. Зачем? Рука живет отдельно от моей воли, пальцы перебирают волосы, трогают ресницы. Мгновение, и губами касаюсь ее виска. Она вздыхает, как вздыхала поутру, прижимаясь ко мне, и подставляет лицо, и у меня падает забрало. Что я творю? А насрать! Мне нужна доза. Доза Инги Воловецкой. В губы ударяет ее пульс. – Девочка, – я не уверен, что не говорю это вслух. Но Инга не просыпается, и я позволяю себе то, чего мне так не хватало. Чувствовать ее в своих руках, слышать дыхание… Твою мать, эта заноза стонет, когда я ее ласкаю. Башню рвет, сердце вот-вот проломит грудную клетку. Член встает от ее вздохов, как по щелчку пальцев. Сладкая, как грех. С запахом миндаля и привкусом ванили с горечью. Все летит к дьяволу, вместе с моим самоконтролем. Я сейчас готов променять возможность оказаться в Инге на то, чтобы просто чувствовать, как она тянется, прижимается ко мне. Как раньше. Я же был нормальный. Я мог связно соображать. Но стоило Инге нарисоваться, я поплыл. Это пиздец. Окситоциновый приход. Я – животное. Мудак с биполяркой. От того, какая у нее кожа, как знакомо она пахнет, я хочу ее сожрать. Нахуя она носит такие короткие юбки? А если не я, а какой-то другой мудак сделает так же? Сука. Аж в глазах темнеет. Ей нужно скафандр носить, гидрокостюм. Помутнение рассудка рассеивается, когда Инга, запустив мне пальцы в волосы, просыпается. Блядь, отрезвление слишком жесткое. Отталкивает, как прокаженного. И меня несет. Если б не бабка с клюкой, не знаю, что бы выкинул.