— Если ваше королевское высочество говорит о моем сыне, то вы понятия не имеете — что такое распущенность! Вот его отец, тот действительно был распущен, а мой Иоганн просто ангел на его фоне. — А плод его греха вы приблизили в качестве доказательства его нравственности? И теперь привезли, чтобы больнее уколоть меня! — Когда родилась эта девочка, вы еще не были даже помолвлены. Да, я питаю слабость к этому ребенку и принимаю участие в ее жизни, тем более что другие внуки не слишком часто навещают меня. — Простите матушка, но мне так тяжело видеть ее. А тут еще эта Агнесса Магдалена… — Дочери и сестре короля недостойно прислушиваться к сплетням! А сомневаться в законном рождении моего племянника низко! Да, мой сын гостил у бедняги Георга, перед тем как с ним случилось несчастие, однако сразу после похорон покинул Дарлов и более никогда не возвращался. Так что ваши подозрения абсолютно беспочвенны. — Может быть, может быть, однако я со страхом думаю, как мой муж ведет себя в Московии… — И чем дольше вы туда не едете, тем больше у вас будет оснований для беспокойства, дорогая моя! Так что бросьте глупые мысли и как можно скорее поезжайте к своим новым подданным. — Я боюсь. — Что?!! — Я боюсь за своего сына. Мне предсказали, что мой сын умрет так же как несчастный Карл Филип, если ступит на палубу корабля до совершеннолетия! — Но Швеция за морем. — Ни я, ни мой сын, ни разу не были в Швеции со времени этого ужасного предсказания. — Вы меня с ума сведете! Как можно верить в такой вздор? — Я боюсь. — Вы не того боитесь! Вам надо бояться, что мой сын устанет ждать ваше королевское высочество и разведется. — Как это возможно? — возмутилась Катарина, — я дочь и сестра короля! — Как раз с дочерями сильных мира сего, такое происходит гораздо чаще, нежели с простыми смертными. — Но церковь никогда не даст согласия на развод! — Шведская, может быть, однако ответьте мне на один вопрос: зачем русскому царю согласие шведской церкви? — Вы полагаете это возможным? — Говоря по совести, я никак не могу понять, почему мой сын не сделал этого до сих пор. Ваш отказ приехать в Москву дает ему превосходный повод. Даже не знаю, может он до сих пор питает к вам чувства? Легший прикорнуть после обеда, герцог Август встал в чудесном расположении духа. Быстро приведя себя в порядок, он зашел к жене и застал ее диктующей письма своей камеристке. — Вы все в трудах, — воскликнул он, обращаясь не то к жене, не то к усердно скрипевшей пером Марте, — это очень кстати, надо написать в Вольфенбютель кузену Фридриху по поводу Гедвиги… — Я уже все сделала, мой дорогой, — скупо улыбнулась Клара Мария. — Чудесно, и что же ты написала? — Что ему следует поискать другую партию для своей сестры. * * * Хоть и нелегко поначалу давалась служба княжичу Дмитрию Щербатову, но со временем обучился он драгунской науке. Капрал Васька Лопухин, прежде рычавший на новика, аки змей Горыныч, наказывал его все реже, а иной раз и хвалил. Впрочем, начальным людям в последнее время и без него было много мороки. Люди в полк все прибывали, всех надо было обучить, а службы никто не отменял, потому приходилось им буквально разрываться на части. Поскольку Щербатов был довольно искусным наездником, ему вскоре доверили руководить выездкой новобранцев. Против обыкновения, Дмитрий не стал чиниться и с усердием взялся за дело, а поскольку совсем уж неумех в драгуны не брали, то получалось у него хорошо. Посмотрев на старания княжича, Панин хмыкнул и коротко приказал: — "кто везет, тех и грузить!" После этого дел у молодого человека сразу прибавилось, но, как ни странно, они пришлись ему по душе. В самом деле, быть начальным человеком всегда лучше, чем подчиненным, а командовать легче, чем исполнять. Так что Щербатов с удовольствием учил других тому, что хорошо умел сам, да и нет-нет прикидывал, скоро ли его сделают капралом. А уж когда его поставили старшим патруля, так засветился княжич, будто новенький алтын только что вышедший из монетного двора. Да и то сказать, разве плохо гарцевать на горячем коне в ладном кафтане на зависть всем добрым людям? И вот тут то подстерегла молодца беда. Поначалу все было хорошо, княжич и его люди чинно объезжали улицы, приглядывая за порядком и подмигивая глазеющим из-за заборов девкам. Никакой татьбы или иного воровства в тот день не случилось, и Дмитрий готовился уж скомандовать ехать к приказной избе, где служивых должны были покормить, как вдруг екнуло сердце молодецкое. По улице шла горожанка, встреченная им на торжище в самый первый день, как приехал он в Москву. Красота незнакомки так поразила его тогда, что готов был побежать за ней на край света, если бы поманила. А потеряв из виду до того закручинился что и спать ночью не смог. И вот теперь девушка шла погруженная в свои мысли и не сразу заметила, что ей преградил дорогу своим конем драгун. — Здравствуй, красна девица, — громко поприветствовал ее Щербатов, приосанившись. — Не балуй! — воскликнула от неожиданности незнакомка, едва не налетев на него, — чего удумал окаянный, людей пугать! — Что же ты, красавица, такая неласковая, — покачал головой Дмитрий, — даже здороваться не хочешь! — А я тебе не жена, чтобы ласковой быть, — ответила она и хотела обойти драгуна, но он снова преградил ей дорогу. — Что не жена, то дело поправимое, хочешь, посватаюсь? Горожанка внимательно оглядела молодого человека и видимо признала в статном ратнике давешнего барчука встреченного на торгу. — Что, купил серьги, а милая не приняла, а теперь ищешь, куда их пристроить? — с вызовом в голосе воскликнула девушка. — Нет, — покачал головой княжич, — не дарил их никому покуда. — А что так? — Тебя нигде не мог найти! — Вот что, добрый молодец, — нахмурилась незнакомка, — ехал бы ты своей дорогой! — Ишь какая, — хмыкнул Митрошка, щербатовский холоп, увязавшийся в патруль со своим господином. — Ты как смеешь холопка, эдак с господином разговаривать? Вот возьму и плетью перетяну, враз вежеству научишься! Дмитрий хотел было остановить расходившегося слугу, но не успел. Девушка, возмущенная словами Митрошки, недолго думая выхватила, непонятно откуда, небольшой пистоль и выстрелила прямо под ноги его коню. Вообще драгунских лошадей приучали к выстрелам, но видимо вылетевшие из замка искры обожгли морду животного и тот взвился на дыбы скинув со спины незадачливого седока. Конь княжича тоже шарахнулся в сторону, и пока он пытался справиться с ним, незнакомка бегом припустила вдоль тына прочь. Однако остальные патрульные не сплоховали и враз окружили беглянку. — Ату ее! — азартно закричали они, преследуя ее. — Стоять! — раздался зычный голос, заставивший драгун замереть на месте, ибо принадлежал он их командиру Федору Панину. — Это что тут за пальба? Взгляд поручика, которым он окинул своих подчиненных, не сулил ничего доброго, а княжич просто превратился в соляной столб. Остальные тоже не знали что сказать, и лишь недоуменно переглядывались. Первым, как ни странно, пришел в себя Митрошка. — Так что господин поручик, разбойницу поймали, — бодро отрапортовал он, держа руки по швам. — Она, окаянная чуть нашего княжича не застрелила! — Эва как, — удивился Федор, — ну как дайте посмотреть, что там за разбойница? Драгуны расступились, и грозный начальник посмотрел на едва не схваченную ими девушку. Щербатов, к которому так и не вернулся дар речи, тоже посмотрел туда и едва не застонал от нескладности происходящего. Незнакомка была чудо как хороша! Глаза ее горели яростным огнем, высокая грудь под шелком летника прерывисто вздымалась, и вся она казалась неистовой девой-воительницей из сказки. Но то, что случилось дальше, было еще удивительнее, увидев Панина, она сразу успокоилась и, приняв будничный вид кротко поклонилась. Дмитрий удивлено перевел глаза на своего командира, но тот был похоже удивлен еще больше. — Здравствуй, Федор Семенович — певуче пропела девица поручику. — Здра-вствуй, — сглотнул пересохшим ртом поручик. — Каково поживаешь, как твои детки, как Ефросиния Ефимовна, давно ее не видала? — Слава богу, — ошарашено отозвался тот. — А меня вот тут ратники царские ловили, не иначе в Туретчину продать хотели! — Щербатов! — строго сказал Панин, к которому вернулось самообладание, — собирай своих людей, и дуйте в слободу. А ежели вы об сем конфузе кому хоть под пыткой, хоть под исповедью расскажете, то вас даже сам господь бог не спасет! Внял ли? Ничего непонимающий Дмитрий, поклонился и повел своих подчиненных назад. Вернувшись в лагерь, он прежде всего велел выпороть не в меру деятельного холопа. Не понимающий за что его наказывают Митрошка орал благим матом, а драгуны видимо опасаясь, что и им достанется, секли его плетями, боязливо оглядываясь на грозного начальника. Более, княжича в патрули не назначали и новиков обучать не велели. * * * — Что вы говорите — удивленно переспросил я, — вот прямо так из пистолета? Вельяминов в ответ обреченно кивнул, а я не в силах более сдерживаться заржал как десять жеребцов из мекленбургских конюшен. — Драгуны, блин, ратники царские! — смеялся я над рассказом своего ближника, — а их девчонка! Нет, я не могу! — Тебе смешно государь, — насупился окольничий, — а мне каково? — А чего тебе? — отозвался я, немного успокоившись и вытирая заслезившиеся от бурного веселья глаза. — Так ведь она мне сестра! — взорвался Никита. — Что люди скажут? Как я им в глаза смотреть буду? — Да ладно, кто узнает то? — А вот все и узнают! Не нынче, так завтра, не завтра, так послезавтра, а проведают о позоре моем. Это хорошо еще, что их Панин встретил, а не кто иной, а то ведь уже бы вся Москва знала! В общем, история действительно получилась презанятная. Оказывается сестрица моего верного Никиты, привыкшая к вольной жизни в деревне, оказавшись в скованной домостроем и тысячей патриархальных традиций Москве, и не подумала поступаться хоть каплей своей свободы. Переодевшись в платье зажиточной горожанки, она частенько тайком ускользала из дома и ходила на рынки, в церковь и бог знает куда еще. Слуги если и замечали ее исчезновения, то помалкивали, так что занятый службой брат и не подозревал, что его сестра ведет столь бурную для начала семнадцатого века жизнь. Все открылось случайно, когда воспылавший к красавице молодой драгун вздумал с ней познакомиться, а Алена недолго думая пальнула в него из пистолета. Слава богу, обошлось без смертоубийства, а весьма кстати подоспевший мой бывший рында Федька Панин сумел замять скандал. Узнал я об этом совершенно случайно, когда прискакавший в Кремль поручик попытался потихоньку доложить Вельяминову о случившемся, а тот от неожиданности взревел, как медведь, которому прищемили лапу. На несчастье моего ближника, рядом оказался я и такая бурная реакция не могла меня не заинтриговать. Через минуту оба были в моих покоях, а через еще две полностью раскололись и поведали о случившемся во всех леденящих душу подробностях. Теперь Никита бурно негодовал, а Федор притворился истуканом и старался не отсвечивать. — Молодец девка! — не смог удержаться я от восклицания.