– Зачем он раскрылся? – ответила я вопросом на вопрос. – В покое его не оставят, это точно. – Поиграть захотел? – предположил Дилан. – Ничего другого придумать не могу. – Или самолюбие взыграло, – молвил Брэд. – Все в тени да в тени… Надоело. Хотя к власти он вроде не стремится. Но наши догадки могут не иметь ничего общего с его мотивами. – Региночка? – окликнул меня Дарт-младший. – Что? – пискнула я, не глядя на него. – Что случилось? – нахмурился Дилан. – Ты в лице изменилась, помрачнела вся. – Да так, – неохотно ответила я. – Пришла абсолютно безумная идея насчет Элана… – Какая? Давай, дорогая, говори! – А еще он меня защищает, – тихо сообщила я. – Я резвлюсь на свободе, пока Элан ведет через меня переговоры. Если бы не он – давно бы вернулась обратно в эксперимент на лабораторное мясо. Дурацкая мысль, правда? Скорее он защищает не меня, а свои развлечения, я для него что-то вроде игрового автомата: весело и никогда не знаешь, какую комбинацию выдам. Да, наверное, так и есть, – решила я. – Наверное, – дружным эхом откликнулись Брэд с Диланом, обменявшись взглядами, а может, и телепатическими мыслями, кто их знает, этих Первородных? Уж точно не я. На диване завозился футболист и недовольным голосом сонно произнес: – Вы чего надо мной совещание устроили? Хотите здесь стоять – пойте колыбельные! Мы приглушенно рассмеялись, и Дилан поднялся. – Мне пора на работу, – совершенно естественным жестом приобнял он меня и чмокнул в щеку. – Поставь защиту, и из дома не выходите. А я постараюсь что-нибудь разузнать насчет отпечатка и покупки оружия. Я открыла рот, закрыла, махнула рукой (правой): ну пусть купит, если ему так спокойнее. Можно же и легально, со всякими разрешениями… Пока я успокаивала себя такими мыслями, Дилан уже скрылся за входной дверью, а Брэд – на чердаке, в гостиной остались только я и Ронн. Неожиданно я почувствовала себя… одиноко. И в самом деле, только один мужчина рядом остался, да и тот перевернулся на другой бок и сладко засопел. Неужели затишье? Никто не стреляет, не нападает, не приказывает, не гундосит и не спорит со мной до посинения? Так ведь и заскучать можно. И чтобы со мной этого не произошло, тут же радостной трелью заверещал мобильник. Я торопливо его подхватила и ушла на кухню, чтобы не будить Дарта-среднего. – Да? – прошептала я в телефон, проявив беспечность и на экранчик с высветившимся именем не взглянув. – Привет, – раздался мужской голос, и я все-таки проверила звонившего. Анджей Сташек. Хотела по привычке поморщиться, но лицевые мышцы отчего-то не сократились, подождала ехидной реплики от внутреннего голоса, но и ее не последовало. В чем дело? Ах да, вспомнила, он ведь помог нам сегодня. Точно помог, и неслабо. Только вот что произошло после того, как мы ушли? Полиция в дверь вроде не ломится, убийцы с просьбой о втором шансе тоже, но это все еще ничего не значит. Я тяжело вздохнула. – Я не вовремя? – вежливо осведомился Сташек, переждав мои печальные размышления. – Привет, – с некоторым опозданием среагировала я. – Извини, задумалась. – Я поднатужилась и проявила внимание: – Как дела? Кажется, своим неожиданным дружелюбием я изрядно его удивила, по крайней мере, ответил он не сразу и с хорошей порцией подозрительности в голосе: – Спасибо, нормально, – и тут же спросил сам: – Как у вас? – Благодаря тебе неплохо. – Я налила воды в стакан и расположилась за столом, наблюдая сквозь ведущую во двор приоткрытую кухонную дверь, как начинают сгущаться сумерки. – Спасибо за помощь. – Всегда рад, – сказал он. Я, конечно, в этом засомневалась, но придираться не стала. Спросила: – Ты к нам не заедешь? У Ронна плечо болит. – Пройдет, через пару дней и не вспомнит. Он сильный парень, восстановится и без магии, – пообещал Сташек, и я подумала, что жалобы футболиста на то, что целитель оставил ему кое-что и для самостоятельного заживления, не лишены оснований. – Лучше скажи, у тебя кисти рук больше не ноют? – Что? – удивилась я и тут же сообразила: – А-а, из-за Ронна… Нет, все отлично. Надо же, а то я все никак понять не могла, отчего полдня то запястья потираю, то пальцы сжимаю-разжимаю… А теперь все закончилось. Значит, и правда Ронн вне опасности. – Регина, я не могу приехать, прости, – сказал Сташек. – На работе задержали, сейчас только выезжаю со стоянки, а у меня дела… – Понимаю, – грустно обронила я. Упоминание о работе подействовало на меня угнетающе. – Не понимаешь! – неожиданно разозлился Сташек. – Я очень хочу тебя видеть. Знаю же, что второй раз ты в гости не позовешь. «Я вообще-то и сейчас не так чтобы в гости звала», – ошарашенно подумала я, но, пасуя перед его экспрессией, озвучивать мысль не стала. – Регина, я скоро отключусь, – заторопился Сташек. – Тут движение, и вообще… Звонил сказать, чтобы ты не переживала, сегодняшнее событие для общественности прошло незамеченным. Вы, главное, стрелявшего найдите. Есть догадки? – Нет, – ответила я и недоуменно воззрилась на телефон, словно это он неверно передал то, что сообщил мой собеседник. – То есть как – прошло незамеченным?! Покушение в центре города, под носом у федеральной службы безопасности?! – Я… – Сташек замялся. – В общем, все в порядке, никто ничего не знает. – Что?! – Я так разволновалась, что отставила ополовиненный стакан с водой в сторону и привстала с места. – Сташек, там были свидетели! Десятки свидетелей! Приехала полиция и… – Не десятки, – поправил меня целитель. – Официант, две женщины за соседним столиком, пожилой прохожий… Остальные просто среагировали на общую панику и шум. – Хорошо, не десятки, – согласилась я. – Но я не понимаю, в каком смысле никто ничего не знает?! – В смысле – не помнит, – вздохнув, пояснил Сташек. Его голос стал пропадать, и я, испугавшись, что он исчезнет совсем, быстро проорала: – Ты что, их всех подкупил?! А полиция? А «скорая помощь»? Никто ничего не видел и не заподозрил? – Кое-кто видел и заподозрил, – констатировал целитель. – Но я никого не подкупал, это ненадежно. – Что ты сделал?! – прокричала я, прижимая мобильник к уху так сильно, что стало больно. – Я не понимаю… Что ты мог сделать?! – Я поработал, – скромно признался коллега. – Поработал? – тупо переспросила я. Честно говоря, у меня началось складываться впечатление, что он надо мной изощренно издевается. – Регина, я не хотел бы… – забормотал Сташек, и я рявкнула: – Объясни немедленно! Ну надо же, всего неделю как мужчин в питомцы завела, а уже так командовать научилась! Какое-то время в трубке слышался только шум вечернего города: гудки автомобилей, шорох шин, чьи-то реплики… Наконец Сташек произнес: – Я целитель. Я исцеляю не только тела, но и души. Возвращаю равновесие. И поскольку я не подала никаких слышимых знаков того, что хоть что-нибудь поняла, добавил: – А покушение – это такое травмирующее событие. И тут я села. Хорошо что рядом стоял кухонный табурет, иначе бы свалилась на пол. – Ты стер им память? – уточнила я отчего-то сиплым голосом. – Подкорректировал, – поправил меня Сташек. – И многим? – обманчиво спокойно спросила я. – Нет, – ответил коллега. – Шестерым. Всего-то! Я снова встала. Ай да Сташек! Ай да целитель! Вылечил всех – и дело с концом! Это он с любым так может, да? Травмирующее событие, горечь разлуки, боль от предательства, страх потери, что там еще? Не то чтобы я так уж держалась за свои страдания, но узнать, что кто-то способен одним махом убрать часть моей жизни, оказалась не готова. Ну и, будем откровенны, эксперимент тоже явился для меня травмирующим событием? Может, и мне мозги подчистить? А что, если уже?.. – Регина, я тебя не слышу! – громко позвал Сташек. «Это, должно быть, оттого что я молчу», – глубокомысленно телепатировала ему я, а вслух заметила задумчиво: – А ты, оказывается, страшный человек. Повисла тишина, и я подумала, что все, связь оборвалась, и для чего-то даже энергично потрясла телефоном. Видимо, это сработало, потому что Сташек ответил. – Так и есть, – хрипло сказал он и отключился, теперь уже точно. Я озадаченно посмотрела на аппарат, словно он мог выдать разъясняющие комментарии. «Просто день открытий какой-то», – хмыкнул внутренний голос. Впрочем, у меня так уже почти неделю. Я приоткрыла дверь во двор, остановилась на пороге. Часы на мобильнике высветили восемнадцать тридцать пять, и по небу стал разливаться закат: яркий, насыщенный, свежий, как румянец невинной девицы. Я сделала шаг, любуясь его величественной, ничем не сдерживаемой красотой. Размах, сила и совершенство творения, настолько меня превосходящие, что я, потрясенная, тут же потерялась в их потоке, отдалась на их волю, осознавая и свою причастность, и свою подчиненность. В общей симфонии мира я распознала и свой голос, не самый мощный и не всегда безупречно ведущий свою партию, но все же становившийся чище и чаще попадающий в такт, и испытала от этого ни с чем не сравнимое гармоническое счастье. Небо полыхало и переливалось, сжигая и растворяя все напряжение и «травмирующие события» дня получше целительской энергии Сташека, и наконец от всего буйства красок осталась лишь узкая полоска цвета розового фламинго над домиком соседки Морган. Я умиротворенно улыбнулась: губами, глазами, чувствами, мыслями – и решительно захлопнула дверь. Сегодня у нас ответственный день, который с закатом солнца только начался, и к нему неплохо бы подготовиться. * * *