– С каких пор ты это у меня спрашиваешь? – фыркнул великан. – С тех самых, как ты стал источником проблем! – жестко сказал Дилан, и я пресекла перепалку в зародыше: – Хватит! Приказ прозвучал так холодно и хлестко, что внутренний голос мной загордился. – Хватит, – повторила я на тон ниже. – Источник проблем не в Ронне, а в загадочных врагах, оказавшихся к тому же такими креативными шутниками. Мы это обсудим… Тут я дала себе поблажку (шампанское еще действовало, и думать о всяких там недоброжелателях не хотелось) и, после секундной заминки, уточнила: – За ужином. Дилан развернулся, поцеловал меня в щечку (будто утверждая свои права) и вышел из дома, бросив напоследок: – Я на связи. Я проводила его взглядом, попыталась выстроить защиту вокруг дома (получалось как-то вяло, то ли из-за выпитого шампанского, то ли из-за излишних усилий), махнула рукой (ну что-то ведь все равно построила, правда?) и расслабленно упала на спинку кухонного диванчика. Ронн повертелся-повертелся на табурете, шумно вздохнул и, сделав рывок, шлепнулся возле меня. Я посмотрела на него с неодобрением: я вообще-то специально пересела, чтобы дать нам возможность окончательно прийти в себя, а он тут опять рядом прижимается. – Ронн, ну, Ронн, – ткнула его пальцем под ребра, – сядь в другое место. – Не хочу, – заявил футболист. – Ну, Ронн! – капризно и немножко пьяненько заблеяла я и снова его ткнула. Похоже, мои пальцы существенного (да и вообще какого-нибудь) вреда ему не наносили, и я, поочередно оглядев сперва мои руки, а потом и громаду мышц по соседству, задумчиво спросила, неожиданно заинтересовавшись: – А чего ты хочешь? Лицо Дарта-среднего приняло несвойственное ему одухотворенное, даже поэтическое выражение, и это меня чрезвычайно заинтриговало. – Так чего? – подбодрила я внезапно засмущавшегося квотербека. – Чего-чего, – пробурчал Ронн себе под нос, – я есть хочу. Пару мгновений я взирала на него, осмысливая услышанное, а потом захихикала, сперва тоненько и тихонечко, но потом все сильнее и увереннее. Внутренний голос вторил мне своим внутренним смехом: все снова на своих местах, и это так хорошо! – Регина, ну чего ты? – Ронн тронул меня за плечо. – Ой, не могу, – пробормотала я, утирая выступившие на глазах слезы. – Ты само постоянство. – Это ты опять издеваешься, да? – нахмурив лоб, спросил Ронн. – Нет, – замотала я головой. – Делаю искренний комплимент. На физиономии Дарта-среднего отразилась такая напряженная работа мысли, что я опять едва не расхохоталась. Едва – это потому что меня остановила вдруг неожиданно раздавшаяся трель моего мобильного телефона. – Регина! – Брэд ловко бросил мне на стол аппарат. Я поглядела на экран, и смеяться мне резко расхотелось. – Слушаю, Роман Андреевич, – деловито сказала я в трубку, стараясь артикулировать как можно четче, и все-таки позорно споткнулась на его отчестве и едва в нем не увязла. Внутренний голос (как всегда своевременно!) посоветовал не выпендриваться и, будучи в подпитии, называть шефа просто шефом или по званию. – Регина, будь завтра в одиннадцать утра в управлении, – коротко приказал полковник, как обычно, не утруждая себя ни приветствием, ни светской беседой. – Но ведь завтра воскресенье? – осторожно уточнила я, сильно и почти безнадежно рассчитывая, что начальник что-то напутал. – Поэтому я и говорю прийти в одиннадцать, а не в девять, – весомо произнес Березин, помолчал и слегка смягчившимся тоном добавил: – Есть разговор без свидетелей. Шеф давно отключился, а я все продолжала пялиться в телефон, осмысливая услышанное и пытаясь строить догадки одна страшнее другой. Думала даже расстроиться или испугаться, но… надоело. Нет, честное слово, надоело. Я отложила телефон (хотела вообще малодушно его отключить, но удержалась) и улыбнулась притихшим и напряженно смотрящим на меня кузенам: – Так что там у нас на ужин? Фаршированные перепелиные яйца или все-таки морской салат-коктейль? * * * Кажется, еще не открыв глаз, я уже знала, что меня разбудило. Вернее кто. – Привет, – тихо, даже ласково сказала я и располагающе улыбнулась. Ну, это для разнообразия, а то я с ним в основном препираюсь или даже ругаюсь. – Привет, царица. – Элан красивым скользящим движением пересел ко мне на кровать, и я, не мудрствуя лукаво и ни о чем особо не задумываясь, с готовностью его обняла. – Зачем пришел, высочество? – поинтересовалась я, и принц вампиров насмешливо фыркнул: – Рассудительна, как всегда! А я чуть было не растрогался твоим теплым приемом, слезу умиления едва не сронил. Подумал даже, неужели я наконец приручил тигренка? Люблю потешить себя иллюзиями. Я польщенно захихикала, но, нахмурившись, спросила озадаченно: – Ты разве видел мою любимую футболку? Элан усмехаться перестал, помедлил, моргнул два раза и спросил заботливо: – Какую футболку, Регина? – Как раз ту, на которой тигренок изображен. Ты не на нее намекаешь? Вампир посмотрел на меня с печалью, тяжко вздохнул: – Ни на что я не намекаю. Тигренок просто к слову пришелся. – Тут его глаза ехидно сверкнули, и он закончил несколько с иной интонацией, чем начинал: – Как и мышь-альбиноска. – Ах ты! – задохнулась я (отчего-то этот образ неимоверно уязвлял мое самолюбие). Элан удовлетворенно захмыкал, ловко перехватывая устремившиеся к нему кулачки. – Кстати, насчет цели моего визита, – глубокомысленно молвил принц вампиров, придирчиво разглядывая попавшие в капкан его рук кулачки, особенно левый. – Вообще-то я пришел, чтобы обучить тебя владеть своей силой, но если ты предпочитаешь побоксировать… – Ничего подобного, – проворчала я и ручки свои из его хватки высвободила, благо он не особо меня удерживал. Так же задумчиво, даже ищуще оглядела свои верхние конечности (с особенным напряжением и подозрением косясь, разумеется, на огнеметную) и печально застыла, полуприкрыв веками глаза. – Что это за надгробный памятник вечной скорби? – с живым интересом и нетерпением осведомился принц вампиров, этой своей ремаркой весьма существенно поколебав мои безнадежные уныние и грусть. – Я вспомнила события прошлой ночи… то, во что я превратилась… и муки совести… – заговорила я хоть и путано, но вполне доходчиво. – Муки совести?! – восхитился вампир. – Как удачно я зашел! Ну, давай. – И он, повозившись, поудобнее устроился на кровати, сложил на груди руки и воззрился на меня в жадном ожидании. – Чего? – недоуменно нахмурилась я. – Помучь себя, – объяснил Элан. – Не все же тебе надо мной измываться. Пожалуйста, Регина, я хочу посмотреть. Потерзайся, доставь мне удовольствие! Голос вампира играл такими проникновенными, откровенно просящими, даже жалобно-умоляющими нотами, каких я бы никогда у него не заподозрила, но отчего-то искренне страдать после его любезного поощрения более не получалось. Я собралась, сделала несчастное лицо и… рассмеялась. – Я так и знал! – делано расстроился принц вампиров, вызвав у меня новый приступ хохота. – Трудно было постараться для доброго друга? – Это кто тут добрый друг? – давясь смехом, поразилась я. – Я, – совершенно искренне ответил истинный вампир и, подумав, удивился: – У тебя еще друзья есть, что ли? – Ну ты наглец! – покачала я головой. – Хорошо, предположим, ты – друг, но вот добрый ли? – Но ведь и не злой, – отпарировал Элан. – По крайней мере, ты вон жива-здорова, несмотря на все свое зубоскальство, а ведь это прямой урон моему вампирскому авторитету! – Тут он нахмурился (вероятно, проводя приблизительную оценку понесенного от меня ущерба) и добавил с печальной досадой: – А я две тысячи лет на репутацию работал! Я сделала сокрушенное лицо и потупилась с подобающим случаю смирением и чувством вины. – Ты напрасно себе не доверяешь, – сказал Элан совсем другим тоном: спокойным, даже серьезным и к тому же без всякого перехода, отчего мое сокрушенное лицо приобрело оттенок недоумения, если не сказать скудоумия. – Я о твоих талантах, – великодушно пояснил принц вампиров, понаблюдав за моей поплывшей физиономией. – Я опасна, – пробормотала я сквозь зубы, и выражение лица поменялось на угрюмое. – Как оказалось, нет, – усмехнулся вампир и в ответ на мое ироничное фырканье добавил: – Не настолько, как могло показаться. Он помолчал, я тоже. Лунный свет застенчиво проникал в незашторенное окно и податливо ложился на паркетный пол и частично – на мою постель, таинственно и интригующе подсвечивая жемчужно-серую рубашку Элана, его белозубую улыбку и серебряные глаза. Все звуки активного дня растворились в наступившей безмятежности ночи, и в обволакивающей тишине было отчетливо слышно лишь тиканье фарфоровых часов на прикроватной тумбочке. На какое-то мгновение мне показалось, что и они затихли, погрузившись в атмосферу сумеречного покоя, и я подумала, что это прекрасное время для неспешной задушевной беседы. – У тебя встроенный ограничитель, – заговорил принц вампиров. – За все время ты никого не убила. Я расфыркалась: