Джеймсон словно ничего и не заметил. – Он был из народности бакула… нет, бакуба! Точно. Шарлотта едва подавила стон. – Шаман не говорил, что это за вещество? Откуда оно взялось? Американец помотал головой. – Он держал его в какой-то старой шкатулке с вырезанным на ней лицом. Нгой опять уставился на ребенка – Дисанка подалась назад, защищая малыша, чтобы врач опять не ухватил его за ухо. А потом повернулся и неспешно отошел. Шарлотта посмотрела ему вслед, надеясь, что на этом все и закончилось, но Нгой подошел к охраннику отделения и о чем-то переговорил с ним, склонившись к нему нос к носу и показывая на Шарлотту с Джеймсоном. Потом охранник ушел. Шарлотта опять переключила внимание на Дисанку. Положила руку в резиновой перчатке ей на плечо. – Я не допущу, чтобы с тобой и с твоим китвана что-нибудь произошло! Глаза у Дисанки были по-прежнему широко раскрыты от беспокойства, но она твердо кивнула в ответ. Вытащив фонарик-карандаш, Шарлотта изучила зрачки мальчика. Они были опять расширены и никак не реагировали на свет – даже слегка не сужались под ярким лучиком. Она еще раз просмотрела результаты анализа крови. Уровень лимфоцитов и эозинофильных лейкоцитов был низким, в то время как уровень С-реактивного белка буквально зашкаливал, что еще раз подтверждало вирусную этиологию заболевания. Шарлотта бросила взгляд на врачей, работающих в отведенной под лабораторию части отделения. Она уже спрашивала их, не удалось ли им распознать какие-либо тельцевые включения в цитоплазме пациента, которые могли бы указывать на наличие вируса. Все они проигнорировали подобные вопросы – просто вытолкали ее со своего рабочего места. Тут ее внимание привлекла какая-то суматоха у входа в отделение. Вернулся охранник, который привел с собой их недавнего конвоира. О чем-то переговорив с Иконом, Нгой грубо велел ей и Джеймсону подойти к ним. Шарлотта убрала фонарик в карман. Потянулась к Дисанке и стиснула ей руку, подкрепляя свое обещание любой ценой защитить мальчика. Дисанка сжала ей руку в ответ. И лишь после этого Шарлотта подошла к обоим мужчинам. Нгой уже стаскивал свой халат и маску. Он жестко уставился на Джеймсона. – Вы должны рассказать месье де Костеру. То, о чем сообщили мне. Ему интересно будет об этом услышать. Ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Когда они с Джеймсоном освободились от защитного снаряжения, оставшись в своих медицинских костюмах, Икон вывел их из ангара и опять повел через залитую грязью площадь. Они вернулись в тот самый двухэтажный гестхаус, в котором их держали ночью. Но как только оказались там, Икон потащил их на второй этаж. На верхнюю площадку выходили большие двойные двери розового дерева. На страже там стоял вооруженный солдат в бронежилете. Икон мотнул ему головой, и тот постучал в дверь. Мужской голос пригласил их заходить. Шарлотту и Джеймсона втолкнули внутрь, Нгой и Икон зашли следом. Шарлотта едва не споткнулась на пушистом ковре, захваченная невероятной красотой кабинета. Полки были уставлены пыльными томами и всякими древними артефактами. Высокие окна за деревянными жалюзи выходили на балкон второго этажа гестхауса, с которого открывался вид на лесной простор у реки. Справа и слева на стенах висели львиные головы с угрожающе разинутыми пастями, обнажающими длинные желтоватые клыки. Оба зверя были обращены мордами к большому письменному столу между ними. С кресла за ним поднялся хозяин кабинета, облаченный в льняной костюм цвета хаки с черным галстуком, явно шитый на заказ. Темно-русые волосы его слегка серебрились на висках. А глаза оказались такими пронзительно-голубыми, что его можно было принять за постаревшего Криса Хемсворта[49] в роли колониального магната. – Добро пожаловать, доктор Жирар и доктор Джеймсон. Прошу садиться. Насколько я понимаю, у вас имеется какая-то новая информация касательно нарастающей кризисной ситуации в Конго. Джеймсон быстро занял одно из кожаных кресел. Шарлотта последовала его примеру, хотя и более настороженно. Ее так и подмывало выразить решительный протест против их похищения и жестоких убийств, но еще и хотелось получить более подробные сведения касательно сложившейся ситуации, их похитителей и всего остального, так что она предпочла промолчать. Ее немногословность немедленно вознаградилась. – Я – Нолан де Костер, генеральный директор корпорации «Де Костер майнинг энд индастри». Шарлотта сжалась, едва не поперхнувшись. Это имя сразу показалось ей знакомым, стоило Нгою его только упомянуть. Она бросила взгляд на Джеймсона, которому, похоже, оно ничего не говорило. Потом опять повернулась к магнату – миллиардеру, известному всему региону благодаря своему богатству и благотворительности. Он финансировал больницы, усилия по созданию заповедников, установил солнечные панели в бессчетном количестве деревень… И даже в числе прочих финансировал организацию, которая и пригласила сюда Шарлотту, – конголезское отделение «Врачей без границ». Де Костер был также известен своим блестящим умом и многочисленными инновациями в своей отрасли. Некоторые называли его Илоном Маском горного дела. Она внимательно оглядела миллиардера, когда тот опять опустился в кресло. И в этот момент заметила старинную африканскую корону, укрепленную на стене и словно повисшую прямо у него над головой. Де Костер махнул своей охране. – Лейтенант Икон, вы можете идти. Дальше я сам за всем прослежу. Шарлотта нисколько в этом не сомневалась. Вид у хозяина кабинета был подтянутый и атлетический. А еще она заметила край наплечной кобуры, выступающий под его костюмным пиджаком. Икон коротко кивнул, развернулся на каблуках и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Нгой остался стоять между двумя креслами, плотно сжав губы в прямую линию и явно решительно настроенный присвоить себе лавры за то, что сумел вытянуть из Джеймсона. Де Костер подался вперед, переведя взгляд с врача на Шарлотту и американца. – Насколько я понимаю, вам каким-то образом удалось пробудить пациента после того, как он прошел через рефрактерную[50] фазу этого заболевания и впал в кататоническое состояние. Шарлотта продолжала хранить молчание, а Джеймсон, запинаясь, опять принялся все отрицать, по-прежнему утверждая, что порошок Воко был просто назальным ирритантом. Шарлотта еле сдерживалась, чтобы не закатить глаза, стараясь себя не выдать. Но это ей не удалось. Взгляд де Костера метнулся к ней. – Но вы, доктор Жирар, так ведь не считаете? Теперь наступил ее черед бороться с собственным голосом. – Я… я не знаю, – наконец призналась она. – О, а по-моему, все-таки знаете… Хозяин кабинета опять встал и подошел к одному из книжных шкафов. Снял с полки какой-то артефакт и вернулся с ним за стол. Это оказалась большая шкатулка с затейливой резьбой, украшенная разноцветным геометрическим рисунком из раскрашенных зерен, слоновой кости, золота и мелких косточек. Де Костер поставил ее на стол и положил сверху ладонь. – Эта вещь датируется семнадцатым веком. Один из самых ранних образцов нгеди му нтей – священного ларца бакуба. Судя по вашему описанию, нечто подобное этот знахарь и принес в ваш лагерь. Шарлотта ясно видела острый ум в проницательном взгляде мужчины. Не стоило об этом забывать – равно как и о том, что у де Костера глубокие корни в этом регионе и хорошие знания о нем. И он продолжал это доказывать. – Расцвет царства бакуба пришелся на колониальную эпоху. Эти люди во многом опередили свое время. Они славились своими вышивками по ткани из рафии[51] и утонченной резьбой по дереву и слоновой кости. Даже Пикассо обязан своему кубистскому периоду именно этим людям, вдохновившись образцами искусства бакуба на выставке в Париже, в тысяча девятьсот седьмом году[52]. И этот народ примечателен не только своими художественными талантами – они уже вовсю работали с железом и медью задолго до прибытия колонистов и работорговцев. Но, что более важно, бакуба также известны и своими целительскими традициями. Окружающие племена часто обращались к ним за этими знаниями. Шарлотта вдруг пожалела, что не слышала про все это раньше. «Может, я уделила бы познаниям Воко больше внимания». – Так что я не готов с ходу заключить, что принесенное в ваш лагерь этим шаманом было просто каким-то шарлатанским снадобьем. – Де Костер бросил укоризненный взгляд на Джеймсона. – Но как нам воспользоваться этим знанием? Вы сказали, что эликсира уже нет, но как насчет нгеди му нтей, ларца бакуба? Что с ним стало? Не исключено, что как раз в нем и скрывается ключ ко всему этому. Джеймсон помотал головой. – Ларца тоже нет. Его забрал мальчишка. – Мальчишка? – Подмастерье шамана, – пробурчала Шарлотта, прежде чем успела прикусить язык. – А что же стало с ним и с ларцом? Она представила себе неистовый ракетный обстрел деревни сразу после взлета вертолета. Не уцелело ни одно из строений. В ней поднялась ярость. Шарлотта бросила жесткий взгляд через стол, ее голос звучал испепеляюще. – Ваши люди их уничтожили. Не обращая внимания на ее гнев, де Костер опять опустил взгляд на ларец. Побарабанил по нему пальцами. Она почти слышала, как в голове у него щелкает калькулятор. – Какая жалость… – наконец пробормотал хозяин кабинета, после чего откашлялся и посмотрел на них. – Как я уже говорил, я не готов игнорировать уроки истории, если мы собираемся разобраться с этой вспышкой. Пока нам это удастся, будет слишком много бесполезных смертей. Шарлотта все силилась понять этого человека. Он вроде был и вправду озабочен, но она не могла сбросить со счетов, каким именно образом оказалась здесь, напротив него. – Так каковы же ваши намерения? – с вызовом поинтересовалась Шарлотта. – Если вы столь решительно настроены найти способ лечения, то почему же держите свою деятельность в тайне и целых полтора месяца не разглашали свою осведомленность об этом заболевании? – Потому что вы не прошли через то, через что прошел я, через что прошли все эти люди. Годы коррупционного правления, две войны, забравшие семь миллионов жизней… Я научился доверять лишь тем, кто находится прямо у меня под боком. Храня молчание, я продвинулся дальше, чем сотни международных организаций, ошивающихся здесь. ДРК – одна из беднейших стран мира, переполненная военизированными группировками и кровожадными полевыми командирами. Я давным-давно убедился, что любой прогресс здесь не обходится без кровопролития и железной руки. Шарлотта встретила эту страстную речь с некоторой долей презрения. Она понимала, что миллиардер не говорит ей всей правды. – Есть одно высказывание о Демократической Республике Конго, – продолжал он. – Может, вы и сами его слышали. «ДРК – это не демократия и не республика, но это определенно Конго». И я делаю то, что считаю лучшим для этого региона. И да: было бы непорядочно с моей стороны отрицать, что все это также идет на пользу и моей компании. Судьба обоих тесно связана между собой – этими дикими джунглями, жестокой историей этой страны, ее нынешним разбродом. И я намерен улучшить эту ситуацию. Шарлотта скривилась. – И неважно, сколько крови при этом прольется? Джеймсон ожег ее взглядом, явно недовольный тем, что она откровенно провоцирует их похитителя. Но де Костер оставался совершенно невозмутимым. – Вся история Конго написана кровью, доктор Жирар. Бесконечные войны, племенной геноцид, так и не искорененное рабство… – Помолчав, он вздохнул. – Вы провели часть своего детства в Браззавиле, в соседней Республике Конго, насколько мне известно? Шарлотта бросила на него хмурый взгляд, еще раз напомнив себе, что не стоит недооценивать ум и возможности этого человека.