Фрэнк глянул на него поверх плеча. – Семьсот. И это только по капсидной оболочке. Не всего вируса. Он переключился на другое изображение – более детализированный скан. – Тонкие штрихи, исходящие из капсида, – это белковые нити. Если принять и их во внимание, то этот вирус хорошо за тысячу нанометров в поперечнике. – Ну да, гигантский вирус, – без особых эмоций произнесла Лиза. – Да уж, – вклинился Монк, – теперь понятно, почему вы назвали это гигантской проблемой. Лиза покосилась на своего коллегу. – Нет, я имею в виду, что это так и называется – «гигантский вирус», что иногда сокращают до «гирус». Такие микроорганизмы были распознаны только пару десятилетий назад. Они уже размывают грань между вирусами и бактериями. – Доктор Каммингс права, – подтвердил Фрэнк. – Первые из этих вирусов-великанов были извлечены из амебы в тысяча девятьсот девяносто втором году. Из-за большого размера изначально их ошибочно приняли за бактерии. И только в две тысячи третьем году, после дальнейшего изучения, переквалифицировали в категорию вирусов. С тех пор было открыто еще множество других, где только можно. Питовирус, пандоравирус, мамавирус, молливирус… – Ну а что этот? – спросил Монк. – Вы уже распознали его? Фрэнк покачал головой. – Если судить чисто по внешнему виду, то первым делом приходит на ум мимивирус с такой же икосаэдральной структурой – как у двадцатигранной игральной кости с треугольными гранями. Но этот гораздо крупнее, почти вдвое, что ставит его ближе к пандоравирусу – и это весьма тревожно. – Почему? – У большинства вирусов генов раз-два и обчелся. У вируса бешенства – пять генов. У ВИЧ – девять. У Эболы семь. Даже у вируса гриппа всего восемь генов. А у пандоравируса – более двухсот. Хуже того: девяносто процентов этих генов не имеют сходства ни с чем другим, обнаруженным на Земле. – Фрэнк нахмурился на шестиугольное пятно на экране. – Нам до сих пор очень мало про них известно. Если этот вирус – патогенный, то мы можем столкнуться с чем-то совершенно непохожим на то, с чем имели дело раньше. – А он и вправду патогенный? – сказала Лиза, складывая руки на груди. – Насколько я понимаю, гигантские вирусы паразитируют в основном на бактериях и амебах. Лишь немногие вызывают заболевания у людей. – Верно, но большинство из них – и мне придется заключить, что и этот тоже – относятся к категории ЯЦКДВ[65]. – Заметив хмурое выражение на лице Монка, Фрэнк расшифровал: – Ядерно-цитоплазматических крупных ДНК-содержащих вирусов. Многие из этой группы чрезвычайно патогенны, в том числе вирус оспы, и вызывают различные заболевания как у позвоночных, так и у беспозвоночных. Лиза расплела сложенные на груди руки и бросила взгляд в сторону рабочего стола с вытяжкой. – Вроде муравьев. – Есть предположения, что эти гигантские вирусы приобрели так много генов, потихоньку присваивая фрагменты генетического кода у своих «хозяев» и других организмов. – В общем, действуя как эдакие генетические карманники, – вставил Монк. – Совершенно верно. Они несут в себе фрагменты генома самых различных живых существ. Позвоночных, беспозвоночных, микробов, даже растений. Некоторые ученые считают, что ЯЦКДВ настолько далеки от всего остального, что их следует классифицировать как четвертую форму жизни – наряду с археями, бактериями и эукариотами. Есть версия, что как раз они и являются источниками всей жизни на Земле. – Как такое возможно? – удивился Монк. – Мы привыкли считать, что вирусы – это просто продукт дегенерации живых клеток, в некотором роде отщепенцы, потерявшие свою клеточную структуру и обернувшиеся тем, что представляют собой сейчас. Но согласно недавним исследованиям уникальных генов, обнаруженных в вирусах, ученые выдвигают теорию, что все могло быть наоборот. Взять хотя бы гигантский медузавирус. У него есть ген, кодирующий ДНК-полимеразу – фермент, необходимый для синтеза ДНК, – но его геном не похож ни на что другое, обнаруженное у современных животных или растений. Похоже, он гораздо более старый – вообще-то настолько древний, что вполне может оказаться прародителем того, что встречается сейчас в растительном и животном мире. Существует настолько много других подобных примеров, что теория «вирусного мира» – допущение, что вся жизнь на Земле произошла от вирусов – находит все больше и больше последователей. – Но какое это может иметь отношение к угрожающей ситуации, с которой мы столкнулись сейчас? – спросила Лиза, опять переключая внимание коллег на опасность, грозящую Конго. Фрэнк вздохнул. – Слыхали выражение: «Я тебя породил, я тебя и убью»? Монк сразу понял мысль, которую тот пытался до них донести. – В общем, вы думаете, что если вирусы принесли нас в этот мир… – То с равным успехом могут и выбросить нас из него, – закончил за него Фрэнк. Нахмурившись, Лиза мотнула головой на экран. – И все-таки мы не можем уверенно утверждать, является ли этот гигантский вирус патогеном, или же это просто нормальная вирусная фауна муравьев рода Dorylus. – Верно. Но ткани этих муравьев – и солдата, и королевы – буквально переполнены этими организмами. У меня еще не было возможности взять образцы у куколки, но это уже неважно. Мне нужны образцы из лагеря – от тех, кто погиб там. Надо выяснить, присутствует ли этот вирус и в их тканях. Лиза глянула на настенные часы. – Бенджи обещал до вечера вернуться. Тогда и узнаем. Фрэнк кивнул, хоть и не мог избавиться от чувства, что времени у них уже практически не осталось. И, как будто кто-то ощутил его молчаливое беспокойство, со стола послышалась трель звонка спутникового телефона. Фрэнк надеялся, что это какие-то новые сведения от тех, кто улетел в лагерь. Подобрав телефон, Монк ответил на звонок. Брови его все сильней сходились у переносицы, пока он слушал вызывающего. Наконец произнес: – Понял. Сейчас этим займемся. С напрягшимся от тревоги лицом Коккалис нажал на «отбой». – Что такое? – спросила Лиза. – Это Пейнтер. Кэт только что сообщила о нескольких новых случаях истощающей кататонии. – Где? – спросила Лиза. Монк повернулся к ним лицом. – Здесь, в Кисангани. В университетской больнице. Группа школьников. У всех те же признаки. 12:07 Под палящим глазом полуденного солнца Лиза подошла к полукруглому пандусу для «скорых», над которым раскинулась большая вывеска: «CLINIQUES UNIVERSITAIRES DE KISANGANI»[66]. Подобно зданию факультета естественных наук, больница тоже была недавно основательно перестроена. Поднималась она всего на два этажа, но широко раскинулась в обе стороны от входа, прикрывая собой многочисленные строения университетского кампуса, разбросанные по похожей на парк зеленой территории у реки Конго. Монк мотнул головой на пару «скорых» и несколько серо-зеленых военных грузовиков, стоящих у входа. – Похоже, не мы одни услышали про новых пациентов. Лиза поспешила сквозь скопление машин. По словам Пейнтера, восьмерых школьников из деревни, расположенной в джунглях в двадцати милях от города, неожиданно поразило все то же кататонизирующее недомогание, и сегодня утром их быстро привезли сюда. Лизе не терпелось осмотреть пострадавших детей и взять у них анализы для Фрэнка, который остался в лаборатории заканчивать анализ вирусов, обнаруженных у муравьев. Потом Монку предстояло переправить пробирки с пробами крови и мокро`ты на полмили обратно в здание факультета, а она собиралась предложить свое содействие медицинскому персоналу больницы. Пейнтер и Кэт уже согласовали их участие с директором клиники. Когда они подошли ко входу, высокий африканец с бритой наголо головой и в белом халате поверх голубого медицинского костюма протянул им руку. – Доктор Каммингс, доктор Коккалис, – поприветствовал он их на английском с французским акцентом. – Я Амир Лумбаа, администратор больницы. Спасибо, что предложили помощь. Если вы последуете за мной, я проведу вас в палату, которую охраняют военные. Это и для обеспечения карантина, и для безопасности. Лиза бросила взгляд на пару солдат в форме, покуривающих одну сигарету на двоих возле одного из грузовиков ВСДРК. – А зачем здесь военные? Он провел их за двери и через пустой вестибюль. – Нападение какой-то военизированной группировки на лагерь беженцев ООН сейчас во всех новостях. Вдобавок до нас дошли сведения, что два часа назад забросали зажигательными бомбами больницу в соседнем Бурунди. Ответственность за теракт взяли на себя повстанцы. Лиза обменялась взглядом с Монком. Пейнтер уже сообщил, что клиника в Бурунди была одним из мест, из которых тоже сообщалось о кататонизирующем заболевании. Могло ли это нападение иметь какое-то отношение к ночному происшествию в лагере? – Никто не может объяснить эту внезапную вспышку нападений на медицинские центры, – недоуменно произнес Амир. – Всякие военизированные группировки и повстанцы всегда уважали наши объекты, даже во время недавних войн. Он повел их через вестибюль больницы к противоположному выходу, а потом через центральный двор к соседнему зданию, стоящему чуть в стороне от основного корпуса. – Мы поместили этих детей сюда, чтобы эта зараза не разнеслась по всей больнице. Подойдя к дверям здания и пробравшись сквозь толпу суетящегося в вестибюле медперсонала, они быстро добрались до тамбура перед входом в карантинное отделение, завешанного полиэтиленовыми полотнищами и охраняемого парой вооруженных солдат, где тоже быстро облачились в халаты и маски. Лиза с Амиром двинулись в палату первыми, Монк – следом, сосредоточенно присматриваясь к каждому из встреченных лиц на предмет возможной угрозы. Несмотря на кордон конголезской армии у входа, он не хотел рисковать. Одна рука его покоилась на рукояти «ЗИГ-Зауэра» в расстегнутой кобуре, полускрытого полой больничного халата. И хотя у нее имелось свое собственное оружие – маленькая «Беретта-нано» в кобуре на лодыжке, – Лиза позволила Монку прикрывать ей спину и сосредоточилась на выстроившихся вдоль дальней стены койках, все из которых были заняты мальчиками и девочками от восьми до тринадцати лет. Медсестры и врачи, перешептываясь, сновали между ними. Так много слышав про это непонятное заболевание, Лиза хотела лично оценить состояние таких пациентов. Она повернулась к Амиру. – Не возражаете, если я сама проведу осмотр кого-нибудь из этих детей? А еще мне нужно взять у них анализы для вирусолога, работающего с нами. – Конечно, – отозвался администратор. – Любая помощь будет только приветствоваться. Лиза благодарно кивнула. В руках у нее был пластиковый контейнер со стерильными ватными палочками и крошечными флакончиками для сбора образцов мокроты и крови – всем этим ее снабдил Фрэнк. – Где в точности находится школа, где заболели эти дети? – спросил Монк, который держался рядом с ней. Амир перевел взгляд на окна в глубине палаты.