– Покажите мне, что вам удалось выяснить, и тогда я приму решение. – Что ж, разумно. – Нолан встал. Из-под расстегнутого пиджака у него показалась тяжелая наплечная кобура с торчащей из нее рукояткой черного пистолета. – Я отправлю вас в нашу лабораторию. Рабочий день почти закончился, но будет лучше, если мы как можно скорее приступим к делу. Конголезский военный выступил вперед. – Я могу отвести их, сэр, – предложил он по-французски. Фрэнку удалось понять сказанное, но он предпочел держать свои языковые познания в секрете. Покачав головой, Нолан обошел широкий стол. – Нет, лейтенант Икон. Я тоже пойду с вами. Я предпочел бы получить свой ежедневный отчет непосредственно от доктора Нгоя. Лейтенант по-военному коротко склонил голову. – Oui, bien sûr. Фрэнк и Монк встали, обменявшись взглядами. Монк пристально посмотрел на коллегу, слегка расширив глаза. Его безмолвное послание было легко прочитать. «Подыгрывайте». Фрэнк понимал, что это лучший образ действий на данный момент. Не имея возможности говорить свободно, он не знал, есть ли у Монка какой-нибудь план, но тем не менее ценил то, что этот человек сейчас находится рядом. Под дулом автомата их вывели из кабинета и повели вниз по лестнице здания, напоминающего отреставрированную сельскую гостиницу в колониальном стиле. Как только они вышли, Икон повел их по дорожке из деревянных досок мимо белокаменной церкви к скоплению серых сборных ангаров. Нолан изображал из себя гида, и в его голосе звучала откровенная гордость. – Я не пожалел средств, чтобы ускорить развертывание нашего исследовательского центра. У нас есть хорошо оборудованные больничные палаты, патологоанатомическая лаборатория, изолятор третьего уровня биологической защиты и даже отдельный блок для опытов над животными. Генеральный директор махнул рукой в сторону шлакоблочного здания без окон с металлической крышей, явно возведенного наспех. Услышав приглушенные рыдающие крики, которые доносились из-за стен строения, Фрэнк едва не передернулся. – А вот и наше главное исследовательское отделение, – наконец объявил Нолан, подводя их к самому большому из сборных ангаров. Им пришлось подождать у двери, пока двое мужчин в белых костюмах биологической защиты вытаскивали из-за нее носилки с какой-то фигурой в мешке для трупов. Щеки Нолана слегка покраснели, как будто его несколько смутило это зрелище, но он промолчал и лишь махнул им рукой на дверь, как только путь был свободен. Фрэнк посмотрел, как тело уносят к соседнему ангару. Наконец его вместе с Монком провели в увешанный полиэтиленовыми полотнищами тамбур. Все надели халаты и маски и вошли в палату. Вдоль одной стены стояла дюжина больничных коек, почти все из которых были заняты. В глубине помещения обнаружилась еще одна отгороженная зона, полускрытая полупрозрачными шторами, – похоже, там располагалась клиническая лаборатория. На всем оставшемся пространстве суетились люди в защитной одежде и масках, почти не обращая внимания на их появление. Хотя, как только они двинулись через палату, от одной из коек отделилась какая-то фигура и бросилась к ним. – Доктор Уитакер! – глухо выкрикнул мужчина из-под защитной маски. Фрэнк в замешательстве прищурился, но тут же узнал лицо за пластиковым щитком. – Доктор Джеймсон? Это оказался американский педиатр – тот самый, который запросил его помощь в лагере ООН. Нолан вмешался, когда мужчина присоединился к ним: – Ну естественно, вы же знакомы… Как удачно. Фрэнк прекрасно понимал, что удача тут совсем ни при чем. Все это было спланировано с самого начала. – Я надеюсь, что все вы сможете работать вместе, чтобы ускорить наши исследования. – Нолан махнул рукой в сторону женщины, которая тоже приблизилась к ним, хотя и с большей опаской. – В том числе доктор Шарлотта Жирар. Она ухаживает за нашим новым и самым юным пациентом, который, как мы надеемся, прольет дополнительный свет на развитие неизвестной болезни. Фрэнк бросил взгляд на Монка, который едва заметно кивнул. Оба похищенных врача находились здесь. Оба, к счастью, живы. Это было хоть каким-то светлым пятном в остальном крайне тоскливых обстоятельствах. – Давайте присоединимся к доктору Нгою, – предложил Нолан, увлекая всех в сторону клинической лаборатории в глубине палаты. – Нам всем стоит выслушать его ежедневный отчет. Один лишь Фрэнк уловил слова женщины, оказавшейся рядом с ним. «Самое, блин, время», – пробормотала она по-французски, хмуро уставившись на группу врачей за полупрозрачными занавесями лаборатории. Несмотря ни на что, он не смог сдержать легкой улыбки. Фрэнк оценил и ее решительный настрой, и едва сдерживаемую ярость. Сам он чувствовал то же самое. Пройдя в другой конец палаты, они поднырнули под полупрозрачную занавеску и оказались в чистой маленькой лаборатории. Фрэнк быстро оценил ряды микроскопов и анализаторов крови с цитометрами – здесь нашелся даже аппарат для электрофореза в полиакриламидном геле для анализа ДНК. А еще с досадой узрел и бо`льшую часть своего собственного лабораторного оборудования, доставленного сюда из университета. В том числе и ноутбук с биоинформационным программным обеспечением, которое он лично доработал и усовершенствовал. Хотя, похоже, до сих пор никто так и не потрудился прикоснуться хоть к чему-то из этого набора. Нолан помахал тощему конголезскому врачу. – Это доктор Нгой, заведующий нашим исследовательским центром. Мужчина присоединился к ним. Он был на голову ниже Фрэнка, но держался так, словно возвышался над всеми остальными. На губах мужчины за прозрачным щитком маски навеки застыло брюзгливо-презрительное выражение. Фрэнк узнал этот тип с первого взгляда – типичный обладатель «комплекса Наполеона». Скрестив руки на груди, доктор Жирар с ненавистью посмотрела на него. Очевидно, Нгой относился к ней не лучше, поскольку едва не отпихнул ее в сторону, чтобы присоединиться к ним. Единственным, к кому клиницист проявлял хоть какое-то уважение, был его босс Нолан де Костер, но даже в этом случае почтительный тон явно требовал определенных усилий. – Сэр, – натянуто произнес Нгой, – по-моему, сегодня мы добились значительного прогресса. – Замечательно. Может, поделитесь с нашими новыми гостями тем, что удалось выяснить? Нгой оглядел Фрэнка и Монка с ног до головы. – Конечно, – отозвался он без всякого воодушевления. И все же у него хватало ума не перечить. Врач подвел их к монитору компьютера. Несколько секунд пощелкав по клавишам, вызвал электронное изображение множества вирусных частиц. Фрэнк напрягся, сразу узнав массу шестиугольных в плане икосаэдров, спаянных воедино своими шипастыми поверхностями. Он придвинулся ближе. – Я недавно выделил тот же вирус из тканей странствующих муравьев. Но так и не понял, является ли он нормальным для данного вида, или же патогенным. – Он глянул поверх края монитора на ряд коек. – Мне требовались образцы, взятые у пациентов, чтобы определиться с этим. Брови Нолана приподнялись. – Правда? Вам удалось выделить возбудителя инфекции меньше чем за день? – Меньше чем за четыре часа, – поправил его Монк. Нолан посмотрел на Нгоя. – На то же самое у нашей бригады ушло больше недели. Признание этого факта вызвало сердитый взгляд главврача, и гнев его был направлен на Фрэнка. Но все же Нгой откашлялся, гордо выпрямив спину. – Возможно, это и так, но сегодня нам удалось определить происхождение этого вируса – то есть то, откуда он взялся, – и, что самое главное, его изначального «хозяина». Фрэнк задавался этим вопросом с самого начала. Вирус должен был развиться в живых клетках какого-то природного «хозяина», чтобы впоследствии проникнуть в более широкий мир, где в конечном счете и оказался патогенным. – От какого животного он происходит? Нгой надменно усмехнулся. – Это не животное. – Тогда что? – удивился Фрэнк. – Это растение. 18:03 Шарлотта заметила потрясенное выражение на лице американского вирусолога. – Растение? – в ошеломленной тишине переспросила она. – Это вообще возможно? Вы хотите сказать, что этот вирус происходит из какого-то дерева или куста? – Или, возможно, древесного гриба, – признал Нгой. – Мы только что закончили анализ генетического кода вируса, который занял больше времени, чем мы рассчитывали, поскольку в нем ровно две тысячи двести тридцать шесть генов. – Так много? – Фрэнк выглядел явно обеспокоенным. – Это делает его одним из самых больших гигантских вирусов, известных науке. Шарлотта нахмурилась, услышав это определение. «Гигантский вирус?» Нгой проигнорировал американца, продолжая обращаться исключительно к своему боссу. – Значительная часть генома этого вируса остается неизвестной и не поддается классификации, но большой процент обнаруженных генов – по-видимому, самых старых – принадлежит как различным видам грибов, так и древним древовидным папоротникам, предположительно восходящим к доисторическим Cladoxylopsids. Кладоксилопсиды – это группа папоротникообразных гигантских деревьев, которые вымерли миллионы лет назад, оставив после себя лишь окаменевшие пни. Многие считают их первыми деревьями на Земле. Шарлотта покачала головой. – Но как вы проследили геном этого вируса до вымершего вида? Нгой раздраженно вздохнул. И все же его глаза засияли ярче. Он явно гордился своей работой и был только рад возможности развить тему.