При его аутизме было слишком уж легко впасть в состояние гиперсосредоточенности, полностью зациклиться на какой-то одной теме. Тем не менее эта пылкая речь не была совсем уж необоснованной. Команда прибыла сюда в поисках источника вируса, не похожего ни на какой другой и вроде как способного манипулировать ДНК – а не исключено, что и управлять эволюцией. Такие детали вполне могли оказаться действительно важными. А вот в отношении другой темы его правота уже не вызывала никаких сомнений. Группа приблизилась к высокой каменной арке, которая нависала над тропинкой, доказывая, что сотни встреченных по дороге колонн и в самом деле были остатками древних арок. А разрозненные камни под ногами по мере продвижения по дну долины постепенно превращались в плоские булыжники, выложенные замысловатым узором. Узор этот то и дело прерывался взломавшими его корнями окружающих деревьев, но ошибиться было невозможно. «Это определенно древняя мощеная дорога». Проходя под аркой, Бенджи внимательно оглядел ее. Грубо отесанные кирпичи почернели от времени и были покрыты слоями мха, но какое-то поблескивание наверху притянуло к себе его взгляд. Центральный кирпич, соединяющий свод, не был каменным. Не в силах удержаться, Бенджи вытянул руку и направил фонарик Грея вверх. Ковальски восхищенно присвистнул, тоже подняв туда глаза. Это был массивный золотой клин. Бенджи обернулся назад, представляя себе сотни остальных колонн. Попытался подсчитать стоимость такой дороги, уставленной увенчанными золотом арками. Было ли это доказательством богатства пресвитера Иоанна – или, может, тут имелась какая-то связь с легендами о копях царя Соломона? Заметив, что они отстали, Тьенде повернулся к ним. Его фигура была очерчена светом факелов, а золотой обруч ярко сиял на фоне окружающей темноты. – Пришли, – объявил он. 08:03 Грей вместе с остальными поспешил вперед. Тьенде остановился на развилке, где дорога разделялась на две, расходящиеся в разные стороны. Их проводник свернул направо. Следуя за ним, Грей бросил взгляд на другую тропу. Она исчезала в темноте, но ему показалось, что он уловил смутное, почти иллюзорное мерцание вдалеке. Протер глаза, пытаясь определить его источник. Но мерцание быстро потускнело, когда он вновь устремился за Тьенде и Молимбо. Грей сосредоточился на обстановке впереди. Далеко идти не пришлось. Дорога тянулась еще на сотню ярдов и заканчивалась у отвесной скалы. Они наткнулись на нее внезапно, так как лес примыкал к ней вплотную, почти полностью скрывая гранитную стену. Вдобавок и сама скала была хорошо замаскирована многолетними напластованиями влажного мха и лишайника. Грей огляделся, только теперь осознав, что тропа, изогнувшись, уперлась в основание одной из стен, образующих долину. Цепь зазубренных вершин этого каменного откоса тянулась далеко в обе стороны, исчезая в темноте. Похоже, что процессия зашла в тупик. Он недоуменно нахмурился, не понимая, зачем Тьенде привел их сюда. Старик, должно быть, предугадал этот вопрос. Снял свой золотой обруч и с каким-то беспомощным видом повертел его в руках. – Я – последний царь Утото ва Майша. Или же Мфупа Уфалме. – Он вновь водрузил корону на голову. – Это мое бремя. Моя епитимья, которую я вынужден нести. Грей ничего не понял. Тьенде кивнул Молимбо, который повернулся и заговорил с одним из своих соплеменников – тем, что нес второй факел. Пигмей побежал вперед к утесу, явно желая побыстрее выполнить полученное поручение. Грей заметил, что позади вновь появилось несколько других охотников, но никто из них не подошел ближе. Даже земляные волки держались в стороне. Фарайи вдруг схватил Грея за рукав, показывая куда-то влево. Коммандер, не поняв, что так встревожило мальчишку, повел фонариком в ту сторону. И лишь тогда заметил какой-то белый проблеск, едва заметный на фоне белесой растительности. – Мфупа! – предостерегающе произнес Фарайи. «Кости…» В луче фонарика сверкнул череп. Грей подошел ближе и понял, что среди грибов и лишайника лежит скелет. Бенджи в этот момент приглушенно ахнул, но при этом биолог смотрел в сторону утеса. Пигмей кинулся обратно, уже без пылающего факела. Промчался мимо, чтобы присоединиться к своим собратьям. А где-то внутри казавшегося неприступным утеса вовсю разгорался огонь. На глазах у Грея он быстро распространялся как наружу, так и куда-то вглубь, собираясь ярче на некоторых отрезках, а затем опять растекаясь вширь, словно разбегаясь по неким каналам, которые то сужались, то расширялись вновь. Пирс представил себе широкие лотки и желоба с нефтью, подпитывающие этот огонь. По мере того, как пламя охватывало все бо`льшую площадь, понемногу проявлялась картина, скрытая за напластованиями мха и лишайника. То, что казалось отвесным утесом, на самом деле оказалось городом с домами и улицами, высеченным прямо в скале. Языки пламени поднимались все выше, расползаясь вглубь и по сторонам и открывая истинные его масштабы. Скопления величественных зданий вздымались на десятки этажей, широко раскинувшись в обе стороны от пораженных наблюдателей. В ярком свете огня стало ясно, что минуту назад Грей всерьез ошибался. Древний город был вытесан не из обычной каменной скалы – поверхности домов красновато сияли, отражая языки пламени. Грей отступил на шаг, не веря собственным глазам. Вся городская застройка была высечена внутри гигантской золотой жилы. Ковальски чертыхнулся, его лицо в отсветах нефтяного огня вожделенно пылало. Грей не мог его в этом винить. Даже ему самому пришлось побороть приступ алчности. Целые страны могли финансироваться за счет того непостижимого богатства, что раскинулось перед ними. Бенджи указал куда-то вверх. – Это то, о чем я думаю? К этому времени языки пламени поднялись еще выше, очерчивая гигантский золотой крест, сияющий над городом. При виде него Грей призадумался. Была ли эта форма чистой случайностью, или же этот крест еще больше подкреплял мифы о пресвитере Иоанне – христианском властителе, основавшем здесь свою империю? К сожалению, никак нельзя было узнать это наверняка. Тьенде заметил, куда нацелены их взгляды. – Преподобный Шеппард был столь же разочарован, не обнаружив здесь все еще процветающее затерянное царство. Оно было столь же пустым, каким вы видите его сейчас, предоставленным призракам прошлого – тем, кто оставил после себя только свои кости. Лишь теперь Грей увидел груду скелетов, разбросанных вдоль основания скалы, словно их прибило к ней морской волной. Осмотревшись по сторонам, он увидел еще больше черепов и голых ребер, костей ног и скрюченных пальцев. Некоторые пожелтели от времени, другие сверкали яркой белизной. Стоило их заметить, как все новые скелеты открывались глазу со всех сторон, раскиданные чуть не по всему окрестному лесу. Еще больше их, судя по всему, скрывалось под вековыми наслоениями перегноя и прелых листьев. «Неудивительно, что это место считается проклятым…» Даже пигмеи понимали, что лучше держаться на расстоянии. – На протяжении долгих десятилетий, – произнес Тьенде, – я пытался сосчитать эти останки. И бросил эту затею, когда дошел до пятидесяти тысяч. – Что здесь произошло? – спросил Бенджи. – Преподобный Шеппард полагал, что перед нами то, что осталось от царства пресвитера Иоанна. У меня были долгие беседы на этот счет с Молимбо. Царство пришло в упадок еще до его рождения, но племя по-прежнему передает из уст в уста предания того времени. Я попытался собрать их воедино. И насколько могу судить, около шести или семи столетий тому назад царство было захвачено незваными гостями, которые явились сюда с арбалетами, копьями и боевыми молотами. Тьенде махнул своим посохом в сторону леса. – Я нашел несколько металлических арбалетных стрел, сломанные пики и ржавую кольчугу, подтверждающие эту историю. Судя по знакам на доспехах, могу предположить, что это были португальские завоеватели, которые пришли сюда в поисках золота пресвитера Иоанна. Грей вспомнил рассказ отца Бейли о горстке португальских исследователей пятнадцатого века, которые вернулись из Африки, утверждая, что все-таки обнаружили это затерянное царство. Может, так оно и было, но не подлежало сомнению, что сумели вернуться домой лишь немногие из них. Тьенде нахмурился, глядя на разбросанные вокруг кости. – Но португальцы открыли здесь не только царство, с которым им пришлось сражаться. Они разбудили то, что дремало целую вечность. Попытались взять силой то, что им не принадлежало, и были за это жестоко наказаны. За нанесенную обиду они поплатились болезнью, которая угрожает сейчас всему миру, – той, что погружает человека в гибельное оцепенение. Грей попытался представить себе, как целое войско уступает под натиском неизвестного смертельного заболевания. «Удивительно, что хоть кто-то из этих португальских захватчиков все-таки сумел вернуться домой». Тьенде продолжал: – Тем не менее ущерб был нанесен. Царство было настолько разорено, что так и не сумело оправиться. Бенджи мотнул головой в сторону Молимбо. – А как же они? – О, его народ обитал в этой долине многие тысячи лет. Задолго до пресвитера Иоанна. Они и научили будущего царя и его людей, как жить здесь в гармонии с окружающим миром. Даже подарили пресвитеру Иоанну его первого земляного волка. А после того, как царство пало – как это случается со многими империями, – люди Молимбо остались, продолжая жить той же жизнью, что и всегда. Тьенде печально улыбнулся старому охотнику. – Я пришел к убеждению, что именно здесь, в этой долине, и зародился народ пигмеев. Выкованный Ею, одаренный Ее милостью, пока в конце концов часть их племен и семей не вышли за сии пределы, позабыв о том, где их истинные корни. Грей представил себе встреченных по дороге шакалов, других измененных вирусом животных. Неужели здешние люди тоже были изменены, подвергнуты манипуляциям на генетическом уровне? Могло ли это объяснять утверждения об их исключительном долголетии, сопротивляемости болезням? Множество вопросов роилось у него в голове, но один оставался главным. – Тьенде, о ком вы говорите? – спросил Грей. – Кто, по вашему мнению, «выковал» их? Старик, который словно остался глух к его вопросу, молча направился в сторону пылающего города. Молимбо и его охотники не последовали за ним. – Есть и еще одна история, которую вам следует знать. Грей поспешил нагнать его. – Какая история? Тьенде оглянулся через плечо. – Моя собственная. Они подошли к самому краю освещенного нефтяным пламенем города. Жара здесь была невыносимой. От яркого света резало глаза. Наконец Тьенде свернул с мощеной дороги на поляну, густо усеянную грибами. Ковальски случайно наступил на здоровенный дождевик, который с глухим хлопком лопнул, обсыпав его каким-то белым порошком. Здоровяк охнул и, отплевываясь, быстро отскочил на безопасное расстояние. – Надеюсь, эта пакость не ядовитая… Бенджи внимательно посмотрел на остатки гриба, проходя мимо. Ковальски покосился на биолога, рассчитывая получить подтверждение своим словам, но тот лишь выпрямился и пожал плечами, явно неспособный дать однозначный ответ. Ковальски с хмурым видом зашагал дальше. – Эти джунгли, похоже, сговорились прикончить меня!