Вскоре Тьенде остановился, тяжело опираясь на свой посох. Вокруг него валялось несколько мумифицированных тел, наполовину прикрытых прелыми листьями и поросших грибами. Этот набор останков явно представлял собой относительно недавнее дополнение к остальному кладбищу. В груди одного из трупов до сих пор торчало копье. – Кто это такие? – спросил Грей. Тьенде нацелил свой посох сначала на один мумифицированный труп, затем на соседний. – Колляр и Реми. Два бельгийских колониста. Они пришли сюда в поисках золота, но нашли лишь смерть. – Посох переместился на тело, валяющееся чуть в стороне; рот трупа был разинут, обнажая остроконечные, как у акулы, зубы. – А это Нзаре, брат каннибала М’лумбы, предводителя Заппо-Зап, которые стерли с лица земли великое множество мирных деревень. Тьенде повернулся к Грею. – Преподобный Шеппард как раз и пришел сюда в поисках этих бельгийских колонистов. – Так он и обнаружил эту долину? – спросил Грей. – Да, но он опоздал. На несколько дней. Колонисты прибыли с двадцатью людьми, вооруженными ружьями и топорами. Они убили многих из племени Молимбо, а также десятки их верных фиси ндого. И вновь Она в ярости набросилась на них, погрузив в гибельную дремоту. – Как и в случае с португальцами, – сказал Грей, припомнив, что история слишком часто склонна повторяться. – Когда здесь появились мы с Шеппардом и наши спутники, эти люди уже валялись здесь в тех же позах, в каких вы их видите. Слабые и умирающие. Грей отметил один фрагмент этой мрачной картины, который не соответствовал истории Тьенде. – А как же копье, вонзенное в это тело? Тьенде уставился на одну из своих ладоней. – Я был в ярости. Долина была залита кровью. Повсюду слышались крики умирающих. Мне слишком часто приходилось это слышать, в слишком многих деревнях. Так много людей было убито, съедено, жестоко изувечено… И большинство из этих смертей было вызвано языком одного и того же человека. Грей уставился на валяющееся у них под ногами тело. Заметил винтовку, зарывшуюся в заросли, узловатый хлыст, свернутый кольцами на бедре. – Кто это такой? – Капитан Депре. Он возглавлял бельгийский контингент во вверенных ему краях. Это он привел Заппо-Зап убивать и пировать на наших телах. Он сам убил многих моих соплеменников – забил их хлыстом до смерти своей собственной рукой. Зачастую смеясь при этом. – Так что вы убили его, – заключил Грей. – Я просто не сумел сдержаться. И хотя глаза капитана уже остекленели, я хотел, чтобы он видел, кто именно лишил его жизни. Чтобы понял – это сын того самого царя племени бакуба. Фарайи пристально посмотрел на Тьенде, его глаза потрясенно расширились. – Так вы… так вы сын Кот-а-Мвики, царя времен Шеппарда! Тьенде склонил голову, одна рука его поднялась к золотому обручу. – Сын царя, который правит теперь пустым царством. Грею припомнились недавние слова Тьенде касательно причины, по которой тот остался в этих краях. – Так что ваша епитимья… – Преподобный Шеппард был очень рассержен и разочарован. Я отнял жизнь, которая мне не принадлежала. Смерть уже приближалась к капитану, но я все равно убил его. Шеппард сказал, что это смертный грех, – и, наверное, вся наша группа и была наказана за это. Или, может, болезнь все еще витала в воздухе. – В общем, все вы тоже заразились, – не удержался Бенджи. – Все мы погибли бы, если б не вмешался Шеппард. Преподобный просил отпущения грехов за совершенные здесь преступления. Чистота его сердца была признана достойной снисхождения. Мы были спасены. – Вам дали лекарство? – спросил Грей, вновь ощутив проблеск надежды. – Она проявила милосердие. После этого преподобный Шеппард поручил мне остаться здесь, чтобы быть наготове, если миру вдруг когда-нибудь вновь понадобится спасение. Меня оставили здесь в качестве смотрителя и стража. Люди Молимбо сочли это за честь, особенно после того, как Шеппард вылечил и спас многих из тех, кто был ранен людьми Депре. Точно так же и Она приняла меня, даровав мне годы, пока я снова не понадоблюсь. Грей был уже сыт по горло этим уроком истории. Если здесь и имелось какое-то лекарство, то требовалось лишь выяснить, кто именно им располагает. – Достаточно, – коротко произнес он. – О ком конкретно вы говорите? Опять повернувшись лицом к золотому городу – свет огня там постепенно угасал, поскольку большая часть нефти уже выгорела, – Тьенде направился обратно к мощеной тропе. – Она ждет вас, – объявил он. – Теперь лишь Она может судить, чего вы достойны. 08:17 Бенджи торопливо семенил по плоским булыжникам, стараясь не отставать от остальных. Добравшись до развилки, Тьенде свернул на другую тропу, которая вела куда-то в глубь леса, к самому сердцу долины. Вокруг становилось все темнее – или, может, так просто казалось от подспудного страха, вновь охватившего биолога. Однако вскоре впереди стало расплываться какое-то призрачное свечение, постепенно вырисовывая силуэты огромных деревьев, темными колоннами поддерживающих полог леса, – которые по мере их продвижения становились все выше и массивней. И гораздо крупней были тут не только деревья. Скопления грибовидных наростов образовали огромные по`лки, прилепившиеся к древесным стволам, – на вид достаточно широкие, чтобы на них можно было бы поставить машину. Шляпки грибов теперь нависали над головой даже у Ковальски. Вдобавок, многие грибы и наросты еще и светились всеми оттенками малинового, лазурного и желтого – Бенджи предположил, что эта биолюминесценция вызывалась окислительным ферментом люциферазой, который и испускал свет. Ковальски потер кулаками глаза. – По-моему, эти грибные галлюциногены уже начинают действовать. Бенджи был уже почти готов с этим согласиться. – Мы как будто вступаем в мир Средиземья Толкиена. Здоровяк ткнул большим пальцем в сторону крошечных охотников. – И ведем за собой хоббитов. Бенджи вздохнул и покачал головой, протягивая руку к шершавой поверхности огромного древесного гриба, нависшего над тропинкой. И едва успел коснуться ее пальцами, как свечение стало ярче. «Поразительно…» Ковальски попытался проделать то же самое с блестящими пластинками под шляпкой высоченного гриба, торчащего из земли. Но едва только он прикоснулся к ним, как они потемнели, а ножка гриба резко согнулась, отдергивая от него шляпку. Пораженный этим зрелищем, Ковальски с гримасой отпрянул. – Ни хрена себе… – пробормотал он. Бенджи был столь же потрясен, хотя знал, что некоторые растения способны двигаться, реагируя на прикосновения или смещаясь в сторону солнечного света. Биолог оглядел лес – показалось, будто легкий ветерок перебирает ветки деревьев где-то высоко наверху, шелестит листвой. Замедлив шаг, он поводил перед собой выставленной ладонью и заморгал еще сильнее. «Это не ветер…» Тяжелый от влаги воздух словно застыл – ни единого дуновения. Бенджи вновь поднял взгляд на кроны деревьев. Дрожащие листья над головой вытянулись куда-то вперед, ветви колыхались в том же направлении. Позади же их группы лес был тих и неподвижен. «Он реагирует на наше появление здесь… И словно посылает предупреждение туда, куда мы движемся». Бенджи придвинулся ближе к остальным, опасаясь того, кого мог предупреждать лес. Грей тоже заметил движение по сторонам – когда джунгли вокруг них, казалось, вдруг проснулись. – Вы когда-нибудь видели нечто подобное? Бенджи покачал головой. – Венерины мухоловки и пузырчатки могут смыкаться на добыче. Mimosa pudica, крошечное папоротниковидное растение, скручивает свои листья, если к нему прикоснуться. Даже обычные полевые цветы открываются и закрываются сами по себе. – Он обвел рукой растительность вокруг. – Но все это… Не исключено, что вирус заражает и растения тоже. Наверное, то, что растет здесь, тоже подверглось изменениям. Ковальски указал куда-то влево. Жирная почва там поднималась и опускалась, как будто в ней копались змеи. В одном месте толстый слой перегноя проре´зала трещина, в которой проглянуло что-то древесное, прокладывающее тоннель под землей. – Наверное, это корень, – предположил Бенджи. – Или, может, какая-то подземная лиана. Он проследил за траекторией движения корня. Выглядело это так, словно что-то втягивало его обратно туда, откуда тот вылез, – к какому-то источнику, который лежал где-то впереди. – Она знает, что вы здесь, – сказал Тьенде. Ничто из происходящего, казалось, совершенно не беспокоило пигмеев и их четвероногих спутников. Они продолжали идти через лес по обе стороны от группы, словно двигаясь синхронно с ней. Бенджи продолжал изучать невиданный доселе феномен. Его первоначальный ужас сменился настороженным восхищением. – Я где-то читал, что растения следует рассматривать скорее как медленно движущихся животных. Тех, которые функционируют в совершенно иных временных рамках, в более медленном измерении, где время отсчитывается годами, веками и даже тысячелетиями. Ковальски махнул рукой в сторону грибов, которые отклонялись с их пути, словно женщины, одергивающие юбки. – Мне они не кажутся медлительными. Бенджи согласно кивнул. – Имейте в виду, что растения отнюдь не являются пассивными зрителями жизни. На самом деле они очень отзывчивы. Реагируют на магнитное поле, гравитацию, на солнечный и звездный свет, на насекомых, которые поедают их листья, на токсины, которые могут им навредить. Даже на звук. В одном исследовании жующую гусеницу записали на пленку, а потом воспроизвели ее чавканье рядом с растением. Листья сразу же отреагировали, выбросив в свои клетки химические вещества, отпугивающие предполагаемого вредителя. И в мире растений вы можете видеть это буквально повсюду – биохимические отклики, которые борются с угрозами или смягчают их последствия. Вам, возможно, это и не заметно, но растения много на что реагируют. Соревнуются за территорию, ищут пищу и воду. Они также способны уклоняться от хищников или даже захватывать добычу. Так что не считайте растения чем-то инертным и совершенно безразличным к происходящему вокруг. Бенджи осознал, что вновь болтает без умолку, оседлав своего любимого конька.