— Это не имеет значения. — Но он замешан в очень грязном рэкете. Он принимает в нем непосредственное участие и расплачивается кровью и ужасом, которые сопровождают все ужасные деяния мафии. Брат ваш — часть цепочки убийц и воров, однако вы любите его деньги, и он покупает вашу любовь, не так ли? Она вздрогнула, как будто я показал ей змею. — Стой, Майк, стой! — Вы можете быть либо на его стороне, либо на моей, середина исключена. И этот выбор зависит только от вас. Внезапно ее лицо исказила неприятная гримаса, и ее рот не казался больше таким привлекательным. Она еле- еле сдерживала рыдания. — Эл Аффия мертв. Но он, к сожалению, не последняя жертва… Так как же? — Яс вами, Майк, — медленно промолвила она. — Мне необходима некоторая информация о Берте Торн. — Она опустила глаза. — Ваш брат решил избавиться от нее. Почему? — Он ненавидел эту женщину. Она была бродяжкой, а он ненавидел бродяг. — Она знала это? Майкл покачала головой. — На людях он был с ней очень нежен, но, когда мы оставались с ним наедине, говорил о ней ужасные вещи. — Как далеко он зашел? Девушка как-то беспомощно посмотрела на меня. — О, он держал ее при себе. Не понимаю почему, но он не отпускал ее от себя. Он вообще не любил ее. Женщина, которую он любил, оставила его, потому что он все ночи напролет проводил с Бертой. Если это так… Карл страшно расстроился, когда та женщина ушла от него. Однажды ночью я слышала, как он в своем кабинете с кем-то из-за нее поссорился. Тогда он чуть не сошел с ума и начал сильно пить, но после этого он уже никогда не встречался с Бертой. С ней он часто ругался. — Вам известны показания Карла перед комиссией Конгресса? — Да. Но это. кажется, не озадачивало его, пока… пока он не услышал, что она собирается выступить против него. — Но это никогда бы не стало достоянием публики. — У Карла есть друзья в Вашингтоне, — просто сказала Майкл. — А он никогда не беспокоился об этом? — Нет. — Пойдем дальше, моя радость. Вернемся к предвоенным временам. Когда Карл почему-то вдруг обеспокоился? Руки ее задрожали, она нахмурилась. — Откуда вы знаете? Да, было такое время. — Поговорим об этом, только не будем спешить. Продумайте все хорошенько. Что они делали? На ее лице отразился панический страх. — Я… ничего… он почти не бывал дома. Он тогда вообще не разговаривал со мной. Когда он был дома, то в основном вел междугородные разговоры по телефону. Я очень хорошо помню это, потому что однажды пришел счет на тысячу долларов только за один месяц. Я вспотел и страшно волновался, с трудом заставляя себя спокойно и ровно дышать. — А вы не могли бы найти этот счет? Вы можете перечислить по пунктам, что в нем значилось? — Я… могу… Карл хранит все в своем сейфе. И я случайно видела комбинацию цифр на замке сейфа. Я написал записку Пату и передал ей вместе с его адресом. — Найдите это место, а когда найдете, возвращайтесь сюда. Я протянул ей листок, и она положила его в сумочку, предварительно внимательно рассмотрев, чтобы получше запомнить. Пат получит записку и начнет действовать: он и его ребята в голубой форме. У них есть люди, время и возможности. За день они сделают то, что мне стоило бы целого года усилий. — Майк… — улыбнулась она. Я взял ее за руку. — Поцелуй меня снова. Казалось, огонь опалил меня. Ее горячие влажные губы впились в мои, и я ощутил кончик ее изумительного по вкусу языка. Она дрожала так, что мне казалось, сейчас мы упадем. — Иди, Майк, — прошептала она. Я пошел. Снова хлестал дождь. Я растворился в темноте и стал частью ночи, частью этого огромного города. И вновь я отчетливо слышал, как он смеется надо мной, смеется низким, приглушенным смехом. Я шагал по улицам города, а перед моими глазами вставал план мрачной организации, чьи щупальца протянулись по всему свету. Эта организация пожирала деньги, и лишь деньги могли ее уничтожить. Два миллиона, посланные ей на прокорм, еще не прибыли. Точнее, прибыли, но совсем в иное место и до сих пор находятся там. Цены на наркотики возросли вдвое, и эта организация вдвое сильнее жаждет их получить. Она хочет насытиться, как голодный бедняк, случайно попавший на роскошный пир. Вероятно, все началось с Берты Торн, но она уже не является главной фигурой. Теперь она навечно останется молодой и красивой женщиной-викингом с глазами, которые могут свести с ума любого мужчину. Блондинкой, тело которой таило в себе что-то необычайное, обещало многое и не разочаровывало. Она возвращалась домой из Италии и в долгие, скучные часы на пароходе встретила человека, который развлек ее. Он не был кем-то особенным. Это был незначительный тип, который занимался мелким экспортом и умел быть неприметным, если того требовали обстоятельства. Он имел разрешение на въезд в страну и выезд из нее в любое время. Он был частью большого плана. Его звали Николас Раймонд, и он ничего из себя не представлял, потому что его обязанностью было поставлять пищу для чудовища. Но он провинился и поэтому должен был умереть. Он любил женщин, а Берта была редкой женщиной. Он безумно влюбился в нее и. решил больше не выполнять чьих-либо заданий, а использовать наркотики только для себя. Для себя и для Берты… Два миллиона баксов без всякого налога! Где-то сейчас находится эта вещь? Возможно, она уже давно у них, а может быть, они лихорадочно ищут ее, опасаясь, что секрет умрет вместе с Николасом Раймондом. Как бы то ни было, а он мертв. Возможно, они решили, что это у Берты Торн. Но она тоже мертва… Тогда они подумали обо мне. А я вдруг и сам подумал о них. Ужас… Бр-р-р… Страх… Я вернулся в свою контору. Выйдя из лифта, я достал ключи и открыл дверь. Приемная была пуста, машинка накрыта чехлом. Сюл Велды завален неразобранной почтой. Я дважды просмотрел ее и не нашел для себя ничего интересного. Потом я увидел несколько писем на полу, которые, вероятно, были подсунуты под дверь, и поднял их. Но и из них тоже не почерпнул ничего полезного. Я уже собирался отойти от стола, когда заметил лист бумаги, прижатый пресс-папье. Это был фирменный бланк. В заголовке значилась крупная компания по производству газолина. Весь текст составляла всего одна строка: «Путь к сердцу мужчины…» и две буквы: «Б.Т.». Велда сразу догадалась бы, что это такое, но ее не было. Вероятно, Берта написала это на какой-то заправочной станции. Я осмотрел листок и вспомнил ее лицо. Я знал, о чем она думала, когда писала это. Я скомкал лист и задумался так глубоко, что даже не услышал, как открылась дверь кабинета. — Полагаю, вы сможете что-нибудь сделать с этим. У нас почему-то не получилось, — произнес мужской голос. Я понял, что он держит револьвер, хотя и не видел его. Понял, что он не один. Но что это? О, голос! Я узнал его голос. Это был один из тех голосов, которые врезались в мою память на всю жизнь. Услышав этот голос, я, видимо, мог считать себя покойником. Но тут во мне взыграла дикая ненависть. Я резко повернулся и с каким-то исступлением бросился на него. Мимо меня пролетели две пули. В следующий миг он уже лежал на полу, а его револьвер откатился куда-то в сторону. Я нащупал пальцами его глаза и надавил на них со всей силой. Он заорал так дико и хрипло, что казалось, его легкие вот-вот лопнут. Затем я услышал еще чей- то голос, после чего перестал различать что-либо вообще. Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в помещении с высокими окнами. Руки мои были связаны, ноги — тоже. Во рту ощущался привкус крови, а в глотке что-то неприятно булькало. Комната была пуста, и в ней отвратительно чем-то пахло. В углу я заметил одинокий стул, а в стене, рядом с кроватью, находилась дверь. Я попытался шевельнуться, но не ощутил ничего, кроме боли в суставах. Прислушавшись, я различил только стук дождя по стеклам. Интересно, сколько времени я тут валяюсь? Я взглянул на часы, но они остановились, хотя циферблат светился и стекло было цело. Я вновь осторожно подергался и понял, что у меня ничего путного не выйдет. Да, плохо, слишком плохо работать без пистолета. Неожиданно послышались чьи-то шаги, и в комнату вошли двое. — Он очнулся, как ты думаешь? — спросил один из них. — Да, похоже на то. Они приблизились к кровати и встали возле меня. — Знаешь, что ты наделал, болван? Ты выдавил глаз Фореману. Он кричал так громко, что врачи в больнице уже начали считать его последние минуты. И еще ты успел проломить череп Дьюку. — Катись к черту! — пробормотал я. — Ладно, ты еще поползаешь перед нами на коленях, — усмехнулся второй незнакомец. — Скоро сюда прибудет босс. Он задаст тебе несколько вопросов, на которые ты будешь обязан ответить. Мы постараемся помочь тебе в этом… Не бойся, мы тебя легонько… потихонечку, чтобы не сдох до времени… Я прекрасно понимал, на что способны эти садисты. Конечно, они сразу меня не убьют, но сначала хорошенько поизмываются. Я лежал и призывал к себе милосердную смерть, сознавая, что легко умереть не удастся. Затем темнота снова поглотила меня. Когда я очнулся, в помещении никого не было. Я крепко задумался. Как же выбраться из этого безвыходного положения!? Я внимательно осмотрел кровать. Обычная кровать, с металлическими шарами и сеткой. Я шевельнул руками. Веревка связывала их будто стальными наручниками. А время шло… текло… переливалось… Я придвинулся к краю кровати, и после невероятных изощрений мне удалось скатиться на пол. Некоторое время я лежал и прислушивался, не придет ли кто-нибудь на шум моего падения, но ничего не уловил. Кругом стояла тишина… мертвая тишина. Несколько минут ушло на то, чтобы приподняться на колени и упереть веревки в металлический обод кровати. Сейчас была дорога каждая минута. Мог кто-нибудь войти, и тогда мне конец. Веревка промокла от крови, руки ужасно болели, но я из последних сил водил ими, чтобы веревка терлась о металл. Терпение всегда приносит успех, и вскоре мои руки были свободны. Еще несколько минут ушло на то, чтобы затекшими. непослушными руками развязать и ноги. Уйти отсюда я, конечно, не мог, но я знал, что делать в подобных случаях. Я вновь улегся на кровать, стараясь придать обстановке прежний вид. Теперь я в любой момент мог освободиться от веревки. Только бы эти ублюдки не заметили. что я сухмел сделать невозможное. Время! Теперь оно работало на меня. Силы приходили ко мне с каждой новой секундой. Я уже не связанный по рукам и ногам пленник, а боец, отдыхающий перед смертельной схваткой. Я вспомнил Берту, Раймонда и парня, ослепшего по моей милости и который скоро, судя по словам гангстеров, встретится кое с кем на том свете. Сейчас я отлично понимал, как тяжело было Берте, когда она находилась в их руках. Да, два миллиона баксов — это не шутка. Куда более грязные и кровавые преступления совершались и из-за гораздо меньшей суммы. Сперва они решили запугать Берту, а потом принялись за любимую работу. Карл Эвелла пытался силой вытянуть из нее информацию. Я раздумывал об этом, лежа на кровати в неизвестном мне месте. Да, Раймонд все отлично продумал. Он поделился своей тайной с Бертой, но эта тайна не долго хранилась. Мафия узнала об этом, и ее не смог спасти даже телохранитель. Вероятно, она рассчитывала, что от Эвеллы ее спасет дядя Сэм. Если так, то она ошиблась — мафия оказалась сильнее ФБР. Я смотрел в потолок и обдумывал все перипетии дела, когда послышался шум голосов. — Подождите здесь, я сам им займусь, — раздался спокойный голос мужчины. — Может, нам тоже войти, босс? Возможно, его придется размягчить до нужной степени. — Не надо. Я позову вас, когда будет необходимо.