Я рассмеялась. — Я и правда пришла не одна, но это всего лишь мой друг. — Бедняга… Я улыбнулась. Хадсон перебарщивал с комплиментами, но я особо не возражала. — Фишер больше заинтересован в парне, который разносил шампанское, чем во мне. Хадсон привлек меня к себе чуточку поближе. — Теперь твой друг нравится мне куда больше, чем тридцать секунд назад. Он на мгновение наклонился к моей шее. — Восхитительный аромат. Эти духи ты тоже сделала сама? Я кивнула. — Но они не на продажу. Я хочу пользоваться ароматом, по которому меня будут помнить. — Ну, для этого тебе вовсе не нужны духи. Хадсон кружил меня с таким изяществом, что мне подумалось, уж не брал ли он уроки танцев. Большинство мужчин его возраста полагают, будто медленный танец — это меланхоличное покачивание на месте. — Ты хорошо танцуешь, — заметила я. — Моя мать была профессиональной танцовщицей. Вот я и успел кое-чего нахвататься. — А тебе не хотелось пойти по ее стопам? — Вот уж нет. Все детство я наблюдал, как она страдает от бурситов, стрессовых переломов, порванных связок. Знаешь, это вовсе не такая уж гламурная профессия, какой ее пытаются изображать в разных танцевальных шоу. Чтобы всерьез этим заниматься, надо быть влюбленным в свое дело. — По-моему, это верно для любой профессии. — Твоя правда. Песня закончилась, и конферансье попросил всех рассесться по местам. — Где ты сидишь? — поинтересовался Хадсон. — Где-то там, — кивнула я на нашу половину зала. — Стол номер шестнадцать. — Пойдем, провожу тебя. К столику мы подошли одновременно с Фишером, который вопросительно взглянул на меня. — Эм-м… это мой друг Фишер. Фишер, это Хадсон. Хадсон протянул ему руку: — Рад знакомству. Фишер, который, казалось, утратил дар речи, молча пожал ее. — Мне пора возвратиться к своему столику, — обратился ко мне Хадсон. — Потанцуешь со мной после ужина? — С удовольствием, — улыбнулась я. Хадсон направился было прочь, но тут же вернулся назад. — На случай, если ты решишь поиграть в Золушку и исчезнуть без следа, я хочу знать твое полное имя, Эвелин. — Уайтли. — Уайтли? Господи, неужели он знаком с Эвелин? Взгляд его скользнул по моему лицу. — Красивое имя. Что ж, увидимся позже. — Э-э-э… ладно. Стоило Хадсону отойти подальше, как Фишер тут же наклонился ко мне. — Предполагалось, вообще-то, что меня зовут Максимиллиан. — Господи, Фишер, идем отсюда, и побыстрей. — Брось, — пожал он плечами. — Ну что за спешка? Мы так и так придумали Максимиллиана. Откуда им знать, кого приведет с собой Эвелин? Мне, правда, больше по душе роль денежного мешка. — Дело не в этом. — А в чем же? — Мне кажется, он знает… 2 Стелла Фишер беспечно отхлебнул пива. — Да у тебя паранойя. Парень не имеет ни малейшего представления о том, кто мы такие. Я наблюдал за ним, когда ты назвалась Эвелин Уайтли. И ничего — никакой реакции. — У него изменилось выражение лица, — покачала я головой. — И этот странный взгляд… — Сколько времени вы с ним общались? — Не знаю. Может, минут пятнадцать. Мы встретились у бара, а потом он пригласил меня на танец. — И что, похож он на типа, который побоялся бы задать подобный вопрос? Я задумалась. Пожалуй, нет. Хадсон явно не из робких. — Нет, и все же… Фишер положил руки мне на плечи. — Ну-ка, вдохни поглубже. — Фишер, нам лучше уйти. В этот момент ведущий снова вышел на сцену и попросил всех занять свои места, так как подошло время ужина. Фишер выдвинул мой стул. — Давай хотя бы поедим. Если захочешь, мы можем сбежать после ужина. Но я тебе еще раз говорю: ты напрасно боишься. Чутье подсказывало мне, что пора уходить. Но когда я окинула взглядом зал, оказалось, что мы едва ли не единственные, кто еще не уселся за стол. Гости начали поглядывать в нашу сторону. — Ладно, — вздохнула я, — ужинаем и сваливаем отсюда. Фишер довольно улыбнулся. — И кстати, ты сам-то где был?