Эдаур замер, чувствуя, как кровь отливает от лица. Ноги отказались держать его, и он сел, боясь выдать свои чувства перед другом. — И что ответила графиня? Марсель вытащил из кармана небольшой мешочек, поднялся, подошел к столу и выложил из него великолепное ожерелье, усыпанное изумрудами. — Вот, полюбуйся. Не приняла. Сказала, что очень ценит внимание моего родителя, но она скорбит по памяти усопшего супруга, и не считает себя в праве вступать в новый брак, — Марсель прошелся по комнате, заложив руки за спину, — и что прикажешь мне делать? Как отцу это все передать? Он же убьет сначала меня, а потом ее! бъятья и никогда не отпускать. — И уж точно не позволит жениться на Розе после такого провала. Отец уже и свадьбу распланировал, кого пригласит, кого куда посадит. Он не ждет отказа! Ушлет теперь меня в Святую Землю... Марсель был настолько расстроен, что Эдуар пожалел друга, несмотря на собственный восторг. — Может быть оно и к лучшему. Зачем вам в семье такая строптивая дама? — Которая посмела коснуться шлема? — глаза Марселя зажглись любопытством, — кстати, что произошло между вами? Я даже не знал, что вы знакомы. Эдуар скривил губы. — Считай, что мы неудачно познакомились, — сказал он, уходя от прямого ответа, — госпоже де Шательро не понравилось наше знакомство... и, должен признать, я тоже вел себя не лучшим образом. На лице Марселя отразилось разочарование. — Жаль, что ты не желаешь рассказать мне. При случае, если посмеешь теперь явиться на турнир, поблагодари Антуана де Ла Сав. Он буквально вытащил тебя из свалки. Иначе бы убили тебя. А мне пора, — он сложил в бархатный мешочек драгоценное ожерелье, и направился к выходу, — если что имей в виду, что я всегда на твоей стороне! Что бы ты не натворил. Так и знай. И он вышел, застучав шпорами по каменным ступеням лестницы. Эдуар смотрел ему в след. На душе пели птицы. Как бы жалко ни было ему друга, несмотря на его бесчестие явившегося к нему и обещавшего дальнейшую поддержку, радость наполняла его сердце. Графиня де Шательро свободна! Значит у него есть призрачный шанс завоевать ее расположение. Заставить сиять от счастья ее прекрасные глаза, когда она будет смотреть на него. Эдуар закружился по комнате, потом бросился на кровать и так лежал, упиваясь своим счастьем. Он был уверен, что прекрасная графиня будет принадлежать ему! Глава 6 После того, как Марсель де Сен-Жен прокинул замок, Эстель наконец-то смогла расслабиться. Она долго думала над словами, которыми откажет графу де Патье. Ей хотелось верить, что он не обидится на нее настолько, чтобы послать свой отряд к ее замку или пойти на какую-либо другую подлость. Теперь, когда все слова были сказаны, а ожерелье лежало в кармане сына графа, можно было подумать о чем-то другом. Или о ком-то. Эдуар де Бризе был фактически ее пленником, потому что Эстель приказала запирать башню, в которой его содержали. Клетка его была золотой, но выхода из нее не было. Отпускать рыцаря она не планировала, пока не услышит от него покорных слов, долгих извинений и мольб о прощении. Пусть все узнают, что покушение на честь графини де Шательро чревато последствиями. Возможно, тогда мужчину наконец-то оставят ее в покое. Ославив шевалье на турнире, Эстель не получила удовольствия. Жестокость была чужда ей, но она не знала, как еще наказать наглеца и одновременно показать всему миру свое отношение. Идея казалась ей блестящей до того самого момента, как красавчика Эдуара поглотила толпа. Она закусила губу, и смотрела, как его бьют, совершенно безжалостно по ее прихоти, и молилась, чтобы он остался жив. Потом его бросили к ее ногам, и она еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Еще несколько минут назад перед ней был блестящий рыцарь, теперь же он больше походил на труп. Он не произнес извинений, лишившись чувств. Толпа замерла в ожидании ее решения. Эстель смотрела на юношу у своих ног, и брови ее сошлись на переносице. — Прощаете ли вы шевалье де Бризе? — главный судья стоял рядом с ней и тоже смотрел на лежащего на песке Эдуара. Она помолчала, сжав губы. Сердце ее тоже сжалось. Возможно, он все же не заслужил такой мести. Можно было просто влепить ему пощечину. — Да, сир. — Позволите ли вы, госпожа, вернуть ему право сражаться с достойными людьми? — Да, сир. Она ушла, не оглядываясь поднялась на трибуну и весь оставшийся день думала о нем. Ее не интересовали сражения, она смотрела на них просто потому, что надо было куда-то смотреть. Ее не интересовали разговоры графа де Пуатье, его восхищенные взгляды и постоянные намеки. Она знала, чего он хочет, поэтому держалась гордо и отстраненно. Ее интересовала только судьба юноши, который, стал утехой ее гордыни, и, возможно, поплатится за это жизнью. Эстель знала, что некоторые дамы, возлюбив кого-то из участников турнира, ночами позволяли себе посещать их в шатрах. Сама она была слишком горда, чтобы опуститься до такого. Но не на этот раз. На этот раз с трудом дождавшись возможности улизнуть с пира, Эстель нашла доктора и почти бегом отправилась разыскивать шатер рыцаря де Бризе. То, что она увидела там, повергло ее в шок. Эдуар катался по полу от боли, протяжно стонал, слезы текли по его лицу, на котором не было живого места от кровопотеков и синяков, но в шатре не было больше никого. Слуги бросили раненого его судьбе! Возмущенная до предела и перепуганная, Эстель попросила доктора облегчить участь раненого, и сама помогала ему перевязывать его. Всю ночь потом она лежала без сна, то вдруг начиная молиться, то глотая слезы и боясь, что служанки, спящие у окна на сундуках, услышат ее рыдания. Прошло некоторое время, и Эстель наконец-то убедилась, что ее жестокий и отвратительный поступок принес и свою пользу. Пример Эдуара де Бризе дал понять всем наглецам, которые до этого делали ей неприличные предложения, что она не будет терпеть никаких поползновений в свой адрес. Когда она проходила мимо мужчин, те склонялись в нижайших поклонах, толпа расступалась, а люди долго смотрели ей в след и шушукались. Эдуар де Бризе пострадал не зря. Вокруг Эстель образовалось свободное пространство, и никто, кроме графа де Патье, не желал нарушать его. Да и тот вдруг стал очень вежлив. Эстель усмехнулась. А как красиво он сделал ей предложение! Поднес ей прекрасное ожерелье, встал на колени и говорил красивые слова! У нее даже в какой-то момент возникло желание сказать ему “да!”, но она во-время одумалась. Она не должна позволять себе слабости, которые обернутся потерей свободы. Возможно, граф де Патье будет ей хорошим супругом, но он будет иметь право не только спать с ней в кровати, подносить ей подарки и сидеть подле нее на пирах. Со всем этим она могла бы смириться. Граф не был противен ей, и она считала, что они могли бы вполне ужиться как муж и жена. Но неотъемлемое право супруга лезть во все ее дела приводило Эстель в панику. Вдруг граф окажется тираном и будет следить за каждым ее шагом, не позволяя даже слушать музыку вечерами в обществе других мужчин? Она знала такие случаи. Ее родная сестра вышла замуж за милого юношу, который запирал ее в спальне, сам же наполнил весь замок своими бастардами. Никогда подобного не случится с ней! Эстель долго не думала, и составила отказ в красивых фразах. Каждое слово она запомнила наизусть, и высказала посланнику графа в лицо. Слова лились, как музыка, тем более, что ее новый менестрель Жульен наигрывал на арфе. Она вышла к Марселю де Сен-Жен в белом платье с лиловым поясом, символе своего вдовства. За ее спиной стояли девушки из ее свиты, одетые в разноцветные платья, чтобы оттенить ее белый цвет. Под ногами ее был мягкий ковер, которому не было цены, привезенный ее покойным мужем из Сирии. В руках она держала серебряный поднос, на котором на красной подушечке покоилось великолепное изумрудное ожерелье, подарок графа де Патье. Ей жалко было расставаться с ожерельем. Но она не могла себе позволить променять на него свою свободу. Эстель закрыла глаза. Ей нужно быть очень осторожной. Граф де Патье не из тех, кто прощает отказ. В любом случае решение было принято, а дело сделано. Эстель подошла к окну и посмотрела на круглую башню, которую отсюда было хорошо видно. Признаться, она каждый день смотрела на нее, гадая, что же делает сейчас узник башни. Ее порадовало, что, оправившись немного, Эдуар потребовал книгу. Она специально отправила ему душеспасительное сочинение вместо фривольных романчиков, которых в ее библиотеке было видимо-невидимо, благо почивший супруг любил развлекаться их чтением сидя у камина. Он читал в слух, а Эстель слушала, занимаясь рукоделием. Из ее груди вырвался вздох. Вот что она не любила, так это рукоделие, но ее супруг считал, что хорошая женщина должна шить, вышивать и вязать. Ей приходилось каждый день сражаться с нитями, которые не желали слушаться ее неуклюжих пальцев. Теперь с этим покончено. После смерти мужа она закинула шкатулку для рукоделия как можно дальше и с тех пор ни разу не доставала ее. Интересно, чем занят шевалье де Бризе? Она знала, что он здоров. И, конечно, она не могла удерживать его насильно в башне. Но Эстель настолько привыкла, что он в ее замке! Иногда она говорила с ним, раскрывая окно, будто он мог слышать ее, и, казалось, даже подружилась с ним, придумывая за него ответы. Гордость не позволяла ей самой подняться в башню. Скоро придется выпустить его, и тогда она лишится его общества, даже воображаемого. Ей стало грустно. Она села на скамью в нише и долго сидела, хотя домашние дела ждали ее распоряжений. Что с ней? Зачем ей пленный рыцарь? Она должна немедленно отпустить его на все четыре стороны! Она и так причинила ему много зла! ... — Госпожа, к вам прибыл посланник из Патье! Эстель, склонившаяся над амбарной книгой, подняла голову. — Из Пуатье? — удивилась она, но в груди все похолодело. Неужели граф не принял ее отказа? — пригласи его к столу, а потом уложи спать. Я приму его завтра после утренней мессы.