Вижу в списке звонков контакт Эли. Мы накануне моей поездки в ТЦ немного поболтали. Подруга предложила мне свою компанию для шоппинга. Я деликатно отказалась. Причина моего отказа заключалась не в обиде, которую я уже почти толком и не держу на Элю. Просто сегодня мне хочется побыть наедине с собой. Пока неспешно прохаживаюсь между рядами с детской одеждой, снова возвращаюсь мыслями к поцелую с Макаром. Снова чувствую мурашки по всему телу. Отвлекаюсь, рассматриваю красивые повседневные платьица. Для Лики они еще слишком велики, но, а что, если прикупить на будущее? Решаюсь рискнуть и продолжаю дальше изучать ассортимент. Назойливые мысли о Макаре снова возвращаются, как морской прибой, который то накатывает на берег, то обнажает его. И это только полбеды. Хуже всего то, что я ничего не могу сделать с собственной реакцией, чувствами. Стоит только на секунду закрыть глаза, и я снова вижу перед собой Макара. Слышу его жаркий шепот, неровное дыхание, чувствую губы на своей коже. Чувствую, как пальцы крепко сжимают мою талию, скользят ниже и… Нет. Всё то же самое Макар делал и с Софией. От одной мысли, что он так же, как и мне, словно в полубреду признавался в желании, в том, что соскучился, становится больно. Непередаваемо. Словно кто-то придавил каменной плитой грудную клетку. Думала, что со временем станет легче. Не стало. Совсем. Я блокирую эту боль. Отвлекаюсь. Но это не значит, что ее нет. Она есть. Она всё еще живет во мне. Продолжаю выбирать детскую одежду. Когда расплачиваюсь на кассе, передаю охраннику пакеты, чтобы он уложил их в багажник. Как бы я ни упрямилась, но Макар остался непреклонен. Теперь меня всюду сопровождает личная охрана. Она сохраняет дистанцию, похожа на тень, но мне всё равно неуютно. Чувствую себя так, будто попала в заключение. — Надеюсь, кофе я могу сама выпить? — резко интересуюсь у охранника. Он ни в чем не виноват. Просто выполняет свои обязанности. Но я всё равно смотрю на него с раздражением. Наверное, думает, что я просто капризная глупая женушка очередного толстосума. Пусть так. Когда получаю утвердительный короткий кивок, чувствую себя еще хуже. Вынуждена отпрашиваться как маленькая. Разворачиваюсь и стремительным шагом направляюсь в одну из элитных кофеен. Раньше мы с Макаром частенько здесь бывали. Тогда я еще была наивной маленькой дурочкой, которая свято верила, что мой муж никогда меня не предаст и не обманет. Воспоминания ранят меня и злят, поэтому я не удерживаюсь и делаю внушительный заказ. Расплачиваюсь, конечно же, картой Макара. Мелочно, но меня зло тешит, что я спускаю его деньги на то, к чему даже не притронусь. Когда мне приносят заказ, чувствую, что злость проходит и уступает место опустошенности. Но на этот раз я не успеваю слишком глубоко провалиться в это отвратительное вязкое состояние. Слышу слегка удивленное у себя над головой: — Дюймовочка? Поднимаю взгляд и вижу Серёжку. Он стоит в нескольких шагах от моего столика. Тоже удивляюсь такой неожиданной встречи, а затем вспоминаю, что Козырев так же, как и мы с Макаром всегда любил именно эту кофейню. — Привет, — приподнимаюсь из-за столика. Серёжа подходит, легонько, но уверенно обнимает. — Сегодня я на каблуках, — зачем-то сообщаю, когда сажусь обратно. — Это тебя не спасет. Всё равно же Дюймовочка, — Козырев весело подмигивает мне, и я чувствую, как внутри расползается легкость. — А где Даровский? — Серёжа крутит головой из стороны в сторону, ищет моего мужа. — Я здесь сама, — отвечаю так, словно меня этот факт ни капли не трогает. На самом деле, вранье. Конечно, трогает. Даже в том же детском магазине я видела несколько парочек, которые вместе выбирали одежду для годовалого малыша. А еще одного папочку краем глаза заметила. Он так сосредоточенно слушал консультанта, словно собирался покупать не коляску, а запускать ракету в космос. Как отца мне не в чем упрекнуть Макара. Но… Это чёртово «но» всегда будет между нами. Забавно, что пока Козырев не спросил о Даровском я не ощущала этой жуткой тяжести одиночества. — Вот как. Это, конечно, зря. Я бы на месте Даровского везде ходил с тобой, чтобы никто не украл и слюни лишний раз не пускал. Не сдерживаюсь и улыбаюсь. Серёжка себе не изменяет, всегда говорит так, что сразу чувствуешь себя красавицей. — Если не торопишься, можешь составить мне компанию, — предлагаю и указываю подбородком на свой внушительный заказ. — Похоже на срыв, — констатирует Серёжа и медленно опускается на мягкий диванчик, расположенный прямо напротив меня. — С чего ты это взял? — Не припомню, чтобы ты была сладкоежкой. — Точно, — снова улыбаюсь, но улыбка на сей раз кажется мне натянутой. — Красивая ты, Дюймовочка, а вот взгляд, — после нескольких секунд молчания подмечает вполне серьезным тоном Серёжа. Я по инерции прячу своей взгляд в чашечке с ароматным кофе. — Просто немного устала. Оказывается, матерью быть не так-то и легко. Знала бы заранее, повременила, — пытаюсь шутить, но понимаю, что не могу сбить такой слабой шуткой тот курс, который взял Козырев. — Это не усталость, — продолжает он. — Это грусть. — Давай поговорим о чем-нибудь другом, хорошо? — прошу максимально мягко. Не хочу еще и на Козыреве срываться ни за что. — Времена меняются, Дюймовочка, — резюмирует Серёжа после того, как заказывает и себе кофе. — Люди — тоже. Я вскидываю взгляд на друга, он его тут же ловит. — Мы с тобой, — продолжает Козырев. — И Даровский не отстает. — Мне кажется, я какой была, такой и осталась. Да и ты не сильно изменился, только… — Что? — в глазах Серёжи начинают танцевать бесята. — Стал еще более мужественным, привлекательным, — отвечаю. Он улыбается. Так широко и открыто, что не улыбнуться в ответ не могу. — Макар у нас теперь большая «шишка». Туда-сюда выборы и еще выше поднимется. Так высоко, что и не разглядим его толком, — непринуждённость в голосе Серёжи должна меня расслабить, но я напрягаюсь. Напрягаюсь, потому что мне не нравится то, каким стал Макар. Не нравится, что он у нас теперь «шишка» и рвется на самую верхушку. С большими деньгами пришли и большие проблемы. Когда Серёже приносят кофе тема разговора наконец-то меняется. Я вкратце рассказываю о том, как быстро растет Лика. Радуюсь, что сумела подарить жизнь моей маленькой любимой девочке. Серёжа прав насчет грусти. И пусть каждое мое слово искреннее, а грусть всё равно ощущается. — Мне уже пора. Может, тебя подбросить? Или такси вызвать? — Нет. Не нужно. Спасибо. — Знаешь, это не мое дело, но и ты мне не посторонняя, Дюймовочка, — снова со всей серьезностью произносит Серёжка. — Чем выше, чем дальше человек пробирается, тем будет только хуже. У тебя ребенок, Дюймовочка. Мужики по тебе слюни пускают. Иногда лямку лучше отпустить, а не тянуть себе во вред. Если вдруг понадобится любая моя помощь у тебя есть мой номер телефона. Козырев оставляет деньги за кофе, целует меня в щеку и быстро уходит, а его размышления и предложение словно повисают в воздухе. Глава 17 — Ничего себе погодка! — качает головой Лариса, заглядывая сквозь тяжелые шторы в окно. Я еще раз перезагружаю смартфон. Знаю, что это не поможет, но всё равно пытаюсь. Связь по-прежнему не подает никаких признаков жизни. Ветер воет так сильно, что его отголосок слышно даже в доме. Это пугает, потому что у нас стоят хорошие окна и весь дом в шумоизоляции. Страшно представить, каково сейчас находиться на улице. Лика лежит в кроватке, агукает и трясет любимой погремушкой. Ее звон уже начинает бить по вискам и раздражать, но дочке она безумно нравится. Стараюсь сохранять внутреннее равновесие, но получается с трудом. Дело не только в жуткой непогоде, которая бушует с самого утра и гнет деревья так, что они вот-вот треснут пополам. Макар вчера уехал в командировку. Это его первая командировка с момента как родилась Лика. В прошлом их у Макара было уйма. Иногда он даже брал меня собой, но в основном я ждала его дома. Конечно, скучала. Конечно, волновалась, чтобы дорога прошла без происшествий. Волновалась из-за того, что Макар очень много работает и ему нужен отдых. А теперь я не могу избавиться от мысли, что он снова кувыркается в постели с другой. Пусть теперь это не София. Но мне не легче. Кто на этот раз? Как она выглядит? Какие слова ей нашептывает Макар пока раздевает и целует ее? Какой он с ней: нежный или грубый? Все эти вопросы кружат в моей голове и жалят. Я не подпускаю к себе Макара и очевидно разрядку он ищет где-то на стороне. Не маленькая, понимаю, что любому взрослому мужчине хочется секса.