Когда мы второй раз заходим в помещение, я уже морально готовлюсь к тому, что встречу там. Поэтому более спокойно переношу и вонь и гнетущую темноту, несмотря на то, что на улице еще окончательно не наступил вечер. Мы оказываемся в некотором подобии бара. Но сразу становится понятно, что это не основное заведение. Обстановка буквально кричит о том, что где-то рядом калечат до полусмерти людей. Запах и фотки, в крупном масштабе, развешанные по периметру, не дают мне сомневаться, что мы в борцовском клубе. Зрелищно, ничего не скажешь. Только вот с боксом и другими единоборствами не имеет ничего общего. Тут явно насмерть грызутся. Без каких-либо правил. – Цербер! – слышится откуда-то сбоку незнакомый мужской голос, и я оборачиваюсь, чтобы познакомиться с его хозяином. – Давненько ты к нам не захаживал. На лице мужчины просматривается довольство. Гостя видеть он точно рад. – Необходимости не было, – бурчит бандит, пожимая протянутую ему ладонь. – А мы вот тебе всегда рады. Боев сегодня нет, но для тебя могу организовать, – сально улыбается мужик, а сам точно в уме уже бабло считает. Меня снова мутит, потому что в голове тут же представляется кровавое побоище. Если Цербер своими кулаками тут людей молотить начнет, кости в муку перетрутся. – Лучше позвонить дай, – отзывается Ратмир. – Конечно, конечно, – тот спешит поделиться телефоном. Блин! Здесь есть связь! Черт бы ее побрал! А вот телефона у меня нет. У меня кроме безразмерной одежды Цербера нет больше ничего. Я как бомж, по доброте душевной подобранный Ратмиром на местной свалке. Пока мужчина набирает номер, внимательнее разглядываю фотки. Взгляд, будто нарочно, цепляется за одну из них. Понимаю, что это Цербер. Огромный. Дикий. Окровавленный. Запечатленный в каком-то зверином рыке. По позвоночнику проскальзывает колючий холод. Мне бы очень не хотелось застать Ратмира в таком состоянии. Тошнотворная судорога снова сводит желудок, и я спешу отвернуться. Вот только от вида той фотографии избавиться все равно не удается. И от картинок, что рисуются сейчас в моей голове на этом фоне, стынут внутренности. – Привет, это я, – говорит Цербер в трубку. – Ратмир?! – по ту сторону слышится женский голос. Динамик настроен довольно громко, и мне отлично слышно разговор. – Что случилось? Алина. Меня передергивает. Опять она. Даже номер ее наизусть помнит. – Мне нужны еще колеса. – Я ведь только утром… – Блядь, я что не на русском выражаюсь? – выплевывает с раздражением. – Успокойся для начала. Утром я привезла тебе последние. Новую упаковку придется подождать, я сейчас же поеду и закажу ее. Цербер ничего не отвечает. Пытаюсь понять по выражению его лица, насколько он нервничает, но оно каменное. Ни единой эмоции. – Ты сейчас где? Нужно попробовать выплеснуть эмоции. Только хорошенько так. Главное, в себе не держи. Невыраженный гнев копится… – Я понял, – короткий ответ прерывает монолог девушки. – Звони на этот номер, – Ратмир отключается, даже не попрощавшись, и я почему-то испытываю облегчение. – Ну, что?! – все такой же довольный незнакомец интересуется у Цербера. – Бои, говоришь, организуешь? – Без проблем! Лучших ребят для тебя позову! Оторвешься, – на лице хозяина заведения появляется алчная ухмылка. Кажется, он предвкушает не только отличное зрелище, но и неплохой куш. А это его «оторвешься» и вовсе звучит зловеще. – Нам еще нужны еда, ночлег и тряпки для нее. После этого условия мужик, почему-то оглядывает меня. Наверное, пытается понять, кто там скрывается под нелепыми шмотками. – В баре падайте, – предлагает хозяин. – Сейчас гляну, что пожрать есть. Я сбрасываю с себя шапку, тулуп и даже обувь. Забираюсь на деревянный барный стул и только теперь понимаю, как сильно устала. Все тело ломит. – С подружкой то познакомишь? – возвращается хозяин, и ставит перед нами тарелку с разнообразными закусками «к пиву» и несколькими сандвичами. – Обойдешься, – вполне серьезно отрезает Цербер, и мужчина предпочитает больше не лезть с расспросами. – Так, ладно, – в предвкушении потирает руки, а потом кладет на столешницу ключ. – От подсобки за рингом, – поясняет. – Матрацы позже принесу. Я пока не особо придаю значения тому, что слышу. Вцепляюсь в бутерброд, как дикая, потому что, кажется, не ела целую вечность. Вгрызаюсь в него зубами и, на полном серьезе, готова сейчас присвоить куску хлеба лавры пищи Богов. А потом мы спускаемся на подземный этаж. Жуткая вонь усиливается, а обстановка вызывает лишь отвращение. Ринг выглядит пугающе. Мне кажется, следы крови даже толком не оттерты с него. Он будто весь в непонятных разводах. Тут точно убивали людей. Комната, если конечно этот закуток можно так назвать, производит на меня гораздо большее впечатление. – Нет! – выкрикиваю с разочарованием и начинаю хныкать. Я к такому не готовилась, не привыкла к такому. – Что? Не для твоей королевской жопы хоромы? – хмыкает громила позади меня. – Я не буду здесь оставаться, понятно?! – оборачиваюсь на него. – Я не буду здесь оставаться! – Мы делаем то, что я говорю. А я говорю, что будем ночевать здесь. – Если тебе так нравится местная грязь и запах крови, то, пожалуйста, а я… Договорить не успеваю. Ратмир накидывается меня, в миг теряя контроль над собой. Прижимает свою добычу к стене всем телом, потому что считает, что имеет на это право. – Ты делаешь мне больно! – шиплю, совершая тщетные попытки к сопротивлению. Но ему плевать. По глазам вижу. По диким звериным глазам. – Ты теперь моя! Будешь делать все, что скажу… И лучше тебе не сопротивляться, – жар его дыхания будто сжигает меня дотла. – Пожалуйста… – обидно, блин, очень обидно. И страшно. Цербер мне позвоночник без усилий переломить может, а я еще имею наглость спорить с ним. – Твой отец предал меня, Ассоль. Спалил мою жизнь до самого основания. И теперь я поступлю так же. Заберу у него самое дорогое… тебя, – напоминает с каким-то внутренним ликованием, и будто напоминает самому себе, почему возится со мной. – Так что в твоих интересах быть хорошей девочкой, Соловьева. И не раздражать меня зря. Глава 16 Ассоль Черные глаза прожигают тело. Как ОН близко! Господи, как же он близко! Стоит, склонившись надо мной, вынуждает почувствовать себя бесправной букашкой. Буквально каждой своей клеточкой ощутить мощь и силу, которые он источает. Затянувшаяся пауза говорит больше тысячи слов. Цербер хочет меня. Жаждет. Поиметь. Порвать. Выжать жизнь до последней капли. А еще он псих! Чертов псих, оставшийся без лекарств! Псих, от которого зависит теперь мое благополучие. – Ратмир… Прошу… – выдыхаю со страхом, едва не касаясь своими губами его. Но, несмотря на панические сжатия внутренних органов, мой разум захлестывает возбуждение. Просто оттого, что этот мужик рядом. Просто оттого, что улавливаю его дикий запах. Соски предательски твердеют. Становятся острыми пиками. Они начинают пульсировать, как и чувствительные точки между моих ног. Напряжение становится невыносимым, а под тяжелым взглядом даже дышать страшно. Цербер ничего больше не говорит. Но он жрет, жрет меня глазами. Как голодная зверюга, что разрывает здоровенными зубищами куски свежей плоти. И он смотрит именно так. Как на мясо. Без любви или нежности. Лишь с животной жаждой, которая толчками пульсирует в его теле. И я точно знаю, что это так. Закостеневший член упирается мне в живот. Туда, в самый низ. Пульсирует. Рвется к сокровенному. И я глотаю звуки, что рвутся из моей груди. Мне страшно, черт возьми! Как же мне страшно! Не хочется лишаться девственности здесь в грязной подсобке. Чужие пальцы обманчиво нежно скользят по моей шее. Ноздри угрожающе раздуваются. Мне кажется, Ратмир борется с собой. Ведет невидимую борьбу внутри. – Вот так… – шепчет прямо мне в рот. – Умница… Грудь сжимается. Ведь я знаю, что все не так! Нежности с ним не будет. Нет. Ни ласки, ни любви. Там, в бане, Ратмир показал мне свое истинное лицо, грубо содрав с полки для того, чтобы трахнуть. Животное оно и есть. Цербер – злой и свирепый пес. Дикий и опасный. И даже в тот момент, когда мужчина чуть отстраняется, я не успеваю почувствовать облегчения. Крупные ладони берутся за ворот моей-его рубашки и рвут по сторонам. Он снова делает это, нетерпеливо избавляет меня от одежды. Не щадит ни единой пуговки. Вскрикиваю. Ужас и стыд хватают меня за легкие. Сжимают там, под ребрами так сильно, что попытки совершить вдох оказываются тщетными. – Цербер! – голос нового знакомого сопровождается гулким стуком его ног по ступеням. Это заставляет мужчину оторваться от меня, сделав шаг назад. – Прикройся! – небрежно бросает он мне. – Я чего спросить хотел, – хозяин распахивает нашу дверь, даже не постучав. – Ой! – осекается, понимая, видно, все по моему растерянному и точно раскрасневшемуся лицу. – Простите, что помешал.