Глава 87 Ассоль Вид собственного дома вызывает у меня отвращение. Не хочу быть здесь. Так отчаянно желала вернуться сюда, а теперь так люто ненавижу это место. Выпрыгиваю из машины первой. Мама же ждет, пока дверь ей откроет водитель. Мужчина покидает салон, оставляя зажигание включенным. Я сама не понимаю, как решаюсь на это, но ноги сами несут меня в сторону водительского места. Хлопаю дверью и переключаю ручку коробки передач на режим «движение». Нажимаю на газ. От подскочившего адреналина закладывает уши. Перед глазами, кажется, пляшут цветные пятна. Едва не сбиваю с ног водителя. Ему приходится отскочить в сторону. И это единственное, что спасает невиновного ни в чем мужчину от возможных повреждений. Я же совсем не отдаю себе отчета. Я даже не оглядываюсь. Мчу в сторону ворот, которые еще не успели закрыться. Проскакиваю на улицу, и только через пару минут нахожу в себе смелость взглянуть в зеркало заднего вида. Хвоста нет. Уверена, охрана просто не успела среагировать. Я ведь и сама не поняла, как быстро и неожиданно все случилось. Получается, мне удалось сбежать от этих увальней второй раз. Да, папе нужно будет серьезно поработать со своей охраной. Если даже девчонка так легко смогла ускользнуть от них. Сейчас меня ведет сердце. До сих пор ощущаю внутри каждый его мощный удар. А ведь я уже далеко от дома. Все ближе к Ратмиру. К подпольному клубу Честера. Интересно, Цербер пришел в себя? Если пришел, то как себя чувствует? На парковке у бойцовского клуба меня встречают две машины. Если честно, я даже выдыхаю от облегчения. Раз тачка Ратмира еще тут, то и он сам тоже здесь. Но, наверное, нам нужно убираться. Сколько времени потребуется отцу, чтобы вычислить это место? Меня ведь, наверняка, легко можно пробить по камерам на дорогах. Почти весь маршрут. А дальше – дело техники. А у папы достаточно для этого возможностей. Запыхавшаяся забегаю в помещение клуба. Упираюсь взглядом в широкую спину Цербера, склонившегося над баром. По ту сторону стойки находится Честер. Сердце теперь заходится сильнее. Все в порядке. Проснулся. Поднялся. Сам. Сидит вот даже. Но я почему-то не решаюсь подойти. Чувствую между нами некую пропасть. Честер, заметив меня, тут же сливается. Мы с Ратмиром остаемся наедине, и я, выдохнув, делаю шаг в его сторону. Мужчина даже не оборачивается, хотя, уверена, прекрасно понимает, что я здесь. Слышит мои шаги. А когда я усаживаюсь на стул рядом с ним, то задерживаю дыхание, обращая внимание на его разбитое лицо. За сутки так и не привыкла. – Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю, и не выходит узнать свой голос. Почему он такой напряженный и натянутый? И очень тихий. – Зачем ты вернулась? – от его вопроса у меня сковывает грудь. – Что? – переспрашиваю. Глаза начинает печь. – Я спрашиваю, зачем ты сюда вернулась? Только теперь Ратмир поворачивает на меня голову, и я замечаю его будто бы пустой взгляд. – Ты пострадал из-за меня… – выдаю первое, что приходит в голову. Не получается сейчас признаться, что питаю к этому бандиту чувства. Не могу оставить его вот так. – Я так жалко выгляжу, да? Что ты решила сыграть в благородство? – Ратмир, я… – слезы уже с трудом удается удерживать в глазах. – Цербер, – отрезает мужчина. – Меня зовут Цербер. Во взгляде бандита вспыхивает ярость. Она очень пугает меня. И даже хочется отступить, но я не делаю этого. Вместо того произношу едва слышно: – Это все из-за таблеток? – ситуация вызывает у меня тошноту. – Когда ты в последний раз пил их? – Я подрался с Сабиром потому что хотел. Давно мечтал набить этому ублюдку морду, – невпопад сообщает мужчина. – Нет, – на моих губах появляется нервная улыбка. – Ты врешь. Я видела, как… – дальше хочу добавить, про нашего ребенка, ведь именно после этого Ратмир бросился в бой с новыми силами. Но не решаюсь. – Отец хотел увезти меня. Далеко, чтобы никто не нашел, – вместо этого ставлю в известность. – Но я сбежала. Примчалась сюда. – Тебе стоило уехать, послушать папу, – ровно отвечает мужчина. Точно ему все равно. Будто плевать. Вместо нормального разговора я получаю какой-то бред. И не могу уложить его в голове. Почему Ратмир гонит меня? Зачем? А еще всячески игнорирует новость о ребенке. Мне казалось, мы поговорим об этом. Обсудим как-то. Примем решение о том, как поступим дальше. А на деле что? Почему он ведет себя так, будто ничего и не слышал о малыше? И мне так обидно. Горько настолько, что тело точно на части рвется. – Ты ведь слышал, что я сказала тогда? – дрожащим голосом спрашиваю. Мне все же не удается больше сдерживать слезы. – Слышал, я знаю. Я беременна, Ратмир. Беременна от тебя, и ты прекрасно это знаешь. Так почему… – Потому что такие, как я, не должны размножаться, ясно?! – грубо перебивает меня бандит. – Я не гожусь в отцы никому! Я хреновый сын, хреновый человек, и отцом буду таким же. Так что, давай, уезжай! Слушайся папочку и скорее забывай это дерьмо. Я еще лучше сделай аборт. Чтобы наверняка. – А ты прав, – смахиваю слезу и стараюсь держать лицо. – Почему я вообще подумала, что внутри тебя живет нормальный человек? Как дура всю ночь не спала и сидела на коленях возле твоей кровати? Ты этого не стоишь, все верно. А я обязательно буду счастлива! Главное, что без тебя! Спрыгиваю со стула и, даже не глядя на Цербера, направляюсь в сторону выхода. Наверное, он, действительно, прав. Именно так все и должно было закончиться. Глава 88 Ратмир У меня никогда не было проблем с бабами. Не было этих соплей и бессилия, которое сейчас дерет изнутри. Потому что все телки для меня были мясом. Я драл их как только желал, а потом прогонял. Нахрен слал. Всех. А после вдруг свалился в пропасть, упав прямо к ногам малолетки Соловья. С первой секунды ее захотел. Не просто попробовать. Заклеймить. Испачкать собой. Но не трогал. Пока. Пока дурь в башку не шибанула. Пока не увидел, как она с этими… А потом не смог остановиться. Как зверь одичалый. Только на инстинктах. Первобытных. И я понял, что ошибся только, когда вкусил ее. Распробовал. Оказался внутри. И эта дурь в башке засела. Как дятел долбила по черепушке. По кругу. Каждый день. И я проклял тот момент, когда позволил себе обладать этой девчонкой. Когда не смог сдержаться. Да мне плевать на все было! На слова ее, на мольбы сопливые. Я тогда только похоть чувствовал. Которая не отпускала. Ни разу с того дня. Все, чего я хотел раньше – отомстить Соловью. В красках представлял. Как избавляюсь от его баб, зарезая, точно животных. Пуская их кровь. И я испытывал дикое удовольствие, когда представлял это. Как вгоняю нож в их ослабшие тела. Как Соловей скулит точно сука побитая. Пускает слюни и молит пощадить. После стольких лет преданности, за которую меня и наказали, я имел право желать этого. Имел полное и безоговорочное право отобрать у Соловья все, что у него есть. И было не страшно думать, о том, как сильно я похож на отца. На этого ублюдка, убившего мою мать, заставившего ее испытать все те мучения. Как я похож на Сабира, что бездушно зарезал моего любимого пса. И он наслаждался этим. Моей беспомощностью и страхом. И я хотел наслаждаться. Больше всего. Видеть, как в глазах Соловья горит ужас, и это единственное, что он может чувствовать. Именно поэтому пошел к Алине. Согласился на ее предложение помочь. Хотелось заглушить эту жажду. Вытравить ее из себя. Справиться с жуткими приступами агрессии, которые посещали меня все чаще. И разве может такой человек иметь детей? Можно ли продолжать наш ублюдочный род? Меня точно разрядом шибануло, когда Ассоль сказала про плод. Мне только это подняться помогло. Я не мог отдать малыша им. Я не хотел детей. Никогда. Но раз так случилось, у мелкого должна быть другая судьба. Иное нутро. Не прожженное злобой и жаждой крови. Если Сабир бы оставил мою женщину в живых, то отыгрался бы на ребенке. – Зачем ты вернулась? Мне кажется, вокруг меня наступает настоящий ад. Пекло, которого я заслуживаю. В котором буду вариться теперь до конца дней. – Что? – голос Ассоль дрожит. Я думал, что охладею. Я надеялся на это. Я этого жаждал. Каждую минуту желал. Что увижу ее – и ничего. Вообще ничего. – Я спрашиваю, зачем ты сюда вернулась? Схватить девчонку сейчас и утащить от всех оказалось моим самым сильным желанием. Оторвать от пола и унести на плече. Далеко. Спрятать. Заточить где-нибудь в лесу, где никто и никогда не нашел бы к нам дорогу. Только я не хочу такой судьбы ей. Я не хочу, чтобы мой ребенок знал меня. Валиевы больше не тронут Ассоль. Сабир всегда держит слово, и этого не отнять. Ее отец заплатит, но не она. Я могу быть спокоен, отпуская. – Ты пострадал из-за меня… – Я так жалко выгляжу, да? Что ты решила сыграть в благородство?