— Простите… — он сделал резкий жест кистью, словно смахнул с себя воду, — это я вспомнил свое первое дело в Тимирязевском… дело было так… Представьте себе несмышленого «летеху», который со всей ответственностью и серьезностью взял в руки первое, порученное начальством, дело. Знакомится с материалом и не может понять, что это… Он интригующе выдержал паузу и продолжил. — В отдел поступила жалоба от гражданина, которого начальник… то ли магазина, то ли какого-то склада уволил за разгильдяйство, которое привело к утрате товара, но на какую-то незначительную сумму. И дело было не в стоимости, а ротозействе. И самое обидное для уволенного сотрудника было в том, что начальник записал в его трудовой книжке причину увольнения на абсолютно нецензурном языке, но с использованием оборотов, принятых у кадровиков. — Вы серьезно? — Абсолютно… Я какое-то время сомневался, как поступить, но потом понял, что меня проверяют. Тогда подошел к жалобе в соответствии с буквой закона. Опросил свидетелей, истца, ответчика, и передал дело в суд. — И как оно называлось, — хихикнула Ольга? — Дело о хулиганстве… Мне до сих пор в отделе это вспоминают. — Ачем кончилось? — Суд постановил привести формулировку увольнения в надлежащий вид. Расходы за счет ответчика. — Ну, да… а то как бы человек с такой записью в трудовой где-нибудь на работу устроился? — Так что, Ольга Чеславна, можете не беспокоиться за мое поведение. Как могут уволить я уже знаю. — Понятно, — вдруг Анисимова перешла на серьезный тон, — и что вы хотели спросить? — Признаться, не первый день пересматриваю материалы дела о покушении на Андрея и попытке покушения на вас, но не могу понять причины. Все версии рассыпаются. Вы лучше всех знаете Андрея, поэтому, мне важна каждая мелочь, которая от меня ускользает, но вы ее можете знать. Понимаю, что переживать все эти события еще раз для вас тяжело, но… Преступник пока на свободе. — Но ваш старший коллега скептически отнесся к моим словам и подозрениям. — Это наша профессия — сомневаться и проверять. — Хорошо, а у вас есть сомнения по поводу моих страхов? — Нет, — коротко и твердо ответил лейтенант. — Я хочу понять причину, которая толкает преступника на такой шаг. Она должна быть и быть весомой. — Для меня тоже непонятна эта причина, — брюнетка не заметила, как сжала локоть своего спутника. — Андрей — программист, я — дизайнер. Каждый живет в своем мире. Наверное, поэтому нам проще понять друг друга… Хотя, Андрей еще реже, чем я выходит из своего мира. Кому мы могли перейти дорогу? Не представляю… Кстати, мы пришли. Можем поговорить втроем. Охрану у палаты Черкасова еще не сняли. Стажеру пришлось предъявить удостоверение, а Ольгу уже знали в лицо. Когда двое посетителей вошли к выздоравливающему, тот так увлеченно стучал по клавишам своего ноутбука, что не сразу обратил на гостей внимания. Анисимова достала из своей сумочки пластиковый контейнер с приготовленной ею домашней едой, что несказанно обрадовало программиста. И пока он опустошал контейнер, Оля приготовила на троих чай. — И не возражай, Андрюшенька, — стро-го отрезала брюнетка на вопросительный взгляд болезного. — Виктор Михалыч сказал, что больным противопоказан кофе. Будем пить чай. — Ну, хотя бы растворимого… — клянчил Черкасов, но подруга только отрицательно пошевелила пальчиком. Лейтенант набрал какую-то фразу на своем смартфоне и молча показал программисту. Тот понимающе кивнул, достал из тумбочки черную сумку, в каких айтишники носят свои ноутбуки и разные приставки к ним. Подключил что-то к USB порту своего компьютера и коротко ввел какую-то команду. — Это «глушилка», чтобы нас никто не подслушал. Можем говорить свободно. — Пояснютакую предосторожность, — стажерсерьезно посмотрел на собеседников, — Вернемся на несколько дней назад, когда Оля, напуганная неизвестным, позвонила мне. Ты, возможно, не очень помнишь детали, но меня подбросил на своей машине к твоему дому, мой знакомый по имени Арсений. — Смутно, — подтвердила растерянно брюнетка. — Открою вам секрет следствия. Арсений Чернышов, как и вы, тоже фигурант уголовного дела по убийству около известного ресторана «Чао». Все вы связаны с тем злосчастным рестораном своими инициалами и тем, что были там в день убийства. Скорее всего, это и есть причина нападения на Андрея и слежки за Ольгой. Стажер сделал паузу, давая понять, что следующая фраза важна. — Пусть это останется между нами. Говорю это потому, что три дня назад Чернышов Арсений Оганезович был убит… Ребята. Не хочу вас запугивать, но кто предупрежден, тот вооружен. Охрана у палаты остается, можете мне звонить в любое время и по любому поводу. — Что же мне теперь тоже охрану дадут? — растерянно произнесла Анисимова, еще не решив, как относиться к этой мысли. — Я буду появляться рядом с вами. Если неизвестный решит следить, он так и подумает. — А если не подумает? — Оля, у меня пока только предостережение. Никаких фактов нет, и просить у начальства охрану повода тоже нет. — Ну, если появятся, то будет поздно, — зло пошутила она. — Передвигайтесь в людном месте, будете брать такси, вызывайте «Яндекс. GO»… В палате повисла тишина, такая что шаги в коридоре стали отчетливо слышны. — Оль, я переписал телефонный секретарь, теперь никто не пролезет. Буду смотреть за твоим сотовым по геолокации. Набери шаблон СМС для лейтенанта, и пусть он у тебя будет все время на кнопке. Брюнетка лишь угрюмо кивнула. — Андрей, — оживился стажер, — о сотовом я и хотел поговорить с тобой. Дело в том, что убийство Арсения Чернышова произошло в другом районе Москвы, поэтому, его ведет другой следователь, и я не могу каждый раз дергать коллегу своими вопросами. А они есть. Если я предоставлю тебе номер сотового Арсения, а ты накопаешь все, что получится. — Не вопрос… Только что конкретно интересует? — Пока сформулировать не могу, однако, интуиция показывает, что тут существует связь. Какая, не знаю, но должна быть… Уж слишком много приходится объяснять только случайностью. — Да, мне только в охотку делом заняться в этой палате. Ну, а если Оленьке поможем, то спать не буду, но найду. — Спасибо, я не сомневался, — улыбнулся Бобров и протянул программисту флэшку, — тут все, что нашлось. Добавлю на словах, что Сеня был не только директором магазина «Лучший», но и увлекался бильярдом. Да, не просто погонять шары, а делал хорошие ставки в бильярдной «Дуплет». Скорее всего, поэтому у него в залоге автомобиль «Субару Легаси». Жил один в двухкомнатной «хрущевке». — А как насчет того номера сотового, чей хозяин терся около моей палаты? — поинтересовался программист. — Это важная улика, Андрей. Мы ее пока не обнародовали. Работаем плотно, но в интересах следствия, вам пока лучше о ней не говорить. А вот забывать не стоит, вдруг где еще всплывет. Как меня учили — в нашем деле мелочей не бывает… Однако, все время помнить об аккуратности. Следователи не бегают по крышам и не стреляют с бедра, но могут вычислить, кто и когда это делал. А уж вам, Андрюша, надо быть тише воды и ниже травы. Вас, в нашем расследовании, просто не может быть. — Да просто святой дух, — улыбнулся Черкасов. — А что?! Хорошее сравнение. Физически вы в палате, а ваш дух в виде знаний и навыков может путешествовать по локальным сетям, заглядывать в сотовые телефоны и читать СМС-ки… — Что же, — вскинулась Анисимова, — у полиции нет средств самой это делать? — Отчасти, — грустно возразил стажер. — Когда оперативной связью преступников был только проводной телефон, в каждом учреждении повышенной секретности СССР на этажах были комнатушки, для инвентаря уборщицы или дворника, внутри которой ютилась коморка сотрудника, прослушивающего и записывающего все телефонные разговоры. В спецслужбах это называлось «СОРМ» — система оперативно разыскных мероприятий. Вы не застали то время, когда междугородний звонок заказывался на городском узле связи. Причем в бланке такой заявки была строка не только времени предполагаемого разговора, но и языка, на котором будет проводится разговор. — Зачем это? — удивилась Ольга. — Чтобы «СОРМ» прислал к тому времени сотрудника со знанием этого языка. Иначе как фиксировать? Поэтому, заявки на международные разговоры, по-английски или по-немецки, выполнялись через день, по-французски через два, а на каком-нибудь суахили вообще не принимали…. Станешь говорить на другом языке, отключат и потребуют объяснений. — Ну, теперь-то у вас должно быть все, — с долей сомнения произнесла Анисимова. — Все определяется бюджетом, — грустно улыбнулся лейтенант. — Думаете зря добренькие американцы предоставляют бесплатно пользоваться сервисами Skype и WhatsApp. Известно, что Майкрософт приобрел Skype у разработчика за восемь с половиной миллиардов долларов, а Фейсбук купил WhatsApp за тринадцать миллиардов. И потом раздали всем, как надувные шарики. Впрочем, кого надули, можете догадаться с первого раза, если узнаете, что это деньги клана Рокфеллеров. Почти полтора века эта семья управляет огромной долей финансового мира через свою компанию «Рокфеллер Капитал Менеджмент». Одними из основных долей ее портфеля акций являются ценные бумаги Майкрософт и Фейсбук. — Зачем это Рокфеллеру? — брюнетка непонимающе переводила взгляд с одного собеседника на другого. — Власть, — коротко ответил Черкасов. — Когда ЦРУ обратилось в Конгресс США, чтобы те надавили на компанию «Эпл», которая не отдала ЦРУ коды шифрования сотовых моделей Айфон. Стив Джобс, как исполнительный директор «Эпл», был вызван на заседание конгресса по обвинению в слежке за пользователями Айфонов и Айпадов. Это было полным враньем, сфабрикованным ЦРУ, которые сами хотели следить, но не могли сломать коды «Эпл». Стив не сдался и умер два года спустя от рака, как и шесть латиноамериканских президентов, неугодных США. — Ребят, вы серьезно? — После битвы при Ватерлоо Ротшильд произнес сокровенную фразу, — улыбнулся Черкасов. — «Кто владеет информацией, тот владеет миром». — Так уж и миром? — усомнилась Ольга. — А ты не знаешь эту историю? — не отступал программист. — Человек Ротшильда тайно сообщил ему первому о поражении Наполеона. В результате банкир облапошил всех игроков на бирже в Лондоне и за день заработал сорок миллионов фунтов. С тех пор, два века банкиры вкладывают огромные средства в информационные технологии и правят миром. — И как же они правят Россией? — За свои деньги мы купили у них компьютеры и поставили в каждый дом и каждое рабочее место. За свои деньги мы купили у них маршрутизаторы, свитчи, хабы, протоколы связи и подключили наши компьютеры к их сети. Теперь любой агент АНБ или ЦРУ может зайти сейчас на мой компьютер, посмотреть и послушать, что я делаю, или просто скопировать все документы. — Ну, ты же можешь поставить защиту! — Если буду умнее их программистов… Это во-первых, а во-вторых, проблема в том, что никто не знает досконально, как работает их операционка и приложения. Коды Майкрософт никому не открывает. Нам доступны только внешние настройки. Ты можешь поменять размер шрифта или цвет экрана, но никогда не узнаешь, какую программу запустили удаленно на твоем компьютере. — Будем делать свое… — нерешительно возразила Анисимова. — Оль, открою военную тайну — мы не производим ни «мышки», ни флешки. Двадцать лет пытаемся запустить свою операционку на своем микропроцессоре. Но. Все зависит оттого, продаст ли нам лицензию на их разработку Лондон, возьмет ли заказ на производство микропроцессоров Тайвань, а потом уже, даст ли Пекин команду на один из множества своих заводов изготовить под наш «Эльбрус» или «Байкал» хотя бы одну модель ноутбука или сервера. — У нас до сих пор в рамках Закона о связи в РФ существует пункт, в котором провайдер доступа в интернет или цифровой телефонии обязан копировать в местное подразделение ФСБ весь трафик и хранить все эти данные не менее месяца. Однако, денег на такую реализацию «СОРМ» у провайдера нет, и ФСБ не везде может поставить дата-центр на обработку и хранение огромного объема информации — подытожил стажер. — Поэтому я могу обратиться за помощью только к Андрею. Расстроенная Ольга только отмахнулась от этих грустных фактов. Глава XXIII