– Мужчина оборачивается. Я вижу его неясно, но все-таки способен узнать: это Алан Джейнс – так вы сегодня представили мне его в порту. Он о чем-то спрашивает вас, может, делает предложение, но вы качаете головой. Вам хочется ответить «да», но вы не говорите этого, а просите его подождать. Почему? Я чувствую, вы любите этого человека. – Да! – воскликнула актриса. – Я люблю его! Я впервые встретила его в Папеэте неделю назад, но в такой обстановке… В первый же вечер он предложил мне выйти за него замуж, но я до сих пор не дала согласия. Я хочу счастья, по-моему, я заслужила его. Но я боюсь… – Боитесь? – Прорицатель отвел взгляд от кристалла. – Тут кроется что-то связанное с вашим прошлым. Вам страшно, что оно вернется и станет преследовать вас. – Нет-нет! – Вам не обмануть меня. Вы боитесь чего-то, что было давно. Когда это случилось? Ветер играл шторами. Шейла беспокойно переводила взгляд с одного предмета обстановки на другой, потом опустила голову и со вздохом произнесла: – В прошлом месяце минуло три года. Он помолчал, лихорадочно соображая. Июнь. Три года назад… – Дэнни Майо, – тихо сказал он, пристально всматриваясь в кристалл. – Это связано с Дэнни Майо. Да, теперь вижу. Мне рассказать вам все, как было, или вы сделаете это сами? – Балкон… там балкон, – указала она на окно. С видом взрослого, уступающего капризу ребенка, прорицатель встал и выглянул в окно. – Да, там балкон, но на нем никого нет. Он снова сел и властно посмотрел на Шейлу, которая уже угодила в ловко расставленную ловушку. – Итак? Глава II. Дом на побережье После коротких сумерек на Вайкики быстро опускается тьма. Пока луна не осветит пурпурное небо, необыкновенно отчетливо раздается каждый звук. Кокосовые пальмы шелестят от прикосновения ветра. Белая линия прибоя ударяет о невидимый берег еще сильнее, чем днем. Загадочная пугающая ночь вступает в свои права, и вскоре на свой пост выходит луна. В огромной гостиной дома, который сняла в Вайкики Шейла Фейн, горел только торшер. Мебель, паркет, панели из редких сортов местного дерева слабо поблескивали в полумраке. Комнату украшали экзотические растения. Окна на улицу были закрыты, но те, что выходили на океан, – широко распахнуты, и сквозь них доносился рев прибоя. Шейла нервно расхаживала взад-вперед. После беседы с Тарневерро она не находила себе места. Что она натворила? Какой сверхъестественной силой обладал этот человек, если ему удалось так легко вырвать из ее сердца давно погребенную в нем тайну? Шейла ужасалась своей неосторожности, но уже поздно было что-то исправить. Она села прямо под лампой, привычная к яркому свету прожекторов. Никогда, с тех пор как ее звезда засверкала на голливудском небе, Шейла не боялась кинокамер, но в последнее время они часто выставляли ее в невыгодном ракурсе. Нет, волосы ее по-прежнему были прекрасны и сверкали, как пламя, но в глазах поселилось беспокойное выражение, линия рта выглядела напряженной. Неужели ее, звезду Голливуда, красавицу, столько лет сиявшую на экране, ждет стремительное падение во мрак? Вошел Джессоп, худощавый пожилой дворецкий-англичанин, и внес запакованную корзину с цветами. Шейла устало подняла глаза. – Обед в половине девятого, Джессоп. Если кто-то из молодежи, например мистер Брэдшоу, захочет искупаться, переодеться можно в голубой спальне. Мисс Джули и мисс Диана переоденутся в своих комнатах. Но вообще-то в купальнях сейчас темновато и не очень чисто. Вбежала Джули, жизнерадостная, молодая, на лице – ни морщинки и ни следа косметики. В усталых глазах артистки мелькнула зависть. – Не беспокойся, Шейла, – сказала девушка. – Мы все предусмотрели. Прием получится сногсшибательным. А что это за цветы, Джессоп? – Для мисс Фейн. – Дворецкий протянул корзину. – Я в затруднении, Джули, – вздохнула хозяйка. – Как мне поэффектнее предстать перед гостями? Если бы здесь был балкон или хотя бы широкая лестница… – Ты можешь внезапно выйти из сада, бренча на укулете и распевая гавайскую песню, – рассмеялась Джули. – Нет, тогда я окажусь на одном уровне с гостями. Чтобы произвести впечатление, нужно появиться внезапно и обязательно сверху, запомни, милая. Так принято в Голливуде… – Как хочешь, – пожала плечами девушка. – Простота иногда тоже эффектна. Ой, какая прелесть! – воскликнула она, раскрыв корзину. – Орхидеи! – Очень мило со стороны Алана, – произнесла актриса, равнодушно взглянув на цветы, которыми ее было не удивить. Джули помотала головой. – Это, похоже, не от мистера Джейнса. Вот карточка. – И она прочла вслух: – «С любовью от того, кого вы забыли». Кто это, Шейла? – Сама не знаю. Дай-ка посмотреть. – В ее глазах блеснула догадка: – Почерк Боба. Милый Боб! Подумать только! «С любовью» – после стольких лет! – Кто такой Боб? – Боб Файф, мой первый и единственный муж. Ты его не знала, это было давно. Я еще девочкой служила хористкой варьете в Нью-Йорке, а Боб, талантливый актер, уже тогда завоевал популярность. Я его обожала, но, когда попала в Голливуд, мы развелись. И вот теперь он пишет: «С любовью». Неужели это правда? – Что он делает в Гонолулу? – Играет главные роли в местном театре. Нынче утром я звонила Рите Баллу, и она рассказала мне о нем. – Шейла взяла в руки орхидеи. – Приколю их к платью. Я тронута и очень хочу увидеть Боба. Он всегда был такой добрый, такой умный! А который час? – Двадцать минут восьмого. Интересно, как называется театр, где играет Боб? – Не помню, хотя Рита говорила мне. Кажется, Королевский… Да, точно. В передней позвонили, и в гостиную влетел Джим Брэдшоу из турбюро Гонолулу. – Всем привет, – на ходу крикнул он. – Ну как, мисс Фейн, приятно гулять босиком по заросшему пальмами берегу теплого моря? – Не то слово, – натянуто улыбнулась кинозвезда, взяла цветы и ушла к себе, а Джули тотчас же спросила Джима: – Тебе нравится Шейла? Только честно. – Она мила, любезна, но немножко искусственна. Хорошая актриса на сцене и в жизни. За последние два года я перезнакомился со столькими экранными знаменитостями, что мог бы открыть собственный Голливуд. – Ты совсем не знаешь ее… – В любом случае мой идеал несколько другой. Красивая, молодая, невинная и искренняя девушка, которая полюбит меня от всего сердца. – Хелло, юноша. – Из-за портьеры появилась Диана в вечернем платье. – Может, прогуляемся по пляжу и искупаемся? – Втроем? – уточнил Джим. – А что такого? Больше никто не пойдет, – вздохнула Джули. – Остальные побоятся смыть косметику с лица. Вышла Шейла при полном параде с приколотыми к платью орхидеями. Купаться она решительно отказалась, сославшись на то, что должна встречать гостей. – Жаль, – сказал Брэдшоу. – Вы лишаете себя одного из самых острых ощущений в жизни. – Бери купальник, – поторопила его Джули. – Я покажу, где переодеться. Давайте втроем побежим наперегонки: кто первый окажется в воде, получит приз. – И молодежь бросилась вверх по лестнице. В передней опять позвонили, но Шейла не стала отворять сама – это не делало чести примадонне Голливуда, – а подождала, пока Джессоп откроет дверь. В гостиную вошла супружеская пара: темноволосая женщина лет за тридцать и высокий полный блондин с надменным лицом. – Рита! – расцеловала ее Шейла. – Сто лет тебя не видела! Уилки! Как я рада! – Мы, кажется, явились рановато, – посетовал мужчина и недовольно поглядел на жену: – Ты, как всегда, перепутала время. Нелепая привычка. – Ничего страшного, мы пока поболтаем с Шейлой, – ответила Рита. – В прошлый твой приезд мы не повидались с тобой, дорогая, потому что гостили на материке. Как тебе удается сохранять такой цветущий вид? – спросила Рита, с завистью разглядывая Шейлу. – Ты открыла секрет вечной молодости? – Я слышала, что его нужно искать на Гавайях, – улыбнулась кинозвезда. – Но, похоже, это не так. – Разумеется, – сухо произнесла Рита. – Он находится в Институте красоты в Лос-Анджелесе, а здесь женщины, наоборот, увядают слишком быстро. Как я жалею, что не осталась в Голливуде и не продолжила карьеру! – Но ты ведь счастлива с Уилки? – Да, и к зубной боли, говорят, можно привыкнуть. Знаешь, Шейла, у Уилки больше воображения, чем у этого… как его? Шекспира. Ему бы бросить свои сахарные плантации и начать писать сценарии. Ну да ладно. Расскажи лучше о себе. – Я пробуду тут долго, успеем наговориться, – заметила Шейла. – Может, искупаетесь перед обедом? – Боже упаси! – отмахнулась Рита. – За три года, что я замужем и живу в Гонолулу, мне так надоело купанье, что меня мутит даже при виде ванны. В эту минуту в гостиную вошел Алан Джейнс, красивый, торжественный, в элегантном фраке, и Шейла с замиранием сердца представила его супругам Баллу. Вбежали Джули и Джим в пляжной одежде и объявили, что хотят искупаться. – Тогда пойдемте и мы на пляж, – предложила Рита. – Можем просто прогуляться. – Куда это ты собралась в туфлях на высоком каблуке? – усмехнулся Уилки. – Я их сниму, они не приросли к ногам, – фыркнула Рита. – Ты идешь с нами, Шейла? – О нет, дорогая, отправляйтесь пока с Уилки и молодежью. Мы придем попозже. – И она с чарующей улыбкой обернулась к мистеру Джейнсу: – Как прошел день?