– Только сегодня утром вы, инспектор, вспоминали о деле Дэнни Майо, которого три года назад нашли убитым в его доме в Лос-Анджелесе. Полиция с самого начала пошла по ложному пути. Но Шейла Фейн знала, кто убил Дэнни. Когда к нему позвонили у парадной двери, она растерялась и спряталась в соседней комнате. Убийство произошло у нее на глазах. Нынче она созналась мне в этом. Более того, она утверждала, что преступник находится в Гонолулу. Глаза Чарли Чана заблестели в темноте: – Она назвала имя? – Нет, – помотал головой Тарневерро. – Она не хотела, а я не настаивал. Она, видимо, боялась, что если обнаружится ее связь с этим делом, то ее карьере придет конец. Все эти годы она молчала, а теперь не решилась выйти замуж за любимого человека, опасаясь втянуть его в неприятности. – Вы одобрили ее осторожность? – спросил инспектор, останавливая машину у подъезда дома Шейлы, но не торопясь выходить. – Я посоветовал ей снять бремя со своей совести и обрести наконец покой. Я убеждал ее, что если она назовет имя убийцы, то никакая полиция в мире не станет наказывать ее за долгое молчание. Я предложил ей пока отказать Джейнсу и выполнить свой долг перед обществом. Ведь иначе над ее счастьем все время висела бы угроза разоблачения. Я сказал ей, что если Джейнс действительно любит ее, то рано или поздно женится на ней, несмотря ни на что. Если же он любит ее не настолько сильно, лучше выяснить это сразу. Они вышли из машины и задержались у смоковницы. – А если бы Джейнс не женился на ней? – спросил Чарли, пристально наблюдая за выражением лица Тарневерро. – Вы намекаете на то, что мне это было выгодно? Боже упаси. Я просто просил ее снять камень с души и написать мне короткую записку, где будет упомянуто имя преступника. Остальное я брал на себя. – А она что? Согласилась написать? – Она ответила, что все обдумает и вечером на обеде сообщит мне свое решение. Я был уверен, что убедил ее. – Понятно, – заключил Чарли Чан. – Убийца Дэнни Майо заставил мисс Фейн замолчать навеки. Но как он узнал, что актриса собирается выдать его? – Ума не приложу. В моем номере есть балкон. Может, кто-то подслушал нас, пока мы разговаривали? Или Шейла сама встретилась с убийцей и выложила ему всю правду. На нее это похоже: она такая неосторожная и экспансивная! Была… – грустно добавил он. – Клянусь, инспектор, я готов всячески помогать вам. Я хочу, чтобы убийцу нашли и наказали! – Ну что ж, договорились. Ведь я вам еще утром сказал, что вы прекрасный детектив. Джессоп с растерянным видом отворил дверь, и посетители прошли в гостиную, где в угрюмом молчании сидели супруги Баллу и Ван Горн. Чарли задумчиво и внимательно оглядел их всех. – Где труп? – спросил он. – В павильоне, – ответил Джим Брэдшоу, входя в гостиную. – Мы ждали вас, инспектор. А тело первым обнаружил я и сразу же запер павильон на ключ. – Умница, – похвалил Чан и обратился к остальным: – Никому не выходить из дома без моего разрешения. Мистер Тарневерро, пойдемте со мной. Озаренная взошедшей луной лужайка казалась серебристой. Инспектор быстро пересек ее, отпер дверь павильона, опустился перед телом на одно колено и сказал своему напарнику, робко остановившемуся поодаль: – Я давно занимаюсь сыскным делом и повидал всякое, но чувства мои не настолько огрубели, чтобы оставаться равнодушным к подобным вещам. Мне очень жаль эту женщину. Сегодня зловещий черный верблюд преклонил колени у прославленных ворот. – Никогда не прощу себе, – прослезился Тарневерро. – Не вмешайся я, она была бы жива. – Ну ладно. Я звонил в управление, скоро прибудет коронер. Давайте пока осмотрим тело, помогайте, как обещали. – Он приподнял левую руку Шейлы. – Вот первая улика. Происходила борьба, в ходе которой разбились ручные часики. Лопнуло стекло, и… – Чан приложил часики к уху – механизм перестал работать. Стрелки замерли на двух минутах девятого. Вот так без всяких усилий мы узнали точный момент убийства. Это уже кое-что. – Две минуты девятого… – повторил Тарневерро. – В это время Джейнс, Мартино, Ван Горн, вы и я находились в VIP-зале отеля. Помните, Ван Горн взглянул на часы и сказал, что уже восемь и ему пора к Шейле на обед? – Да, – кивнул сыщик. – Довольно много людей сразу же получили алиби. – Он указал на разбросанные по полу орхидеи. – Вот еще доказательства борьбы: бутоньерка сорвана с груди жертвы, цветы растоптаны. – Все это, пожалуй, указывает на ревность, – нахмурился предсказатель. – Может, мы ошиблись относительно мотива преступления? – Интересно, – бормотал Чан, ползая по полу. – Цветы были прикреплены булавкой, видите – платье на плече разорвано, но булавки нигде нет. – Он тщательно осмотрел орхидеи и обшарил пол. – Все верно, – сказал он, вставая: – Булавка таинственно исчезла. Сыщик подошел к старому туалетному столику красного дерева, который когда-то, очевидно, украшал будуар, а теперь был изгнан сюда, в садовую беседку. Столик был покрыт стеклом, и Чан, вооружившись лупой, склонился над ним. – В уголке свежая щербинка, – объявил он. – Что бы это значило? На столике сумочка. – Инспектор открыл ее и порылся: – Ничего особенного: платок, флакон духов, визитные карточки, несколько долларовых купюр. – Господи! – воскликнул Тарневерро. – Я подумал, вдруг Шейла успела написать где-нибудь на клочке имя убийцы? Как было бы хорошо! Расследование сразу закончилось бы, и злодей предстал перед судом. – Шутите? – усмехнулся Чан. – Раскрыть убийство – дело небыстрое. А если та самая записка, о которой вы все время говорите, лежала здесь, на столике, значит, она сейчас в руках убийцы. Вряд ли он оставил бы ее здесь. – Что же делать? – Пока пойдем в дом. Первичные улики мы изучили: часы, разбитые в ожесточенной борьбе, остановились на двух минутах девятого; также в борьбе с платья были сорваны орхидеи, а скреплявшая их булавка с места преступления исчезла. Отколот кусочек стекла в углу столика. У входа в дом сыщик и его новоиспеченный помощник заметили Вэла Мартино и Алана Джейнса. Англичанин выглядел страшно взволнованным. – Прошу садиться, господа, – распорядился Чан. – Мне придется задать вам несколько вопросов. Джессоп вышел вперед и обратился к Тарневерро: – Простите, сэр, в суматохе я совсем забыл… – Про что забыли? – удивился предсказатель. – Про письмо. – Он вынул из кармана жилета узкий конверт. – Мисс Фейн просила передать вам, как только вы придете к нам обедать. Тарневерро протянул было руку, но Чарли Чан быстро встал между ним и дворецким и взял конверт: – Сожалею, но сейчас здесь ведет расследование полиция. Джессоп с поклоном удалился, а сыщик с растерянным видом повертел конверт в руках. Неужели все так просто? Неужели вот она, разгадка? Они обменялись с Тарневерро долгим многозначительным взглядом, после чего Чарли подошел к торшеру, вскрыл конверт и хотел уже вынуть сложенный вдвое лист бумаги, как вдруг лампа погасла и комната погрузилась в темноту. Послышался звук удара, потом еще один, крик и падение грузного тела. Поднялся шум. Кто-то требовал немедленно включить свет. Джессоп ощупью пробрался к розеткам: вспыхнули бра на стенах. Чарли Чан медленно поднялся с пола. Он потирал правую щеку, из которой сочилась кровь. Сыщик поискал глазами Тарневерро и сказал ему несколько фраз, которые никто, кроме их двоих, не понял: – Ужасно досадно. Но, как утверждают, даже Иегова иногда клюет носом. Что уж говорить обо мне. Да, зазевался, да, болван. – Он вытянул вперед левую руку, в которой был зажат крошечный клочок конверта. – А письмо, – хмуро пошутил Чан, – не хуже верблюда перекочевало в другое место. Глава V. Человек в пальто Чан продолжал стоять, сжимая обрывок конверта. Его невозмутимое лицо не отражало и десятой доли того, что в эти минуты творилось у него на душе. Кто-то сыграл с ним дерзкую шутку и публично ошельмовал знаменитого сыщика из полиции Гонолулу. Свидетелей его позора было семеро, и, хотя Чарли много лет прожил на Гавайских островах, в его жилах текла кровь восточного человека, которого в подобной ситуации не могло не охватить бешенство. Но он заставил себя немедленно подавить это чувство. Его учили, что гнев – яд, разрушающий разум, а в задачу, которую ему предстояло разрешить, требовалось вложить много ума. Похоже, его противник был не только отчаянным, но и хитрым, коварным и обладал молниеносной реакцией. Что ж, тем большее удовольствие доставит Чану победа над ним. Так инспектор решил про себя. Неизвестный, убивший сначала Дэнни Майо, а теперь Шейлу Фейн, намеревавшуюся выдать его тайну, в конце концов будет справедливо наказан. Или не видать ему, инспектору Чану, покоя ни днем, ни ночью. – Вот тебе и полиция, ведущая расследование! – сказал Тарневерро, не скрывая досады. – Ваше негодование совершенно справедливо, – кивнул Чан. – Со мной ни разу в жизни не случалось ничего подобного. Но даю слово: человек, нанесший мне этот удар, – сыщик медленно обвел взглядом всех присутствующих, – поплатится за него, слово сыщика. И сегодня я не в настроении подставлять дерзкому наглецу другую щеку. Он вынул платок и приложил к лицу. Чан был уверен, что на пальце руки ударившего его человека было кольцо и что удар, вероятно, нанес кто-то, кто в тот момент находился слева. Сыщик оглядел руки собравшихся в гостиной и вскоре заметил массивное кольцо с печаткой на левой руке Ван Горна. Потом Чарли Чан перевел взгляд на Уилки Баллу и увидел на его левой руке сверкающий перстень с бриллиантом. На пальцах Мартино, Тарневерро и Джейнса колец не было. Предсказатель первым поднял руки. – Можете начать с меня, – заявил он. – Вы ведь собираетесь обыскать нас всех? Чарли улыбнулся. – Я не настолько глуп. Человек, который оказал мне честь, нанеся такой великолепный удар, вряд ли спрятал при себе обличающее письмо. К тому же, – небрежно бросил сыщик, – все это имеет мало значения. Тарневерро опустил руки с выражением разочарования на лице, но Чан не обратил на это никакого внимания. Он быстро осмотрел шнур, шедший от лампы к штепселю. На стене в нескольких дюймах от пола шнур оканчивался вилкой, которая сейчас лежала на полу, так как была выдернута из штепселя. Очевидно, вытащить ее оказалось нетрудно. Достаточно было наступить ногой на шнур в любом месте и слегка подвинуть ногу в сторону от стены. Да, пара пустяков, и кто-то очень быстро сообразил, как это сделать. Чарли вставил вилку в штепсель, и лампа снова вспыхнула. Сыщик прошел в центр комнаты. – Не станем терять время на безнадежные розыски письма, – заметил он. – Предпочитаю поближе познакомиться с присутствующими здесь гостями и услышать от них, что они делали сегодня в две минуты девятого. – Чарли Чан стоял, задумчиво переводя взгляд с одного на другого. – Вот вы, мистер Баллу, скажите, каким образом вы и миссис Баллу оказались в этом доме? Миллионер взглянул на сыщика с высокомерием белого, много лет прожившего среди цветных, которых он считал низшей расой. – А почему я должен вам отвечать? – Совершено убийство женщины, – сурово произнес Чан. – Я знаю, что вы занимаете на острове высокое положение. Но это не ставит вас вне подозрений. Поэтому соблаговолите ответить на мой вопрос. – Нас с женой пригласили на обед. Мы – старые друзья… мы были старыми друзьями мисс Фейн. – Вы познакомились с ней в Голливуде? – Да, именно. – До замужества миссис Баллу сама являлась актрисой Голливуда, не так ли? – И что из того? – вспылил Баллу. – Отвечай вежливее, Уилки, – вмешалась его жена. – Да, инспектор, я снималась в фильмах под именем Риты Монтэн. И, если угодно, завоевала популярность. Чан улыбнулся: – Разве может быть непопулярной такая очаровательная женщина? Позвольте поинтересоваться, как давно вы замужем? – В этом месяце исполнится три года. – До свадьбы вы жили в Голливуде? – Разумеется.