– Не пугайте меня. Ничего особенного вы не слышали. – Ну да! – захохотал Смит. – Хотите, повторю? Эта женщина, которую потом убили, сказала вам, что она… – Хватит! – прошипел Файф, тревожно озираясь по сторонам. – Замолчите немедленно! – Нет, милейший, вы мне рот не затыкайте, – ухмыльнулся Смит. – Я дал инспектору показания в ваших интересах, подтвердил то, что вы там наплели, хотя мог бы рассказать такое, что прозвучало бы, как взрыв бомбы. Это и сейчас не поздно сделать, учтите. – Шантажируете? Вымогаете деньги? – Нет, просто прошу купить мою картину. Вы же человек интеллигентный, причастный к искусству. Вот эту, например… – Смит показал полотно с негритянской девушкой. – Остроумно, – фыркнул актер. – Положим, я куплю эту мазню, простите, не хотел вас обидеть, эту картину. Что дальше? – На вырученные деньги я уеду из тропиков, – заверил его Смит. – Мне тут все осточертело. Мечтаю попасть на родину, в Кливленд. Я приехал на Гавайи ненадолго, писать этюды, но вскоре пристрастился к околехау и покатился на дно. Отец прислал мне денег, чтобы я вернулся домой, но я их спустил, чем настроил против себя всю семью. Я больше не желаю так жить, все мои родственники – добропорядочные люди. Посмотрите на мою картину. Чем она плоха? Подумайте, какую гордость вы будете испытывать, когда через некоторое время мои работы окажутся в цене. Вы скажете своим друзьям: «Да-да, я уже давно разглядел этот талант. Я первым купил картину этого художника». – Послушайте, мистер Смит, – ответил Файф. – Пока не закончится следствие, вас с острова не выпустят. А потом я куплю вам билет и дам двести пятьдесят долларов в обмен на это полотно. И поезжайте себе в свой Кливленд. – Выплатите мне хоть небольшой аванс. – Чтобы вы напились околехау? – Даю честное слово джентльмена, что не буду пить. Иначе в нетрезвом виде я проболтаюсь и испорчу все дело. Дайте мне пятьдесят долларов, я куплю новый костюм. – Да вы с ума сошли, дружище! – воскликнул актер. – Какие сейчас костюмы? Вы только привлечете к себе лишнее внимание, если до полиции дойдет, что у вас появились деньги. Живите пока так, как раньше. Вы же художник, не будьте дураком! Вот возьмите пятьдесят долларов, но я на вас надеюсь… – Честное слово, я не подведу! – заявил бродяга и, зажав в руке деньги, поспешил в дешевую гостиницу «Ниппон», неприглядное здание с низкими потолками. – Привет, Нада! – поздоровался он с маленьким японцем, хозяином жалкого заведения. – Есть свободная комната? – Конечно, – улыбнулся тот. – Та самая, где вы и раньше у нас останавливались. Осмелюсь спросить, сэр, вы получили деньги от родных? – Ничуть, – гордо возразил Смит. – Я способен жить своим трудом, Нада. Я художник и продал свою картину, которая еще лучше, чем у Коро. Бедняге Коро никогда в жизни не доводилось заработать столько денег, сколько мне. Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте! Глава XIII. Дела семейные и служебные Чарли Чан проснулся с новыми силами и, подойдя к окну, взглянул на великолепную панораму, открывавшуюся с холма Панчбоул: зеленые долины, сверкающая бирюзовая гладь океана, пышные ярко-алые цветы и благоухающие виноградники с тяжелыми лиловыми гроздьями. «Может, предстоящая задача не так уж и сложна? – подумал он. – Важно действовать быстро и продуманно и не уподобляться тому журавлю, который умер с голоду, ожидая, когда море высохнет и ему, глупой птице, достанется вся рыба». В столовой уже шумели: жена и старшие дети готовили завтрак, накрывали на стол и громко обсуждали новости из утренней газеты: убита голливудская знаменитость, и расследование поручено их отцу, инспектору полиции Гонолулу Чарли Чану. – Тихо! – цыкнул глава семейства, пододвигая к себе тарелку. – Генри, Роза, что вы так галдите? – Папа, это здорово! Ты ведешь дело Шейлы Фейн! – воскликнула Роза, старшая дочь инспектора. – Ужас! Какой негодяй ее укокошил? Ты уже догадался, да, пап? Нельзя, чтоб такое страшное преступление осталось нераскрытым. – Никогда не сомневайся в мудрости отца, дочка, – грустно улыбнулся сыщик. – Дело и вправду громкое, пап, – сказал Генри. – Ты в объективе прессы, а это очень ответственно. Зато когда ты зацапаешь убийцу этой звезды из киношки, ты прославишься, тебе заплатят много денег, и ты купишь мне собственное авто, хотя бы в рассрочку. Ведь твой драндулет постоянно занят, и мне приходится ездить на троллейбусе. – Ничего страшного, сынок. Усердно трудись и заработай на машину самостоятельно, и никаких рассрочек, плати наличными. Нечего связываться с кредиторами. И, пожалуйста, дети, обратите внимание на свою речь: вы уже взрослые, а выражаетесь вульгарно, как подростки. «Укокошил», «зацапаешь», «киношка», «драндулет» – так-то вы используете богатства английского языка? По-моему, вы слишком американизировались. Жена Чана, моложавая и подвижная, хотя и полная, женщина, подала на стол овсянку, поставила чайник и разлила чай. – Шейла Фейн – легенда нашего времени, – вздохнула она. – Мне очень жаль ее. Если ты посадишь в тюрьму ее убийцу, твое имя войдет в историю криминалистики, а иначе… Чарли поперхнулся горячим чаем. – Да будет вам в конце концов! Что с вами творится? У меня такое чувство, что, если я не найду убийцу мисс Фейн, меня выгонят из собственного дома. – Может, еще чаю? – примирительно добавила жена. Выпив вторую чашку, сыщик встал из-за стола. Младшая дочка Эвелин принесла ему шляпу и поцеловала на прощание. Инспектор сел в свою старенькую машину и поехал на службу. Путь лежал через китайское кладбище, разбросанное по склону холма. Здесь покоилась мать Чана, которую он когда-то нищей привез из Китая. А теперь он и его дети – полноправные граждане Соединенных Штатов. Генри и Роза собираются поступать в американские университеты, Эвелин и вовсе настоящая американка и даже с трудом понимает по-китайски. Что сказала бы бабушка, увидев своих внуков? Едва машина свернула в деловой квартал города, инспектор отвлекся от семейных воспоминаний и сосредоточился на злободневных служебных вопросах. Больше всего его мысли занимал Роберт Файф, поэтому Чан немедленно отправился в отель «Вайоли». Портье сообщил, что мистер Файф ушел с каким-то человеком. С кем именно? Описание внешности посетителя не оставляло никаких сомнений. Все понятно, опять Смит. Какого черта ему нужно от актера? Почему Файф сознался в преступлении, которого не совершал? – Кажется, мистер Файф собирался в Королевский театр, – спохватился портье. – Он там служит. Чан вышел из раздумий и решительно направился в театр. На плохо освещенной сцене шла репетиция нового спектакля. Вокруг толпились актеры, ожидая свои реплики. Сыщик тотчас заметил Роберта, который вяло читал какой-то монолог. Чарли двинулся по проходу через партер. У края сцены за столиком сидел человек в зеленой фетровой шляпе и держал в руках листы с текстом пьесы. Он с явным неудовольствием взглянул на полицейского и буркнул: – Вы куда? – Мне нужно поговорить с мистером Файфом. Роберт приблизился, отирая пот со лба, и проскользнул за кулисы, сделав Чарли знак следовать за ним. – В чем дело, инспектор? – спросил он, когда они оказались наедине. – Я пришел проверить ваше алиби, – ответил сыщик. – Обычная формальность. – А! – воскликнул актер. – Ради бога, проверяйте. Мистер Вейн! – позвал он, и человек в зеленой шляпе неохотно поднялся со стула и подошел к ним. – Это мистер Вейн, наш режиссер, а это мистер Чан из сыскной полиции, – представил их друг другу Роберт. – Видите ли, господин Вейн, инспектор пришел по поводу вчерашнего убийства. Он желает спросить вас, в котором часу вчера я был готов к выходу. – В восемь двадцать, – проворчал Вейн. – Опоздал на пять минут. Мы чуть не вышибли дверь в твою гримерку, пока колотили в нее. Черт знает, где ты шатался! – Еще один вопрос, сэр, – обратился сыщик к режиссеру. – По ходу пьесы, которая шла вчера, у мистера Файфа должен быть нож? – Нож? – рассмеялся Вейн. – Вы шутите? Какой нож в комедии из светской жизни?! – Спасибо, – сказал Чан и попросил Файфа проводить его к выходу. Пока они спускались в темный партер, инспектор мучительно соображал. В двенадцать минут девятого Шейлу Фейн видели живой. В двадцать минут девятого Файф был за кулисами, готовый выступать. Восемь минут. Нет, как бы Роберт ни гнал машину, доехать от Вайкики до Королевского театра за восемь минут невозможно. Алиби Файфа не подлежит сомнению, и все-таки… У последнего ряда кресел Чан и Файф остановились и облокотились о барьер. – Вы создаете препятствие на пути правосудия, мистер Файф, – угрюмо произнес Чарли. – Что вы, инспектор! – наигранно удивился актер. – Я от всей души желаю вам успеха. – Не лгите мне, я далек от лицедейства. Утром вы виделись со Смитом. С какой целью? – Ах, это. Так он выклянчивал у меня деньги. Думаю, то же самое он проделает в отношении всех, кого вчера видел в особняке. Он считает, что встреча с такими богатыми господами должна и ему, бедняку, принести хоть малую выгоду. Я дал ему несколько долларов, изобразив, что купил у него его мазню. Вот эту. – Файф указал на кресло, где лежало полотно с темнокожей девушкой. Чарли внимательно посмотрел на картину. Глаза юной особы, позировавшей среди цветов и зелени, показались ему очень живыми и выразительными. – Может, Смит на самом деле талантлив, – заметил сыщик, – но вас, мистер Файф, придется арестовать. – За что? У меня же алиби? – Ваше алиби, увы, мешает нашей работе. В последний раз спрашиваю: какие слова вашей бывшей жены услышал возле павильона бродяга Смит? Режиссер приблизился к рампе и окликнул Файфа: перерыв окончился, возобновилась репетиция. – Извините, мистер Чан, – откланялся актер, – но такова уж наша нелегкая жизнь. Мне пора служить Мельпомене. Впрочем, заходите ко мне в любое время. Чарли вышел на улицу в дурном настроении. Он был уверен: за ужимками Файфа что-то кроется, но тот будет молчать как рыба. Легче заставить говорить бродягу. Сыщик сел в машину, поехал по Кинг-стрит и свернул к Вайкики. Поравнявшись со зданием публичной библиотеки, расположенным в стороне от улицы за большими деревьями, он решил притормозить. Ему пришло в голову почитать в старых лос-анджелесских газетах публикации об убийстве актера Дэнни Майо. «Порывшись в пожелтевших газетах, – подумал Чарли, – я могу наткнуться на строчки, которые сразу направят меня на верный след в розысках преступника». – Можно получить комплект номеров «Таймс» Лос-Анджелеса за июнь трехлетней давности? – спросил он у девушки-библиотекаря. Та кивнула, прошла вдоль стеллажей с подшивками газет, внимательно осмотрела нужную полку и вернулась с виноватой улыбкой. – Извините, мистер Чан, я совсем забыла: подшивка «Таймс» Лос-Анджелеса в настоящее время на руках. – У кого? – изумился инспектор. – С полчаса назад ее взял один джентльмен. – Девушка отошла от стойки и заглянула в расположенный рядом читальный зал. – Ой, да вон он у окна. Вам повезло, что он еще не ушел. Подойдите к нему. Чан застыл на пороге, когда увидел Ван Горна, склонившегося над объемистой подшивкой в сером переплете. Актер так погрузился в чтение, что не поднимал головы. Махнув рукой девушке в знак того, что отменяет свой заказ, инспектор тихо вышел из библиотеки. Глава XIV. Окно павильона Чарли Чан сел в машину и помчался в Вайкики. Все мысли сыщика были только о Ван Горне. Похоже, актер солгал, что не выходил из особняка. Его, как он говорил, привлек огонек в беседке, и он вполне мог выбраться на лужайку, войти в павильон, убить Шейлу и спокойно вернуться в дом. Что он за человек? Он не похож на слащавых красавчиков из Голливуда. Сдержанный, скрытный, скептичный, явно не привык ни с кем советоваться и готов всем, кто станет вмешиваться в его дела, дать отпор. Да, об этом подозреваемом нужно всерьез подумать.