– Вы очень поможете, если ответите на один вопрос. Острые глаза женщины всегда замечают то, что ускользает от внимания мужчин. Вчера вечером, когда вы встретились с мисс Фейн после долгой разлуки, как она была одета? – О, на ней было потрясающее шелковое платье цвета слоновой кости. Оно… – Меня больше интересуют драгоценности, – перебил Чан. – Любая дама сразу же заметит красивые украшения на другой женщине. – Только не я, – улыбнулась Рита. – Впрочем, припоминаю: на Шейле была роскошная нитка жемчуга, на запястье – браслет, инкрустированный бриллиантами. – А кольца? – Кольцо было одно, на правой руке, с большим изумрудом. Но оно не новое – Шейла носила его еще в Голливуде. – Вы видели это кольцо, когда молодежь уже купалась? – Да, Джули и этот мальчик первыми побежали к океану, а мы с Уилки немножко поговорили с Шейлой и только потом отправились на пляж. – Моя благодарность не имеет границ, – поклонился Рите Чарли, вышел под яростно хлеставший дождь, сел в машину и поехал к освещенному ослепительным солнцем побережью. Глава XVIII. Рассказ портье Джули О’Нейл и Джим Брэдшоу сидели на белом песке Вайкики и задумчиво глядели на волны. – Тебе не нужно сегодня в турбюро? – спросила девушка. – Подождет. Мои сотрудники сейчас мирно дремлют в конторе. Не буду прерывать их послеполуденный сон своими распоряжениями. Зачем лезть из кожи вон? Если человек попадает на Гавайи, ему некуда больше стремиться – он и так достиг земного рая и может позволить себе побездельничать, понежиться, помечтать. Господи, кажется, я уже достаточно разрекламировал Гавайи в газетах и буклетах. Неужели тебе, Джули, тут не нравится? – Лучшего места для отдыха нет, не спорю, но для работы… – Опять работа! Ты как будто в Деловом клубе на континенте: «Увеличим производительность труда и объем выпускаемой продукции! В прошлом году мы дали стране десять миллионов прокладок для двигателей, в этом году обязуемся дать пятнадцать миллионов. Америка нас не забудет. Вперед, к новым достижениям!» Ты хочешь жить так, Джули? Ты достойна быть Евой в раю, блаженствовать и срывать спелые яблоки в садах Эдема, а не точить себя и других, как библейский змей, навязчивыми мыслями: работа, служба… Гонолулу и трудовой энтузиазм не совместимы. Впрочем, чтобы приносить пользу обществу, не обязательно целый день стоять за конторкой. Я, например, пока греюсь с тобой на солнышке, придумал новое воззвание к туристам: «Добро пожаловать к нам на Гавайи, господа! Пусть улыбчивые девушки-туземки обвивают ваши загорелые тела гирляндами из тропических цветов. Отдыхайте, позабыв обо всем, наслаждаясь под кокосовыми пальмами…» Ну и так далее. – Да, по части рекламы ты, похоже, преуспел. Здесь, в Гонолулу. А добиться успехов на континенте тебе не хочется? – Прежде всего, Джули, мне нужен успех у тебя. Я от тебя без ума, ты знаешь. Одно лишь твое слово… – Не будем об этом, Джимми. Я скверная девчонка. Вот ты женился бы на лгунье? – На профессиональной – нет, а ты любительница. Ты лжешь так, что сразу ясно: опыта в подобных делах тебе недостает. Зачем ты все выдумала про кольцо? Чарли Чана трудно одурачить, глупышка. – Боже, Джим, ты думаешь, я лгу ради себя? – На глазах Джули заблестели слезы. – Это из-за бедняжки Шейлы. Она взяла меня к себе, когда я осталась одна-одинешенька. Ради нее я пошла бы на многое… – Стоп, Джули, не оборачивайся. Сюда идет инспектор Чан. Походка решительная, так что готовься к сражению. Я на твоей стороне, детка. Джули вытерла глаза и поднялась навстречу сыщику. Вид у него был приветливый, на губах играла улыбка. – Как вам наш пляж, мисс О’Нейл? Нравится тут бездельничать, да еще в компании такого славного юноши? – Мистер Чан, – серьезно взглянула на него девушка, – вы пришли сюда не за тем, чтобы беседовать со мной о пляже. Вы полагаете, что я солгала вам про кольцо. – Полагаю? Я определенно знаю. Не один Джессоп видел вечером кольцо на руке мисс Фейн, когда вы с Джимом уже убежали купаться. Выходит, актриса не давала вам кольцо и не просила, чтобы вы его продали. – Давала! Но потом она опять забрала его у меня, когда после полудня вернулась от Тарневерро. – Кольцо было на ней, когда она скончалась? – Да. Едва мы обнаружили ее тело в павильоне, я подошла и опустилась на колени. Вот тогда-то я, рыдая, и сняла кольцо у нее с пальца. Я сожалею, но говорить об этом не могу и не хочу. Не все так просто в жизни. – Вы сняли кольцо, потому что на нем выгравировано имя Дэнни? – внезапно спросил сыщик. – Мне известно, что Шейла Фейн находилась в доме голливудского актера Дэнни Майо в вечер его гибели, следовательно, знала, кто убийца. Если вы, мисс О’Нейл, старались скрыть эту тайну, то напрасно. Выкладывайте все начистоту. – Боже, мне так неловко! Многим бы пожертвовала, чтобы имя Дэнни Майо нигде не всплыло. Я была совсем юной, когда случилось это несчастье. Шейла после его смерти буквально сходила с ума. Я несколько недель ухаживала за ней, как умела. – Давайте сосредоточимся на вчерашнем дне. – Пожалуйста. Все прочие мои показания соответствуют истине. Утром Шейла попросила меня продать кольцо, к одиннадцати часам она пошла в отель к Тарневерро и вернулась оттуда в подавленном настроении. Она металась взад-вперед по комнате и твердила: «Это – дьявол. Тарневерро – дьявол, зачем я его сюда вызвала? Он рассказал мне во всех подробностях, что я делала на Таити и на пароходе по пути в Гонолулу. Откуда он узнал? Я напугана, Джули. Я совершила страшную глупость. Отдай мне кольцо, его нельзя продавать. На нем – имя Дэнни, а я не желаю, чтобы о нем кто-нибудь упоминал». – По-вашему, мисс Фейн находилась в состоянии, близком к истерике? – Не то слово! Я ее такой никогда не видела. «Дэнни Майо не умер, Джули, – заявила она мне. – Он еще вернется, чтобы меня опозорить». В общем, кольцо она потребовала назад, пообещав, что найдет другую вещь для продажи, а днем я видела, как Шейла плакала над фотографией Дэнни. – На паспарту фисташкового цвета был снимок Майо? – Да, – кивнула Джули, – и когда мы с Джимми нашли Шейлу мертвой, я сразу вспомнила ее слова: «Дэнни еще вернется, чтобы меня опозорить». Я ощутила, что ее смерть связана с ним. Какой-то внутренний голос шепнул мне, что лучше бы об этом никто не узнал, иначе неизвестно какие подробности всплывут наружу. Вот я и сняла кольцо с ее пальца. Позже, когда я услышала разговоры о портрете, то помчалась наверх, порвала фотокарточку и спрятала обрывки под цветочным горшком. Дальнейшее вы знаете. – А когда ветер унес клочки фотографии, не вы ли похитили многие из них? – Нет, клянусь вам, меня тогда не было в гостиной. Да я в любом случае не додумалась бы до такого. В тот момент кто-то пришел мне на помощь, но вот кто? – Вы сделали все, чтобы запутать дело, и отняли у меня много драгоценного времени. Похоже, покойная мисс Фейн и впрямь была необыкновенной женщиной. Какие чувства она внушала людям, если молодая девушка, чтобы защитить память своей благодетельницы, сбивает с толку полицию, а ни в чем не повинный мужчина из тех же самых побуждений требует, чтобы его арестовали за убийство, которое он не совершал? – Вы думаете, что Роберт Файф спрятал клочки фотографии? – спросил Брэдшоу. – Нет, – возразил сыщик. – Файф еще не пришел в дом, когда ветер разметал обрывки. Ужасно запутанное дело! Похоже, я превращусь в скелет, прежде чем раскрою его. Вы, мисс Джули, лично виноваты в том, что я уже потерял в весе фунтов семь. Ладно, мне пора. Смотрите, Джим, чтобы эта девочка не ускользнула от вас. Обманщица она, конечно, неопытная, но в жизни может оказаться преданным другом и замечательной женой. Кому-нибудь. – Мне, я надеюсь, – улыбнулся Брэдшоу. – Простите меня, мистер Чан, – пролепетала девушка. – Я рада, что все наконец-то выяснилось, поскольку мне неприятно было вас обманывать, – вы такой славный! Инспектор оставил влюбленных на берегу и поехал на своей машине, а когда сворачивал на нужную улицу, впал в задумчивость и едва не столкнулся с троллейбусом, водитель которого в гневе заорал: – Эй, ты, проснись, черт побери! Чарли помахал ему и двинулся дальше. Он запутался в лабиринте сомнений и неопределенных догадок. Вопрос с кольцом разъяснился, но что толку? Загадок стало еще больше. Например, портрет Дэнни Майо. Значит, в самом деле, кто-то не желал, чтобы сыщик увидел фотографию, поэтому похитил ее обрывки. Несомненно, тот же человек уничтожил и все снимки актера в газетной подшивке. День выдался нестерпимо жарким, и Чарли решил приостановить умственную деятельность и дать своему усталому мозгу немного отдохнуть. Вдруг подсознание воспользуется этими минутами и само подскажет мудрый выход? В состоянии некой прострации Чан поехал к Гранд-отелю, припарковался у входа и лениво побрел в холл. Портье Сэм, молодой китаец, радушно заулыбался инспектору. Сэма недавно назначили старшим клерком, и по его довольной физиономии было видно, что новая должность ему нравится, да и чаевые вполне устраивают. – По-видимому, вам знаком мистер Тарневерро из Голливуда, – без лишних предисловий заявил Чарли портье. – Утром я слышал, как вы заговорили с ним по-китайски. Он что, знает наш язык? – Он сообщил мне, что когда-то жил в Китае и немного понимает по-китайски, вот мы и обменялись несколькими фразами. Но говорит он не очень хорошо, а сегодня утром, когда я поприветствовал его по-китайски, он как-то недоуменно на меня посмотрел и ответил, что вообще ничего не понял. Странные люди, эти туристы, хотя на чай дают щедро. Чарли прошел на террасу и уселся в плетеное кресло. Мозг его опять работал на полную мощь. Итак, Тарневерро понимает по-китайски, но скрывает этот факт. Во всяком случае, ему, инспектору полиции, ведущему расследование убийства Шейлы Фейн, хитрый предсказатель в этом не признался. Почему? «Он указал мне на то, что стрелки часов Шейлы Фейн переведены, следовательно, убийство произошло не в две минуты девятого, – вспомнил Чарли. – Но вдруг он понял из моего разговора с поваром, что Ву-Кно-Чинг видел актрису в двенадцать минут девятого? Тогда, выходит, никаких сыскных способностей у Тарневерро нет, он просто воспользовался информацией, которую услышал от старого китайца, и выдал ее за собственную блестящую догадку». Чарли задумался над данным обстоятельством. Так ли уж горячо Тарневерро хочет помочь следствию, как он это изображает? Глава XIX. Рука помощника В эту минуту на террасе появился Вэл Мартино в белом шелковом костюме с огненно-красным галстуком. Издали заметив инспектора, который раскачивался в удобном кресле с таким видом, точно у него в жизни не было никаких забот, режиссер подошел к нему. – Похоже, вы близки к разгадке, мистер Чан? – спросил он. – Поэтому и настроены столь благодушно. – Нет, тайна пока не раскрыта, но, хотя мои руки и ноги сейчас бездействуют, голова напряженно трудится. – Рад слышать, – вздохнул Вэл, усаживаясь рядом. – Вчерашнее происшествие погубило мой фильм, на который уже затрачено несколько сот тысяч долларов. Теперь следующим же пароходом мне крайне нужно возвращаться в Голливуд и спасать положение. Чертов убийца! Не дал мне закончить съемки! Что теперь делать? Нельзя ли быстрее найти его и отпустить меня из Гонолулу? – Вы, как и многие туристы с континента, заражены поспешностью, совершенно нетипичной для Гавайских островов, – ответил Чарли. – Догадки у меня, безусловно, есть, но они пока не обрели четкую форму. Твердо знаю одно: мой противник необычайно умен. – Вчера в доме Шейлы было немало умных людей, например Тарневерро. Он способен на любые трюки и уловки. Вы не находите, инспектор? – прищурившись, спросил режиссер, постукивая сигаретой о край пепельницы, которую принес проворный слуга-китаец. – Этот шарлатан процветает за счет голливудских актрис, которые верят в него, как в Бога, потому что он выкладывает им всякие подробности из их жизни… – А откуда он знает интимные детали? – перебил сыщик. – Убежден: у него масса шпионов, которые роют носом день и ночь, собирая бульварные гнусности об актрисах, а те думают, будто Тарневерро связан с духами ада, и в страхе выбалтывают ему все. Он, как порохом, начинен столькими тайнами, чаще всего постыдными, что может взорвать весь Голливуд. Жаль, вчера я помешал Джейнсу избить этого мерзавца. Я не хотел скандала только из-за Шейлы и своего фильма. Ни к чему, чтобы наши имена потом трепали газетчики. – Вы намекаете на то, что Тарневерро убил мисс Фейн? – Я ни на что не намекаю. Мы говорили об умном противнике, а хитрее и ловчее этого прохвоста в окружении Шейлы никого нет. Что касается его алиби: дескать, он находился далеко от места убийства, – я считаю данный факт небесспорным. Негодяй скользок, как угорь, и вполне мог придумать себе любое алиби. Вы уже уходите, инспектор? Желаю удачи. Чарли поднялся и отправился в холл к телефонной кабинке – звонить своему шефу. – Как у тебя дела? – беспокойно спросил тот. – Я сейчас в управлении, жду супругов Мак-Мастер, которых пригласил на пять тридцать. У меня в запасе еще час, если что.