– Кто еще знает, что они здесь, patron? – Кадеты? Трудный вопрос. Они попрощались с Рейн-Мари и медленно двинулись по снегу и слякоти к гостинице, где коммандера должны были ждать кадеты. Шарпантье забрасывал вперед палки и подтаскивал к ним свои слабые ноги – он довел эту походку почти до совершенства. – Их однокашники должны знать, куда они исчезли. И преподаватели, – добавил Гамаш. – Я сказал им, что эти четверо уехали домой. – Но не сообщили, к кому домой. Гамаш остановился на ступеньках крыльца гостиницы и повернулся: – Никто не должен знать, что кадеты здесь. Вы меня понимаете? Шарпантье кивнул. Однако Гамаш чувствовал, что молодой преподаватель считает это игрой. Для тактика кадеты в этом пазле были фрагментами целого, а не живыми людьми. – Но мне вы позволили приехать, – сказал Шарпантье; его нос покраснел на холодном мартовском воздухе. – Мне вы позволили узнать, что они здесь. Почему? «Если он начнет потеть, то превратится в ледяную фигуру», – подумал Гамаш. – Потому что, мне кажется, вы способны помочь. Шарпантье кивнул: – Да. Я уже помог. Они поднялись по лестнице – Гамаш следом за Шарпантье на тот случай, если он оступится и начнет падать. Шарпантье остановился наверху. Ходьба вымотала его, а подъем по лестнице – и того больше. – Вы меня морочите, коммандер? Его слова облачками тумана порхали в морозном воздухе. – Каким образом? – Вы хотите, чтобы я остался здесь? Или не хотите, чтобы я появлялся в академии? – Вы разбираетесь в картах. Конкретно в той карте, которая может оказаться важной. – Верно. Но вчера вечером в академии вы не думали, что от меня будет польза. Вы даже не знали, что я коллекционирую карты. Однако позволили мне приехать сюда. Позволили увидеть спрятанных вами кадетов. Гамаш широко улыбнулся. Глубокие морщины прорезали его лицо. Он наклонился к Шарпантье так близко, что молодой человек почувствовал запах зубной пасты с мятой и одеколона с ароматом сандалового дерева в сочетании с едва заметной добавкой розовой воды. – Как вы полагаете, мог бы я обойтись без упоминания о карте, когда разговаривал с мадам Гамаш по телефону в вашем присутствии? Шарпантье вытаращил глаза: – Так вы заманили меня сюда? – Я знаю о вас больше, чем вы думаете. Между ними пролетел холодный ветерок и унес приятные запахи, исходившие от Гамаша. И Гуго Шарпантье начал потеть. – Нам лучше войти внутрь, – сказал Гамаш. – Вы так не считаете? Они нас ждут. Глава двадцать пятая Кадеты в столовой гостиницы действительно уже ждали коммандера Гамаша и преподавателя Шарпантье. Клара и Мирна решили присоединиться к своим постояльцам, хотя и за другим столиком. Они сидели у камина, доедая французские тосты с беконом и кленовым сиропом, когда Гамаш остановился рядом с ними, поздоровался и спросил: – Ну и как она прошла? – Ночь? – уточнила Мирна. – Отлично. Как только мы разошлись по домам, я тут же улеглась. Надеюсь, он тоже улегся. Придется проверить, нет ли где щелочек и остроконечной шляпы[49]. Арман улыбнулся и скорчил гримасу: – Сочувствую. – Амелия такая милая девочка, – сказала Клара. – Встала сегодня утром ни свет ни заря. Застелила кровать и даже в доме прибралась, пока я не встала. Когда я спустилась, кофе уже был горячий. – Правда? – одновременно спросили Арман и Мирна. – Да нет же, конечно, – фыркнула Клара. – Когда полчаса назад я постучала в дверь, чтобы ее разбудить, она послала меня куда подальше. Потом потребовала кофе. Это все равно что жить с росомахой. Кстати, как там Грейси? Арман скупо улыбнулся: – Отлично. Он присоединился к кадетам и Шарпантье. Кадеты заканчивали завтрак, и Габри принес всем кофе с молоком. – Будете завтракать? У меня есть блинчики с черникой, французские тосты и «яйца Габри». – «Яйца Габри»? – переспросил Гамаш. – Что-то новенькое. – Я добавляю немного лимона в голландский соус. Арман задумался на секунду, потом улыбнулся: – Чуть-чуть кисловато. – Чуть-чуть. – Габри поклонился, полный достоинства. – Я буду «яйца Габри», – заказал Арман. – А вы, месье? – спросил Габри у Шарпантье, и тот заказал черничные блинчики с сосисками и сиропом. – Мы с профессором Шарпантье возвращаемся в академию, – сказал Гамаш кадетам. Брови сидящего напротив него Шарпантье чуть приподнялись. – Но когда я вернусь сегодня вечером, мне бы хотелось услышать ваш доклад о находках, которые вы сделали по карте. – Послушайте, – отчеканил Жак. – Это не имеет значения. Я хочу вернуться в академию. Вы не можете держать нас здесь. Он сердито уставился на коммандера. Три других кадета повернулись и посмотрели сначала на Жака, потом на Гамаша. Жак никогда не был поклонником нового коммандера, но теперь его презрение достигло новых высот. Или глубин. Даже Габри, который принес Мирне и Кларе маленькую сырную тарелку, остановился и посмотрел в их сторону. То же самое сделали и женщины. Мирна слегка наклонила голову набок. – Возможно, вы правы, – сказал Гамаш, поставив свою большую кружку. – Карта может не иметь никакого значения. Но с другой стороны, вы можете и ошибаться. – Не верь всему, что думаешь, – пробормотала Амелия. – Так ты теперь на его стороне? – спросил Жак. – Стороне? – переспросила Амелия. – Нет никаких сторон. – Ой, не обманывай себя, – усмехнулся Жак. – Стороны всегда есть. – Хватит! – произнес Гамаш. Он в первый раз повысил на них голос, и все тут же посмотрели на него. – Я устал от вашего детского поведения. Прекратите постоянно пререкаться. Вы не на школьном дворе. Вы – кадеты Полицейской академии. Вам дано задание – помочь расследовать убийство. Знаете, сколько кадетов захотело бы оказаться на вашем месте? А вы ухмыляетесь! Хотите уйти? Забрать свои игрушки и отправиться домой? Потому что вам не дали в руки окровавленную улику? Откуда вы знаете, что важно, а что – нет? Если я не знаю, то уж вы определенно не знаете. Он обвел их взглядом, и один за другим кадеты опустили глаза. Даже Жак. Мирна и Клара у камина переглянулись. Гнев в голосе Армана звучал редко, но узнавался мгновенно. Однако за гневом было и что-то другое. Гамаш опасался, что кадеты относятся к происходящему недостаточно серьезно. А эта ошибка была чревата не только плохой отметкой, но и плохим концом. Кто-то совершил убийство и не собирался останавливаться. – Когда начнете работать, у вас не будет роскоши выбора – где вам работать, на каких делах и с кем. Я ваш коммандер, и я дал вам задание вместе работать по этой карте. Никаких споров, никаких возражений. Убийце только и нужно, чтобы начался хаос, раскол и раздрай. Распри в команде из того же разряда вещей. Распри притупляют взгляд, поглощают энергию. Вам нужно научиться ладить. Со всеми. – Он внимательно посмотрел на всех четверых. – Со всеми. От этого будет зависеть ваша жизнь. Вы думаете, те ребята в окопах грызлись друг с другом?