– Будите, – она протянула ему мобильный с номером Анфисы в одно касание. В этот миг в кабинет зашел Гущин. И Первоцветов тут же вернул Кате телефон, оборвав вызов. – Свяжитесь снова с роддомом, Борис, – распорядился Гущин, кряхтя и отдуваясь. – Узнайте, освободилась ли доктор Антипова. Наша работа не должна стоять на месте. И в этот момент у него самого затрезвонил мобильный. Звонили оперативники, отрабатывавшие круг общения фотографа Дениса Нилова. – Федор Матвеевич, мы в контакте с управлением по борьбе с наркотиками. На самого Нилова по-прежнему ничего в этом плане. Он никогда с наркотой не светился, не был замечен в сбыте. Но с некоторыми людьми мог на этой почве входить в контакт. И мы это проверяем. Сами понимаете, управление по борьбе с наркотиками, когда речь идет о негласных данных и негласных мероприятиях, немо как утопленник, но мы все же попытались… Кое-что выплыло, Федор Матвеевич! – Что там у вас выплыло? – Было несколько мест и несколько тусовок – клубов, загородных вил, – где он работал, снимал. Вокруг этих мест крутилось несколько крупных дилеров. Мы насчет Петруши наводили справки. Так вот, речь может идти лишь об одном человеке. Это и правда крупный дилер, сбытчик героина и кокаина. Ныне уже покойный – он умер в этом году в больнице, и не от передозировки, а от обострения гепатита. Они все под ним ходят. Его в определенных кругах больше знали не как Петрушу, а как «Кучу». Кличка у него была такая. Потому что его фамилия – Кучин. Петр Кучин. – Кучин?! – Да, и по нему еще одна интересная информация выплыла! – Федор Матвеевич! У нас новости! Мы исследования только что закончили. К Гущину по коридору спешили два эксперта-криминалиста, громко что-то обсуждая. Гущин оторвал от уха мобильный. – Что у вас? Подождать не может? – Вы же сразу требовали доложить, как закончим. У Макара Беккера нет в волосах следов пыли. И на одежде тоже никаких следов. Следы крови есть, а пыли нет. Катя не знала, кого слушать. Пыль в волосах… Это Гущин у фотографа Нилова обнаружил – строительную пыль в волосах, а потом нашел те дырки, что тот просверлил в стене. У Макара пыли нет… Но вообще при чем тут пыль в волосах? Оперативники по телефону начали что-то оживленно бубнить. – Подождите секунду, не слышно. Борис, разберитесь с экспертами, что там с пылью, это очень важно. Да, да… Продолжайте, что по Петру Кучину, я вас внимательно слушаю. Катя разрывалась от любопытства. Сначала она хотела отправиться за Первоцветовым и экспертами. Затем решила остаться послушать, что там с дилером. Фамилия… Черт возьми, ведь это же… Когда она оглянулась, ни экспертов, ни капитана Первоцветова в коридоре уже не было. Она вся обратилась в слух, едва сама не залезла в мобильный полковника Гущина. Анфиса выспалась в отеле и укоряла себя за поздний подъем. Она ощущала тяжесть во всем теле, как это бывает, когда не спишь ночь и потом спишь день. И переживала, что пропустила что-то интересное и важное. Приняв душ и одевшись, она проверила мобильный – никаких звонков от Кати, никаких сообщений. Она тут же на нее обиделась. Потом смягчилась – ее просто жалели, ей давали возможность отдохнуть, пока сами они там пахали по новому убийству. Анфиса горела желанием снова присоединиться к друзьям. Она запихала в сумку камеры и вышла из номера. К своему великому удивлению, она увидела в холле отеля капитана Первоцветова. Он был без верхней одежды. Только в форме. – Привет. Вот заехал по пути. Решил сам вас разбудить. – Привет, – Анфиса подошла к нему и сразу растеряла все слова. Голос разума смолк. Лишь сердце билось в груди, как метроном… – Что я проспала? – Многое. Мы услышали местную мрачную легенду о персонажах с фотографий. Я бы поведал вам ее, да из меня плохой рассказчик сказок. Могу что-то перепутать. Вам ее лучше ваша подруга перескажет. Тут более срочное дело – эксперты обнаружили несоответствия между осмотром места происшествия и трупа. Я сейчас еду к башне. Надо кое-что снова проверить. Поедем со мной? Анфиса закивала, потрясла сумкой, набитой камерами. Потом кивнула в сторону холла, где продавали постояльцам кофе, в том числе с собой. – Спасибо, я кофе не буду. Я вас в машине подожду. Анфиса устремилась за кофе. Пока он готовился, набила сообщение Кате: «Мы с капитаном к башне. Там что-то эксперты нашли. Он говорит – надо проверить. Заодно сделаю новые снимки». До фабричных корпусов домчали в мгновение ока. Анфиса пила горячий кофе и ловила на себя взгляды капитана Первоцветова. Он хранил молчание. Глаза – как два синих озера. У запертой двери фабричного корпуса, опечатанной и затянутой полицейской лентой, капитан остановился, вышел, сдернул ленту, достал из кармана ключ, открыл. Они вошли в фабричный корпус. Анфиса вспомнила, как они вчера мчались здесь, как поднимались на башню. – Тихо как сейчас! Вчера столько народу было – и на башне, и вокруг. И вот снова никого. Он крепко взял ее за руку. И от его прикосновения Анфиса ощутила, как кровь бросилась ей в лицо и сердце застучало. Не смей… Возьми себя в руки… Это просто так… жест дружбы… – Ничего не бойтесь, Анфиса. Я с вами. Держась за руки, они направились к башне и начали подниматься наверх по лестничным пролетам. Достигли самого верхнего, под комнатой часового механизма, где на ступенях и на стенах все еще были видны широкие кровавые мазки. Капитан Первоцветов смотрел на них. – Что эксперты нашли нового? – спросила Анфиса. – У парня нет пыли в волосах и на одежде. А здесь пыли полно – и на ступеньках, и на лестничной площадке. – И что это значит? – То, что все было не так, как мы решили вначале. Луч багрового света, словно копье, пронзил запыленное оконное стекло и вонзился в пол у самых ног Анфисы. Она оглянулась – вид, открывающийся с башни, в эту минуту был фантастичен и великолепен. Сквозь свинцовые дождевые тучи, как иглы, проходили огненно-багровые лучи. Город внизу был темен, а небо пугало и завораживало грозной красотой. Анфиса вытащила камеру, подошла к окну. – Страшное место эта башня, а тянет сюда. Столько мертвецов… И они словно еще здесь, не покинули ее. – Ворота Расемон – эта башня, я всегда думал о ней так. Все грехи, все мертвецы собираются здесь. – Фильм Куросавы? – Да. Помните, вы спрашивали, открывается ли окно? Оно легко открывается. Он одной рукой сдвинул английскую фрамугу вверх. В окно ворвался холодный ветер. Капитан Первоцветов прислонился спиной к подоконнику, словно защищая, загораживая собой Анфису и от этого пронизывающего ветра, и от пустоты, что простиралась до самой земли. – Анфиса, можно я задам вам вопрос? Он одной рукой по-прежнему крепко сжимал ее руку, а другой мягко отвел камеру, которую Анфиса подняла, чтобы снимать вид из окна. Анфиса опустила камеру. Он сделал к ней шаг и оказался так близко, что она ощутила его всего. Его тело, такое напряженное, железное. Он был выше ее. Анфиса терялась под его настойчивым взглядом, чувствуя себя неловкой, красной от смущения, массивной, такой неуклюжей… – Анфиса, вам нравится Горьевск? – Нет. И да… Он меня пугает. Но это уникальный город. – Анфиса… – Что? – Выходите за меня замуж. Сердце… удар… о, сердце мое… – То есть как?.. Мы же… Вы меня знаете всего три дня. – Неважно. Вы станете моей женой? – Я… это что… Вы серьезно? – Серьезно. Предложение руки и сердца. – Здесь, на Башне с часами? Полной мертвецов? – Да, здесь. Анфиса! Никто никогда не значил для меня столько, сколько значите вы сейчас. Никто никогда не заменит мне вас. Никто никогда не будет любить вас так, как я люблю вас. Сейчас. Здесь. – Борис, вы бредите? – Возможно. Анфиса. – Он шепнул это, наклоняясь к самым ее губам. Его руки сомкнулись в кольце объятия. – Слушайте мой бред. Вы станете моей женой? – ДА. Он вобрал ее «да», ее ответ своими губами с ее губ. Поцелуй. Долгий. Глубокий, как сон. Как сама смерть.