— Подожди… Куда ты? — Домой. Тошно мне от тебя. Приехала за машину спасибо сказать, а ты, как филин, ухаешь. Аркаша подкатился ко мне колобком. — Ладуль, кто у тебя на квартире был? — Сдурел? — вытаращила я глаза. — Вчера заезжал. Пустые бутылки из-под шампанского, накурено. — Девичник устраивала. — Врешь. Вижу, что врешь. Узнаю чего… Молодого захотелось, да? — Захотелось, захотелось, — вздохнула я и стала в окно смотреть. — Ты бы, зануда, спасибо сказал, что я с тобой столько лет живу и ни разу тебе не изменила. Докаркаешься, начну таскать на квартиру кого попало. — Я тебе потаскаю… — начал Аркаша, но закончить не успел, в комнату кто-то вошел и сказал: — Привет, пап. Обращение «пап» было так забавно, что я с любопытством оглянулась и замерла с открытым ртом: на пороге стоял Димка. — Привет, — брякнула я и улыбнулась. Димка вытаращил глаза. — Проходи, сынок, — засуетился Аркаша, взглянул на меня и недовольно буркнул: — Иди отсюда. Я выплыла из кабинета. В голове моей все перепуталось. Димка — Аркашин сын… А я-то хороша, могла бы поинтересоваться фамилией любимого, да и всем остальным тоже. Ситуация мне не нравилась. Что, если Димка сдуру все расскажет отцу? Прощай, денежки. Я покосилась на Лома. Он все еще сидел за стойкой и мечтательно разглядывал потолок. На всякий случай его стоило пригреть. Я подошла и села рядом. — Старичок не в духе? — спросил Лом. — Не в духе. А кто это к нему пожаловал? — Димка-то? Сын. То от папаши нос воротил, не желал знаться, а тут забегал. Папа понадобился. Аркаша взялся его натаскивать. Династия. А я вчера в театре был. — О господи. Как тебя занесло? — Мужа твоего хотел посмотреть. Любопытно. Красивый мужик. — Ага. Ален Делон. — Не знаю такого. Видать, не из наших. — Видать, Ломик, видать. — Все дразнишь? — пропел Генка. — Дразню. — Я сунула руку под его пиджак, Лом ухмыльнулся, глаза стали маслеными, он обхватил меня коленками и шепнул: — Сдурела? Увидят. — Так нет никого. Лом притянул меня поближе, зашептал горячо: — Приходи ко мне, слышишь? Ты ж знаешь, как я тебя хочу. Как увижу тебя, выть хочется. Ну на кой черт тебе этот хрыч, а? Я тебя так ублажу… — Ага, — хмыкнула я, — сам говорил: Аркаша голову оторвет. — А ну его к черту. Аркаша, легок на помине, выкатился из кабинета, а за ним Димка, полоснул меня взглядом и исчез за дверью. Аркаша потрусил к нам. — Все обжимаетесь… — Разговариваем, — ухмыльнулся Лом. — Вижу, как вы разговариваете. Я разглядывала его круглую физиономию, силясь отгадать, проболтался Димка или нет? Кроме обычного выражения ласковой глупости, на нем ничего не было. — Это кто? Неужто сынок твой? — спросила я. Аркаша нахмурился. — Разглядела, кошка. Успела задницей крутануть. — Не может быть у тебя такого сына. Откуда? Высокий, красивый. — В отца, наверное, — хмыкнул Лом и тут же добавил: — Ну, пошутил… — А Ломик прав, — мяукнула я, — наставила тебе рога лет двадцать пять назад дражайшая половина. — Ты сына не трожь, — грозно сказал Аркаша, и выглядел он при этом страшно забавно. Лом фыркнул и отвернулся, а я ресницами взмахнула пару раз, в глаза дурнинки напустила и сказала ласково: — Сынок у тебя, Аркаша, красавец и на тебя похож. Что-то есть, правда. Глаза, да, Ломик? — Точно. И волосы. — Лом радостно хрюкнул и на Аркашу покосился, а тот на меня. — Ты на сына не смотри, слышишь? Я серьезно. Он парень молодой, кровь горячая, а ты своей задницей так накручиваешь, аж ресторан ходуном ходит. Чего ты вообще сюда приехала, я что, звал? — Нет. Теперь и позовешь, не приду. — Сделав свирепое лицо, я направилась к выходу. Здесь меня Аркаша и перехватил. — Ладушка, ну прости, Косой достал, ты с Ломом обжимаешься, Димка тебя увидел, неловко перед сыном. Ты бы поскромнее. Ну чего из юбки-то вылазить, а? Он мать любит, а ты… Ходишь точно кошка. Неудобно. — Утомил ты меня, Аркаша, — сказала я. — На тебя не угодишь. То дай поглажу, то коленки убери, то соскучился, то не звал. Пошлю-ка я тебя к черту. Подумай на досуге, чего тебе от меня надобно, и позвони. Одно было хорошо: Димка промолчал. Следовало его найти и поговорить. Аркашин домашний телефон я знала и воспользовалась им. Трубочку сняла матушка, ласково со мной поговорила и Димку позвала. — Дима, — голосок у меня стал тоненький, аж звенит, — нам встретиться надо. Приезжай. — Нет, — отрезал он, а я заплакала. — Приезжай. — Не жди, не приеду, — и повесил трубку. Где не приехать, приехал. Правда, часа через два и во хмелю. Глаза мутные, смотрел исподлобья, прошел, сел на диван. Я пристроилась в ногах, за руки его схватила и сразу реветь. Он горестно помолчал, погладил меня по волосам и сказал: — Знаешь, как тебя мать зовет? «Отцова сука». Положим, с их маменькой у нас старые счеты, но говорить ей так все же не следовало. — Пусть зовет как хочет. Я люблю тебя. — Господи, Ладка, ты и отец. Не могу поверить. Скажи, все это время ты и с ним… — Нет, — зарыдала я, тряся головой. — У нас с ним давно ничего нет. Старенький он стал, не до того… Димка дернулся и рявкнул: — Замолчи, замолчи, слышишь… — Дима, мальчик мой, — зарыдала я еще громче. — Чего ты себе душу-то рвешь? Ну случилось и случилось, что же теперь? — Ничего ты, Ладка, не понимаешь. Как я тебя в дом приведу, отцову суку, как? «Так и не надо», — очень хотелось сказать мне, но это было не к месту, а ничего другое в голову не шло. Я стала Димке зажимать рот губами, чтоб помолчал немного, потом начала торопливо расстегивать его штаны. — Перестань, — сказал он, но не убедил меня, и кончилось все так, как я и хотела. Мы лежали обнявшись, Димка оглаживал мою грудь.