– Я пья-я-ян, – добавляет парень. С минуту Андерсон просто смотрит на него не моргая, а потом приходит в себя. – Так, парниша, я сейчас… С этими словами он опускается на корточки рядом и тянется к его голове. Я уже готова поверить, что Энди сейчас отвесит ему пощечину. Но вместо этого он хватает его кепку за козырек, переворачивает в нормальное положение и натягивает ее поглубже на голову. – Вот так. Ух. Было приятно. – Ты просто нашел его тут? – спрашиваю я. – С ним все в порядке? – Да. Во всяком случае, мне так кажется. Но нашел я его лежащим на бетоне, это было как-то… не знаю. Он сказал, что наблюдает за звездами. Не хотелось бы оставлять его одного, пока мы не найдем его друзей. Значит, Мэтт у нас ангел-хранитель. Только посмотрите на него. Первая вечеринка в новой школе, а он уже берет под крыло пьяных незнакомцев. Я не слишком религиозна, но даже мне под силу узнать библейский мотив. Мэтт жертвует возможностью хорошо провести время во имя спасения нуждающегося. Достойно обожания. Эрик Грейвз этого бы не сделал. – Может, стоит вернуться в дом и поискать кого-нибудь по имени Фиона? – Не-а. – Андерсон садится напротив Мэтта, так близко, что их колени почти соприкасаются. – Я лучше весь вечер проведу в обществе подвыпившего пижона, чем туда вернусь. – Согласен на все сто, – смеется Мэтт. – А ты, Кейт? Я опускаюсь на бетон. – Всегда первая в очереди с вечеринки. – Точня-а-ак, – соглашается наш пьяный друг. От стола, где собрались играющие, доносится громкий радостный шум, и я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Крис Ригли выливает на себя стакан пива. На заднем дворе появляются, держась в стороне, Райан и Ной. Девушки с заплатками не видать. Не то чтобы я ее искала, но взъерошенные волосы Ноя явно выдают то, как он провел время. И конечно, он ловит мой взгляд и одаряет в ответ сияющей пьяной улыбкой. Я быстро отвожу глаза в сторону, но это тоже оказывается ошибкой. Потому что вижу Джека Рэнделла, который пытается взобраться на гриль. Сцена двадцать третья Суббота, девять утра, Ной Каплан сидит у меня на кухне. Ни папы, ни Райана, ни собак. Только Ной: за кухонным столом с пакетом плетеной халы в руках, отщипнул кусочек и катает из него хлебный шарик. Типичный Ной. – Как дела, малышка Гарфилд? – Что ты тут делаешь? Это не первый раз, когда я спускаюсь на кухню в пижаме и нахожу там Ноя, который распоряжается содержимым папиной хлебницы. Но сегодня все почему-то ощущается иначе. Думаю, из-за того что воспоминаниями я снова и снова возвращаюсь к тому эпизоду у холодильника в доме Шона Сандерса. Девушка с заплатками на задней части шорт. Рука Ноя на ее спине. То, как сталкиваются и расходятся их лица. Это было очень… слюняво. Ужасно неловкий, слюнявый, тошнотворный поцелуй. Истинный поцелуй пижона без страха и стыда. И мне странно осознавать, что этот пижон сидит у меня на кухне. – Я теперь тут живу, – спокойно сообщает Ной. – Ну конечно, – закатываю я глаза. – Ладно. Я приехал с Райаном. – Райан сел за руль? – Я опускаюсь на стул напротив Ноя, вспоминая раскрасневшееся улыбающееся лицо брата. Красный стаканчик. – Он же был пьян! – Можешь подобрать челюсть, малышка Г. За рулем была Мэдисон. Но вечеринка удалась, да? – Он улыбается. – Ты выглядела очень мило. И укладка классная. – Он жестом показывает заколки в волосах. Я никогда не знаю, как отвечать на такое. Не понимаю, смеется ли он надо мной. Поэтому меняю тему: – Кто такая Мэдисон? И умоляю, скажи, что она сейчас не в постели с моим братом. – Я протягиваю руку за кусочком халы. – Не, она домой поехала. – А ты почему не дома? – У Ливи пижамная вечеринка. Ты же понимаешь, я не могу шокировать юных дев. Можно подумать, Ливи Каплан можно еще чем-то шокировать. К своим семи годам она не только весьма искушенный ребенок, но и младшая из четырех детей в семье. У Ноя и Ливи не одна, а две старших сестры, которые сейчас в колледже. – Итак. – Ной подпирает подбородок рукой. – Я слышал, ты вчера обо мне спрашивала. – Прошу прощения? – Мои щеки заливает румянец. – Вивиан сказала… – Вивиан сказала, что я про тебя спрашивала? Он склоняет голову сначала направо, потом налево, и я вижу искорки в его глазах. – Ну во-первых, я не спрашивала о тебе. Я видела, как ты присосался к лицу своей девушки, и уточнила, ты ли это… – Мэдисон не моя девушка, – перебивает меня Ной. – Мы друзья. – Друзья? – И к тому же… – Он умолкает, закидывая в рот очередной кусочек халы. – И к тому же если ты видела, что я присосался к лицу Мэдисон… – Ну да. – …зачем спрашивать, я ли это? – Ты о чем? – Ты сказала, что не спрашивала обо мне, а просто уточнила, я ли это. Но ты же говоришь, будто видела меня своими глазами, обоими, поэтому я пытаюсь понять… – Боже. Заткнись. Он пожимает плечами, и еще минуту мы так и сидим напротив друг друга. Я меряю его горящим взглядом. – Ладно, – говорит Ной. – А во-вторых? – Что? – Ты сказала, что, во-первых, не спрашивала обо мне. Вопрос спорный, по-моему, но было еще какое-то «во-вторых». Ты так и не объяснила… – Во-вторых, не пойти ли тебе учить роль? Прямо сейчас. Ной задумчиво прищуривает один глаз. – Но мой персонаж проклят и всегда молчит. – Именно, – киваю я и тянусь через стол, чтобы выхватить у него халу. Потом я прижимаю ее к себе бережно, как ребенка, и выхожу из кухни. Сцена двадцать четвертая Уровень моего восторга в ожидании первой репетиции растет не по дням, а по часам. Весь понедельник я только и занята тем, что пытаюсь открыть в себе способности к телекинезу и управлять стрелками часов (ничего не выходит). Уверена, звонок с уроков звучит на самом деле не в 15:40, а десять лет спустя. Но стоит оказаться в зале, я понимаю: оно того стоило. Первые репетиции всегда прекрасны. Так уж получается. Мы все, даже технический персонал, собираемся вместе, а свет на сцене выключен, поэтому там тихо и спокойно. – Сегодня мне хотелось бы провести читку, – говорит мисс Джао. – Но сначала я хотела бы сосредоточиться на создании общего коллектива. Вы должны чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы не бояться рисковать, – и я прекрасно знаю, что прошу о многом. Но нам необходимо создать место, где вы сможете по-настоящему доверять друг другу. Все торжественно кивают, как будто только что услышали мудрость, переворачивающую основы мироздания. Возможно, так и есть. Или, возможно, мудрость не должна ничего переворачивать. Но должна просто быть истинной. Сейчас я сижу на раскладном металлическом стуле между Рейной и Брэнди и думаю: есть ли на свете другая истина? – По мере репетиций мы будем иногда разбиваться на более мелкие группы, также в вашем расписании появятся плотные репетиции в парах и тройках для разных ведущих ролей: Уиннифред и Неустрашимого, Ларкин и Гарри и так далее.