Я замираю. Мое тело словно впадает в оцепенение. Сердце, легкие, каждая клеточка, каждый орган. – Ох, – говорю я. – Фух. – Мэтт сжимает рожок обеими руками и улыбается. – Я смог. – Ага, – киваю я. Очень быстро. Словно, если кивнуть достаточно быстро, глаза перестанет щипать от слез. – Ты молодец. Спасибо, что доверился мне. – Понимаешь, вроде понятно, что ты лучшая подруга Андерсона… Конечно, ты не можешь быть гомофобкой. – Он продолжает улыбаться. – Но я чувствую… – Мэтт вздыхает. – Даже передать не могу, насколько я рад. – Ты никому не рассказывал еще? – спрашиваю я, и он качает головой. – Сегодня вечером скажу маме. И твоей маме тоже, наверное. – А отцу? – Боже, нет. – Он сдавленно смеется. – Мне так жаль. Это ужасно. – Я просто рад, что больше с ним не живу. Прошлые выходные были… невыносимы. – Что-то случилось? – Нет-нет. Ничего особенного. – Мэтт умолкает и закидывает в рот кусочек рожка. – Просто здесь намного лучше, поэтому туда возвращаться не хочется, даже на выходные. Я так ненавидел свою старую школу. Там нет ни одной квир-персоны. Или есть, но никто не признавался. И тут я приезжаю сюда, и нас много! И есть Андерсон, который так беспечно к этому относится, понимаешь? Я доедаю рожок и оставляю вазочку на лавочке. – Впервые слышу, чтобы кто-то назвал Энди беспечным. Мэтт смеется. – И то верно. Но ты понимаешь, о чем я. Он так в себе уверен, все о нем знают, и я не могу не восхищаться. Я даже не знал раньше, что тоже этого хочу. – Понимаю. То есть… у Энди ушло на это некоторое время, но он справился. И ты справишься. – Спасибо, Кейт, – улыбается Мэтт. У меня перехватывает горло. – Знаешь, что самое забавное? Пока мы были в лагере, я был уверен: вы с Андерсоном встречаетесь. – Секунду он изучает мое лицо. – Так, у тебя мороженое тут, давай я… И он двумя пальцами вытирает уголок моего рта. По-моему, у меня мозг отказал только что. Просто не могу осознать происходящее. Мэтт касается моего лица. Но он гей. И был геем, когда спросил мой номер. Все наши тайные улыбки и переглядки, все моменты, которые я бережно хранила в памяти как значимые. Все это нарастающее романтическое напряжение. Все эти поцелуи. Все эти тщательно выверенные и поставленные поцелуи. – Ошибалась ли ты когда-нибудь в людях настолько же сильно? – спрашивает Мэтт. – Да, – тихо отвечаю я. Только бы не расплакаться. Однажды я расскажу ему. Через год, через два, может быть. Когда от одной мысли мне не будет хотеться сползти и спрятаться под полом. Расскажу за коктейлем. Нам будет двадцать пять. Эй, помнишь, как ты рассказал мне обо всем на лавочке возле «Брюстерс»? И я выглядела потрясенной? Это потому, что я думала, будто ты в меня влюблен. В меня и мою чертовскую наблюдательность. Королева Кейт Бестолковая наносит ответный удар. И еще один. И еще. Сцена шестидесятая На следующее утро я встречаю Энди у дверей кабинета алгебры, и вид у него безумный. – Привет! Мне нужно пописать. – Сейчас же звонок будет. – Просто отметься у мистера Как-там-его… – Эванс. – Мистер Эванс! Отлично. Просто скажи, что тебя тошнит или вроде того. – Он хватает меня за руку. – И пойдем. – У тебя Старшее Т. – Кейт, пойдем. Все нормально. И он тянет меня за собой в корпус искусств по дороге к Богом забытому туалету. Я не могу до конца расшифровать выражение его лица. Кажется, он счастлив. Вроде бы. Почему бы и нет. Видимо, Мэтт рассказал ему все по дороге в школу. Он знает, что я знаю. И наверняка разрывается от желания об этом поговорить. Если смотреть на ситуацию с точки зрения Андерсона, она и правда довольно интересная. Не то чтобы Энди вечно влюблялся в гетеросексуальных парней, но несколько таких было. Ориентация Мэтта не означает, конечно, будто он немедленно влюбится в Энди в ответ, но шанс у него есть. Думаю, я даже не буду против, учитывая обстоятельства. Как только успокоюсь. – Мэтт поговорил с тобой, – начинает Энди, взгромоздившись на унитаз. – Да, – отвечаю я, но тут же начинаю сомневаться. Вдруг Энди считает, что мы говорили о чем-то другом. Не стоит говорить больше, чем следует. – О том, что он гей, Кейт, – уточняет Энди, явно прочитав мои мысли. По голосу я слышу, что он улыбается. – Мне нравится, как ты стараешься его не выдать. – Я просто… – Это не сарказм. Я серьезно. Он толком никому не говорил. Поэтому ты абсолютно правильно поступаешь. Думаю, только мы и знаем обо всем. – Он тебе утром рассказал? Андерсон несколько секунд молчит. – Мне он сказал вчера. Честное слово. – Кейт, мы с Мэттом встречаемся. И тут мир остановился. Не только я. Не только мое тело. Весь мир будто замирает на своей оси. – Я думал… Пауза. – Не знаю, мы почему-то думали, ты догадалась. – Мы? – Я и… – Ты и Мэтт. Конечно. Я знаю, кого ты имеешь в виду. – Я внимательно изучаю свои джинсы, ковыряя пальцами потертую ткань на коленях. И тихо переспрашиваю: – Вы встречаетесь? То есть… он твой парень? – Это мы не обсуждали. Не знаю. – И когда?.. – Грудь сдавливает так сильно, что, кажется, она сейчас сложится внутрь. – Когда вы начали встречаться? – Довольно давно. – Довольно давно. – У меня срывается голос. – Кейт… – В каком смысле «довольно давно»? Мы всего месяц с ним знакомы. – Недели две назад. Около того. Он заехал ко мне после того, как вы вернулись с праздничного ужина в честь дня рождения Райана. Воспоминание колет меня как иглой. Я видела из окна комнаты, как Мэтт уехал следом за моим братом. И решила, что он отправился на вечеринку к Мишель Макконнел. Он ведь даже переоделся. – Кейти… Я молчу.