Глава 28 Гриффин смотрит пресс-конференцию на экране компьютера в штабной комнате. Видит реакцию Кары, когда прозвучало прозвище убийцы. Пересмешник. Понятно, что, как бы они ни пытались скрыть его, дело сделано — оно уже разлетелось по миру. Ему не нравится подобное развитие событий, и, насколько может судить Гриффин, Каре и Маршу оно тоже не по вкусу. Придуманное журналистами прозвище придает преступнику чувство собственной значимости. Позволяет ему разделить дурную славу с другими душегубами из прошлого — Сыном Сэма, СПУ, Убийцей с Грин-ривер…[29] Гриффин замечает, как другие детективы посматривают в его сторону. — Я не хочу, чтобы хоть кто-то здесь употреблял это прозвище, — объявляет он всем присутствующим. — Слышали меня? Коллеги кивают. Но он знает, что все его требования совершенно бесполезны. Полиция любит такие клички почти так же, как и пресса. — Детектив-сержант Гриффин? — отвлекает его чей-то голос. Единственное, чего он сейчас хочет, — это чтобы его хоть ненадолго оставили в покое. Гриффин волнуется за Джесс, особенно с учетом того, что произошло вчера вечером, и ему нужно собраться с мыслями. Попытаться не думать про Миа. Но этот детектив-констебль уже неуверенно подходит к нему, маячит за спиной. — Просто Гриффин, — поправляет его Нат. — Что такое? — Детектив-констебль Тоби Шентон, сержант. — Парень присаживается. — Я тут кое о чем подумал — насчет вашего случая, вообще-то говоря, и хотел… Я просто… — Давай ближе к делу, — бурчит Гриффин. Шентон выкладывает на стол три фотографии. Нат бросает на них взгляд. — Я знаю, как это выглядит, Шентон. Я сам был там. — Да, но… по-моему, это УЗШ[30]. Гриффин смотрит на него. Шентону впервые удается полностью завладеть его вниманием. — УЗШ? — Убийца из Золотого штата. Приговорен по тринадцати эпизодам убийства первой степени и тринадцати случаям похищений людей, но считается, что он совершил более пятидесяти изнасилований и более сотни краж со взломом в Калифорнии в период между одна тысяча девятьсот семьдесят четвертым и восемьдесят шестым годами. — Вид у Шентона теперь более уверенный. — Подробности вашего… нападения на вас соответствуют убийствам супругов Лаймана и Шарлин Смит. Убийца проник в дом через окно ванной комнаты и связал их шнуром от занавески. Он… — Шентон на секунду примолкает. — Ее он изнасиловал, а потом забил обоих до смерти поленом из дровяного сарая. Шентон нерешительно мешкает, потом смотрит на Гриффина. — Не думаю, что вы должны были выжить, сержант. Гриффин с трудом сглатывает. Смотрит на информационную подборку, которую Шентон положил перед ним на стол. Вспоминает вдруг ослепивший его яркий свет, а потом — ствол пистолета, сунутого ему под нос. Вспоминает свою полную беспомощность, когда лежал связанный и слышал крики жены из соседней комнаты. — Но есть и одно отличие. Гриффин кое-как ухитряется прокашляться. — Какое? — Обувь. В случаях других изнасилований при вторжении в дом следы обуви на месте преступления соответствовали старым кроссовкам «Адидас», уже снятым с производства, с рисунком в виде шестигранников, — таких же, как у УЗШ. Но те, которые нашли под окном вашей ванной комнаты… Они совсем другие. Гриффин напрягается. — Вы нашли соответствие? — Пока нет. Но вы не думаете, что именно такие отпечатки оставили нарочно? Или что убийца допустил ошибку? — Займись этим, выясни. И сообщи Эллиотт, — говорит Гриффин. Шентон поднимается, чтобы уйти. — Откуда ты вообще столько про это знаешь? Он замечает, как Шентон слегка краснеет. — Я изучал это в университете. Гриффин поднимает брови. — У меня магистерская степень по криминологии и бихевиоральной психологии. Тема моего диплома — последствия сексуального насилия в детстве как предпосылка появления серийных убийц. Гриффин делает глубокий вдох. — Про это тоже скажи Эллиотт, — произносит он наконец. Глава 29 Кара вставляет ключ в замок входной двери и прислушивается. Изнутри слышны пронзительные вопли, визг, завывания… Она резко толкает дверь. В доме полный разгром. По полу в гостиной рассыпаны игрушки, телевизор по-прежнему включен, на экране мечутся персонажи «Лего Ниндзяго»[31]. Ной устремляется вслед за ней, закрыв за собой дверь. Шум доносится сверху, и она идет на него. В ванной комнате потоп, по полу разбросаны полотенца. Кара подхватывает джемпер дочери, потом собирает остальную одежду. — Мамочка! — Тилли высовывает голову из-за двери, а потом мчится к ней. Кара наклоняется к дочери, когда та врезается в нее, обхватив ее обеими руками. — Ты дома! — бубнит ей Тилли в живот. — Ты почитаешь нам сказку? Потом выглядывает вбок, замечает стоящего у нее за спиной Ноя и издает вопль восторга. — А Ной почитает нам сказку? Кара улыбается. Она знает, что будет отодвинута на задний план, едва они завидят Ноя. Еще при первом знакомстве с Дикином Кара, к своему полному удивлению, выяснила, что нет такого акцента, который он не сумел бы передразнить. Он вообще был просто мастер изображать всякие забавные голоса. Восхищенные дети буквально лопались со смеху, когда он в последний раз читал им их любимую книжку. Тилли хватает Ноя за руку, тащит его в спальню. Кара пока оставляет их, убирает разбросанные детские вещи в бельевую корзину, берет полотенце и собирает им разлитую по полу воду. Остальные складывает и вешает на поручень. Поворачивается, когда слышит мягкие шаги, поднимающиеся по лестнице, — удивленная тем, что Лорен все еще здесь. — Спасибо, что осталась, — говорит она ей. Лорен улыбается. — Нет проблем, у меня все равно не было никаких планов. Кара кивает. Две женщины секунду стоят друг перед другом в коридоре. Лорен заталкивает свои светлые волосы за уши, и Кара чувствует себя немного неловко. Хочет сказать ей, чтобы шла домой, — она предпочла бы провести время с семьей без посторонних, но боится обидеть Лорен, которая сегодня по собственному почину пришла им на помощь. Обе слышат голос Ноя, доносящийся из детской спальни. Джесс улыбается, когда тот передразнивает выговор кокни[32], а потом переходит на лающий шотландский акцент. Открывается дверь, и к ним выходит Ру. — Опять выгнали? — спрашивает Кара, и муж улыбается ей. — Как всегда. — Приобняв ее за плечи, он легонько целует ее в лоб. — Как день прошел? — Лучше тебе не знать. Кара обнимает мужа, наслаждаясь хихиканьем дочери и смехом сына из-за двери. Представляет себе их, скучковавшихся вокруг Ноя на кровати Джоша, чистых и теплых в своих мягких пижамках. — Как Тилли? — спрашивает она. — Больше не тошнило, съела кусочек тоста с чаем, так что все вроде ничего. Пойду подавать ужин, — говорит Ру. — Ты остаешься? — спрашивает он у Лорен. «Скажи, что нет, скажи, что нет!» — молча молит Кара. — Спасибо, но мне уже пора, — отвечает Лорен. — Лучше завтра приду и помогу вам прибраться. Кара слышит протесты Ру, когда они обе спускаются вниз, — что, мол, ей нужно малость передохнуть и расслабиться. Я плачу́ этой девчушке явно недостаточно, думает Кара, ощущая знакомый укол вины. В спальне Ной сидит на кровати Джошуа, ее сын пристроился рядом с ним, рассматривая по ходу повествования картинки в книге. Тилли сидит на полу, и Кара присоединяется к ней, поджав под себя ноги и притянув к себе дочь. Наклоняется вперед и ворошит носом волосенки дочери, пахнущие клубничным шампунем. Тилли пьет молоко и не сводит глаз с Ноя, полностью поглощенная сюжетом сказки. Кара поднимает взгляд на Ноя. Впервые за весь день у него улыбка на лице — он и сам наслаждается чтением книги, получая безраздельное внимание от ее детей. Это тот момент, который всегда удивлял ее в Ное — эта его мягкая, отцовская сторона. Она была бы очень рада, если б Ной наконец нашел себе кого-нибудь, влюбился. Вот уже и вторая сказка подходит к концу — Ной встает, обнимает обоих детей перед сном, желает им спокойной ночи и оставляет Кару с ними наедине. — Ну что, пора баиньки? — произносит Кара, и вот наконец после некоторой возни друг с другом дети укладываются под одеяла — Тилли идет в свою собственную спальню по соседству с комнатой брата. Кара обнимает сына, целует его на ночь. Выключает свет и задерживается в дверях, различая лишь его силуэт в темноте и чувствуя, как волной накатывает любовь. Слышит щелчок замка входной двери, когда уходит Лорен, а потом шаги, когда Ру поднимается по лестнице и идет пожелать спокойной ночи Тилли. Ради своей семьи она готова на все. Интересно, думает Кара, не стоит ли бросить эту полицейскую работу, заняться чем-нибудь более стабильным, типа как от девяти до пяти, а потом отметает эту мысль. Она знает, что никогда на такое не пойдет, и думает: чего ей тогда не хватало бы?