Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 19 из 36 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Подождите, – призвал Клик очень нежно, подошел к нему и похлопал его по плечу. – Спокойнее! Спокойнее! Во всем мире нет ничего более обманчивого, чем внешность, сэр Моусон. Возможно, когда я услышу факты… Разве я не говорил вам, что я ищу пару опытных воров, похитителей драгоценных камней? А это ожерелье-та вещь, ради которой они могут постараться? Откуда вам знать, что они этого не сделали? – Хотел бы я в это поверить, хотел бы даже надеяться, – с горечью ответил тот. – Но вы не знаете фактов, господин Клик. – Конечно, я не знаю. А без фактов я бессилен. Рассказывайте. Начнем с того, как Лестница Света вообще оказалась в вашем распоряжении? – Она была доставлена мне вчера для ремонта самим главным мажордомом Рани. Мистер Клик, он не просто слуга, но самый доверенный из ее слуг. Три из узких золотых звеньев, которые скрепляют камни, изношены и нуждаются в укреплении. Было четыре часа дня, когда он прибыл, и Рани, по его словам, выбрала наш дом для работы по рекомендации королевской семьи. Над этой вещью было несколько часов работы – я увидел это, как только осмотрел ее. Но я был потрясен страхом ответственности за то, что в здании находится драгоценность такой невероятной ценности – при этом люди туда постоянно входили и выходили, – и поэтому решил взять его домой и сделать ремонт дома. Я проинформировал главного мажордома Рани об этом и потребовал от него охранников из числа собственных слуг Рани, чтобы они сопровождали меня в путешествии и присматривали за моим домом, пока он не приедет лично, чтобы получить ожерелье сегодня. Он предоставил мне их охотно; ушел, ожерелье оставалось у него, потому что я не мог оставить его у себя, вернулся через час с охранником, вручил мне чемодан с ожерельем, и я уехал домой через несколько минут после пяти – и индусская охрана со мной. По прибытии… – Одну минуту, пожалуйста, – вставил Клик. – Вы изучили случай, чтобы узнать, была ли еще Лестница Света там до того, как вы приехали домой? – Да, мистер Клик. Я не очень верю индусам, поэтому вы можете быть уверены, что я принял все меры предосторожности: в тот момент, когда мужчина передал чемоданчик в мои руки, ожерелье было там. Я даже пошел дальше. Перед тем как покинуть место работы я отправил камни на химическое тестирование, чтобы убедиться, что они не были заменены. Они были абсолютно подлинными; так что не могло быть никаких сомнений в том, что именно Лестницу Света я нес домой в чемоданчике. Прибыв в свою резиденцию, я разместил двух индусских охранников у парадных ворот, вошел в дом и сразу же отправился в мой кабинет, чтобы подвергнуть камни еще одному химическому исследованию, чтобы убедиться, что никакой хитрости не было подстроено индусами по дороге, – когда на меня неожиданно налетел в главном коридоре мой сын Генри, который был в очень возбужденном состоянии и пытался возобновить тему нашего неприятного разговора накануне. – Тут голос сэра Моусона предательски задрожал. Он остановился на мгновение, как будто стыдясь, затем напрягся и продолжил: – Мистер Клик, – сказал он взволнованно, – мне необходимо сообщить вам кое-что в отношении тех, кто входит в мою семью. – Уже не нужно. Я уже понял. Леди Лейк, я полагаю, вторая ваша жена, и у вас есть два сына. – Нет, три, – поправил он. – Генри, мой старший, которому двадцать четыре года, и единственный оставшийся в живых из детей моего первого и самого несчастного брака; Керзон, который только начинает свой двадцать первый год, и Бевис, которому еще не исполнилось семь лет. Я также могу признаться вам, мистер Клик, что мой первый брак был неудачным; что это был союз не по моему выбору, а из уважения к воле и желаниям моих родителей. Мы совершенно не подходили друг другу, моя первая жена и я, и, без сомнения, вполне естественно, что сын, которого она оставила мне, когда ее смерть избавила нас обоих от утомительного рабства, должен отразить в себе некоторые из тех различий, которые сделали наш союз ошибкой. Однако не поймите меня неправильно. Он мне очень дорог – и дорог его мачехе, которая любит его как родного, и положительной чертой его характера является любовь, которую он дарит ей взамен. Кроме того, он мой первенец, мой наследник, и ни один мужчина не может не любить первого ребенка, который назвал его отцом… – Ни один человек не может не любить этого ребенка в любом случае, мистер Клик, – вклинилась леди. – Дикий, безрассудный, экстравагантный – да! Но в глубине души – добрый и изумительный мальчик! – Прекрасно! – вставил Клик. – Но давайте продолжим, пожалуйста. Так что за скандал с сыном случился у вас накануне? О чем вы с ним повздорили? – Обычная вещь – деньги. Он экстравагантен до безумия. Я оплачивал его долги, пока мое терпение не иссякло, надеясь, что он исправится. На сей раз, однако, он попросил кое-что, о чем я не желал слушать, двести фунтов стерлингов, чтобы погасить задолженность по азартным играм в его клубе. С него взяли расписку, что если он не внесет эти деньги, они внесут его в черный список в качестве неплательщика и не станут пускать в клуб. «Тогда попади в черный список! – сказал ему я. – Если нет другого способа отрезать тебя от этой дури, в которую ты погружен. Ты не получишь ни гроша от меня, чтобы уладить такую позорную вещь, как игровой долг, будь уверен в этом!» Затем я вышел из комнаты и оставил его, и это был последний раз, когда я видел его, пока он вчера не набросился на меня в холле, когда я шел в свой кабинет с чемоданом с ожерельем Рани… Он вновь поднял эту тему. Он был в городе, сказал он, и поговорил с человеком, которому он дал расписку, и «папа, если вы сделаете это только один раз – только этот последний раз!..» он говорил, когда я его прервал. «Сейчас у меня нет времени слушать и нет желания. Мне нужно заняться важным делом», – объявил я, затем отмахнулся от него, вошел в кабинет и запер дверь, и чтобы заняться вопросом применения кислотного теста к алмазам во второй раз… Тогда он подошел к будуару леди Лейк, чтобы умолять ее использовать ее влияние на меня, и он все еще был там, когда после того, как камни снова ответили на кислотный тест, я пришел туда с ожерельем (я решил носить его с собой, пока готовлю инструменты к работе) и рассказал ей все об этом. Но я не знал в то время, мистер Клик, что он там, потому что он сидел в глубоком мягком кресле в дальнем конце комнаты, а высокая спинка этого кресла была обращена ко мне. На самом деле, у меня не было ни малейшего подозрения, что в комнате был кто-то, кроме леди Лейк и меня, пока он внезапно не встал и не сказал: «Папа, ты не слишком занят, чтобы слушать сейчас! Разве ты не можешь выслушать меня? Ну, папа, пожалуйста!» Конечно, он слышал, что я рассказывал, мистер Клик, – хотя я совсем не думал об этом в то время, – и видел, как леди Лейк, по-женски, вынула великолепное ожерелье из футляра, поднесла и примерила его, а затем смотрела на себя в своем туалетном зеркале… Но я и представить не мог, чтобы мой сын?.. Но потом, когда я все вспомнил… Господи! Это слишком ужасно, чтобы думать даже сейчас, а тем более говорить! – Успокойтесь, пожалуйста, спокойнее, сэр Моусон! – прозвучал успокаивающий голос Клика. – Не спешите! Сдерживайте свои эмоции, если можете, и придерживайтесь основной линии! Ну, что было дальше? – Все случившееся как в тумане, мистер Клик, потому что именно тогда леди Лейк решила добавить свои просьбы к его и спросила меня, не позволю ли я ей одолжить ему деньги до следующего квартала и позволить ей взять долговую расписку. Но я был так взбешен мыслью о том, что он прячется, как нищий бродяга, и прикрывается женщиной, что я впал в буйную ярость, немедленно приказал ему покинуть комнату и запретил леди давать взаймы молодому лоботрясу суммы больше фартинга. «Никто в этом доме не даст даже пенни игроку, – бросил я ему. – Если у тебя есть долги, заработай и заплати!» Я думаю, что тогда я чувствовал удовлетворение от того, как он принял мой ультиматум, мистер Клик, потому что вместо того, чтобы скулить, как побитый пес, он поднялся, распрямился, щелкнул каблуками и сказал очень тихо: «Хорошо, сэр. Спасибо за прошлые услуги. Прощайте!» – а затем вышел из комнаты. Это было последнее, что я видел или слышал о нем. – Гм! Покинул дом? – Да, но не тогда. Это было за несколько минут до семи. После этого слуга видел его на верхней площадке, выходящего из своей комнаты с чем-то, завернутым в бумагу. А другой, который был занят уборкой в нижнем зале, видел, как он спускался и уходил через десять минут. – А тем временем Лестница Света исчезла? – Да. После того как Генри покинул будуар, я несколько минут ссорился с леди Лейк; затем, вспомнив о работе, я оставил ожерелье в ее руках и поспешил в мастерскую. Было около двадцати минут восьмого, когда я закончил работу и вернулся в будуар леди Лейк, чтобы получить драгоценность. Я нашел ее в состоянии самого дикого возбуждения, она носилась по комнате, как безумная, и искала ожерелье повсюду. Ожерелье пропало! Лишь на одну минуту оно исчезло из ее поля зрения, но оно исчезло и нигде больше не было обнаружено. – Гм! Именно так! Футляр тоже пропал, сэр Моусон? – Нет! Он все еще там, лежит на ее туалетном столике, но он пуст. – Понятно… Таким образом, ожерелье не могло быть тем, что было упаковано в посылку, которую унес ваш сын. Кто-нибудь был в этой комнате после того, как сэр Моусон покинул вас, ваша светлость? – Ни одна живая душа, мистер Клик. – Неужели никто не мог украсть его без вашего ведома? – Это было бы невозможно. Я заперла дверь, как только сэр Моусон покинул меня. – Ах, тогда конечно! Еще один вопрос, пожалуйста. Сэр Моусон говорил о том, что была «одна минута», когда ожерелье не было прямо перед вашими глазами. Когда это было? – Когда я вышла из комнаты, мистер Клик. – Ого! Тогда вы его оставили, а? – Да. Конечно, это было безумие, но я всего лишь подбежала к подножию лестницы, а когда вспомнила, бросилась назад, в полной панике. Тем не менее я заперла дверь, когда выходила, и ключ был в моей руке. Когда я вернулась, будуар все еще был заперт, но ожерелье исчезло. Я тешила свои женские слабости, поднося его к горлу и рассматривая себя в зеркале всего мгновение назад, и я прекрасно помню, как оно лежало на бархатной подкладке в открытом футляре в тот момент, когда я вспомнил то, что побудило меня покинуть комнату. – Могу я спросить, что это было? – Да. Услуга, которую я обещал выполнить для мисс Истман. – Мисс Истман? Кто она такая? – Невеста моего сына. Она и ее отец иногда посещают нас. Керзон встретился и обручился с мисс Истман по случаю ее последнего визита в Англию, и на этот раз ее отец сопровождал ее. – Ее последний визит? Выходит, леди и ее отец не англичане? – Нет, дорогой, нет, американцы. Они пришли меньше недели назад… Пардон?.. Нет, в данный момент я не вспомню названия судна, мистер Клик, но какое бы оно ни было, оно, похоже, было очень плохо обустроено, и они очень устали. Вот почему мне пришлось оказать мисс Истман услугу, о которой я говорила, внезапное воспоминание о которой заставило меня сложить ожерелье и поспешно покинуть комнату. Я забыла об этом, пока я не увидела рулон бинта на моем туалетном столике. – Бинт, леди Лейк? Какое отношение он имеет к делу? – Я купила его для мисс Истман, когда была в городе этим утром. Она попросила меня, так как она вчера использовала свою последнюю чистую повязку. Мистер Клик, она сильно упала, находясь на борту корабля, и сильно повредила левую руку!
Нэрком издал странный утробный рык, схватил носовой платок, начал вытирать лысину и поглядел на Клика краем глаза. Но Клик не двигался, не говорил и не выказывал никаких признаков возбуждения – просто оттопырил нижнюю губу и нахмурился, глядя на дверь конюшни. И именно в этот момент произошла странная и даже поразительная вещь. С громким гудком клаксона, предупреждая о своем приближении, общественное такси вынырнуло из-за поворота дороги, резко остановилось в нескольких ярдах от места, где стояли четверо, и немедленно из машины донесся звонкий, счастливый молодой голос. Молодой человек выпрыгнул с водительского сидения и, приложив ладонь к козырьку кепки, заголосил, подражая извозчикам минувших дней: – Кэб, сэр? Кэб, мэм? Кэб! Кэб! – Затем «таксист» расхохотался: – Привет, мам! Привет, пап! Как вам мой драндулет?! Правда хорош? «Откуда такой шик?» – как говорит Кэти Истман. Кнопки повсюду! Как вам? И не нужно было ничего больше, чтобы Клик и мистер Нэрком безошибочно опознали в веселом, смеющемся молодом парне с блестящими глазами, который спрыгнул с места водителя, встал прямо и гордо и продемонстрировал ливрею таксиста без смущения и стыда, старшего сына и наследника сэра Моусона Лейка! – Генри! – Голос принадлежал леди Лейк, боль, и удивление, и радость, и ужас – все перемешалось в нем с любопытством, когда она подбежала к нему. – Генри! Это действительно ты? – Конечно! Снова цитирую Кэти: «Просто вернулся, чтобы показать себя». Много медных пуговиц! Как вам? Я думаю, папа, ты хотел бы быть уверен, что я наконец-то покончил с клубами. Не потому, что они занесли меня в черный список, потому что они этого не сделали, а потому, что никому ничего не должен. Таксисты не должны давать никаких расписок! Меня просто выгонят с работы, и ни один парень из таксопарка руки мне не подаст. Тем не менее я начал жизнь с чистого листа, и это все, что меня волнует. Я все-таки получил эти двести, отец! Керзон и Кэти наскребли их для меня. Поскольку вождение автомобиля – единственное, что я действительно умею делать, я теперь зарабатываю деньги, чтобы вернуть долги, работая таксистом. – Боже! Вот и все! – вскричал Клик. – Вы должны были знать с самого начала, сэр Моусон, что из столь благородного материала вора не вылепить! – Вора? Что ты имеешь в виду, говоря о воре? И вообще, кто ты такой, бродяга? Я спрашиваю, папа, кто этот урод? К чему он клонит? Что он имеет в виду, говоря о воре? – Ожерелье… Ожерелье Рани! Лестница Света! – тихо проблеял сэр Моусон. – Оно пропало! Оно потеряно! Оно пропало, когда ты ушел. С тех пор о нем ни слуху ни духу! Затем он присоединился к леди Лейк и кинулся обнимать сына, но между ними тут же началось выяснение отношений. – И ты думал, что я украл это чертово ожерелье? Как ты мог так подумать? – бросил его сын, отстраняясь от отца и отмахиваясь от заботливых рук леди Лейк. – Раз так, счастливо оставаться! Я ухожу! И после этого начался настоящий дурдом! Генри повернулся на каблуках и бросился обратно к своему такси, рывком открыл дверь. Тут-то и выяснилось то, о чем никто из них не подозревал раньше из-за задернутых занавесок: машина была наполнена людьми! Таксист закричал; – Выходи, старина! Выходите, майор! Выходи, Кэти! Все… сразу! Не будет никакого «веселого жаворонка», никакого «приятного сюрприза», «заклания откормленного тельца». Это не комедия, это трагедия! Все на улицу, быстрее! Я порвал с отцом, и мне нужно вернуться в свое место в строю. Я заплачу тебе, Кэти. Я заплачу тебе, Курц, старина! Бог мне свидетель! Я буду не я, если не буду водить эту колымагу днем и ночью без сна! Затем раздался внезапный стук в дверь такси, гудок от рога. Молодой человек запрыгнул на место водителя, и в мгновение ока машина умчалась, а на дороге остался стоять толстый старый джентльмен с приятным лицом, юноша с длинными усами и светловолосая, похожая на фею маленькая дама лет восемнадцати, все трое стояли неподвижно и смотрели вслед исчезающему такси в самом диком изумлении. – Боже мой, папа, а я полагала, Керзон и я успокоили его! – сказала несчастная девушка. – Думаю, все устроится, дорогая… устроится. Во всяком случае, случилось что-то экстраординарное! Пойдемте и спросим сэра Моусона, что происходит. – Да, давайте узнаем, в чем тут дело, – вставил молодой человек. Мистер Нэрком, услышав это, подошел поближе к Клику, с тревогой посмотрел на него и умудрился прошептать вопрос так, чтоб другие не услышали: – Что-нибудь узнал, старина? – Да. Из их слов ясно, что сэр Моусон никого не пустит в дом – даже своего сына Керзона – из-за потерянного ожерелья. – Я не это имею в виду. Я намекаю на других. Узнали что-нибудь о них? – Да, и очень важную вещь: они не Алмазный Ник и не Голландская Элла. Ни в малейшей степени не похожи на них и не замаскированы. Кроме того, похоже, что рана мисс Истман – легкое растяжение запястья. Вы замечаете, что она даже не пытается прикрыть ладонь. Боюсь, мистер Нэрком, мы лаяли не на то дерево. Глава XXII К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ майор, его дочь и молодой Керзон Лейк, полные глубокой и серьезной заботы о давно заблудившемся Генри и изрядно изобилующие вопросами и мольбами, пересекли промежуточное пространство и оказались рядом с сэром Моусоном. Но поскольку подробности того, что было сказано и сделано в течение следующих десяти минут, не имеют отношения к рассматриваемому делу, то вполне могут быть исключены из этих записей. Достаточно того, что, сославшись на «очень важные дела с этими джентльменами, которые не допускают отсрочки ни на миг», и пообещав «обсудить все позже», сэр Моусон сумел избавиться от них. А пока дело о пропавшем ожерелье оставалась не раскрытым. – Конечно, я могу понять ваше нежелание общаться с этими индийскими парнями, доверять кому-либо в деле пропажи драгоценного ожерелья, сэр Моусон, – заметил Клик, как только остальные удалились. – Но иногда политика молчания мудра, а иногда это ошибка. Например, если кто-либо из слуг может знать что-то об обстоятельствах, которые могут иметь отношение к грабежу, он вряд ли упомянет об этом, если они даже не знают, что грабеж был совершен. Тем не менее мы узнаем больше об этом после того, как я войду в дом и огляжусь… Так что, если вы и ее светлость будете так добры, я бы хотел как можно скорее заглянуть в помещения, особенно в будуар леди Лейк. При каких тривиальных обстоятельствах иногда происходят большие события! Говоря, он повернул на извилистую тропинку, чтобы вернуться к охраняемым воротам дома, которые он так недавно прошел, когда рука леди вцепилась в ткань его рукава. – Не так! Не через парадный подъезд, с этими индусами на часах! – взволнованно воскликнула она. – Небеса знают, что они могут заподозрить, что могут сказать управляющему Рани, если увидят, что мы возвращаемся в дом, хотя они не видели, как мы покидаем его. Пойдемте! Есть другой и более безопасный путь. Через парк, к двери музыкальной комнаты, в задней части здания. Следуйте за мной. Они последовали за ней «другим путем», протискиваясь через густые заросли, пересекли огород. Потом тропинка прорезала фруктовый сад и стала петлять среди деревьев, пока, наконец, не уперлась в нагромождение искусственных скал, которое препятствовало их продвижению к гладкой, подстриженной лужайке, за которой стоял сам дом. Этот каменный сад леди Лейк собиралась обойти, но Клик, отметив, что по его середине проходит тропинка, указал на этот факт. – Секундочку! Поскольку время имеет значение, разве так не будет короче и быстрее? – спросил он.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!