– Это мажордом Рани, мне кажется, сэр Моусон, – заметил он. – С Вашего позволения, господин Нэрком, и я вынуждены откланяться. У нас, как я уже говорил, есть небольшая работа, которую еще предстоит выполнить в интересах Скотланд-Ярда, и хотя у меня нет ни малейшего представления, как и что делать, работа все же должна быть выполнена. Извините? Награда, ваша светлость? О, но сэр Моусон уже дал мне свое обещание дать своему мальчику еще один шанс. Это было все, что я попросил бы. В нем есть что-то хорошее, но он стоит на распутье и на грани одного из величайших жизненных кризисов. Сейчас ему нужен друг, и настало время для его отца стать отцом. Это очень важно. Доберитесь до него, папа, доберитесь до него и поддержите его, и вы предоставите мне самую лучшую награду в мире. И затем, поклонившись леди Лейк, которая не отводя взгляда с благоговением взирала на Клика, и от всей души пожав руку, которую протянул сэр Моусон, он, на пару с Нэркомом, покинул наполнившийся радостью особняк… – БОЖЕ МОЙ, ТЫ – чудный малый! – заявил Нэрком, нарушив молчание, как только они оказались на безопасном расстоянии от дома. – Знаешь ли, мой друг, ты закончишь свои дни рабочим на заводе, если продолжишь такую тактику. Не берешь награду ради парня, которого ты никогда раньше не видел и который отнесся к тебе как к бродяге с улицы. Да ведь, господи помилуй, ты мог бы получить почти любую награду… Тысячу фунтов, если бы попросил… И все лишь за то, что нашел эту бесценную безделушку. – Мне кажется, я помог найти что-то еще более бесценное, мой друг, а ты о каких-то дешевках. – Но тысяча фунтов, Клик! Тысяча фунтов! Боже, приятель, подумай, что ты мог бы сделать со всеми этими деньгами… Подумай, что ты мог бы купить! – Чтобы не мучиться, подумай, что ты не можешь купить за любые деньги! Ни одного дня потерянной невинности, ни одного часа испорченной молодости! Не потому, что у них есть естественная склонность ко злу, все люди ошибаются. Не то, что у них есть, а то, чего им недостает, является причиной падения четырех пятых из числа представителей рода человеческого. Учитывая такие составляющие, как молодой парень, обиженный в лучших чувствах, ощущающий, что весь мир против него, что у него нет ни дома, ни друга, чтобы встать рядом с ним в его трудный час… А дьявол явно пляшет рядом, готовясь сотворить преступника в кратчайшие сроки. Мистер Нэрком, надо было спасти парня, пока его еще можно спасти. Надо сделать все, чтобы он не пошел по скользкой дорожке. А если, несмотря на это, оступится… Бог ему судья! А нам, мой друг, надо идти и ловить «сладкую парочку». Мы уже полгорода обегали… Так куда же дальше? Глава XXIV – ХОТЕЛ БЫ САМ это знать, – беспомощно ответил Нэрком. – Господи! Не знаю, что и подумать. Кажется, мы как никогда далеки от любой подсказки об этой дьявольской паре, и если тебе нечего предложить… – он замолчал, сняв шляпу, и с надеждой посмотрел на Клика, вытирая лысину платком, который распространял более или менее приятный запах свежих парижских духов. – Хм! Мы можем пересечь Хит и осмотреть Госпел Оук. Это хорошая прогулка, но я понятия не имею, приведет ли она к чему-либо, откровенно признаю, но это одно из немногих мест, где мы не пробовали, поэтому мы можем попробовать, если ты одобришь, – задумчиво сказал Клик. – Точно! Да… Самое то. Знаешь, есть шанс. Мы никогда раньше не заглядывали в этот район. Госпел Оук! И посмотри сюда. Просто постой и подожди меня, старина, пока я зайду в дом и попрошу у сэра Моусона разрешения воспользовать его телефоном – как обычно, чтобы позвонить в Скотланд-Ярд и сообщить им, в каком квартале мы работаем, на случай, если потребуется срочно найти нас. А потом… в Госпел Оук. – Отлично. А я просто подышу воздухом и чуток отдохну, пока ты звонишь! Нэрком остановился на мгновение, чтобы зажать манжету между кончиками пальцев и ладонью и протереть рукавом пальто блестящую поверхность своего топпера, затем засунул носовой платок в карман, стянул с себя жилет и отряхнул его. За то время, что суперинтендант приводил в порядок свою одежду, Клик сумел в очередной раз полностью изменить свой облик. Никакого джентльмена из Скотланд-Ярда. Перед Нэркомом оказался обычный мужчина средних лет, прислонившийся к дереву и возившийся с коробком спичек… Прошло десять минут, прежде чем Нэрком снова предстал перед глазами Клика, спускаясь по садовой дорожке вприпрыжку, придерживая одной рукой свою шляпу, а другой удерживая хлопающие фалды своего сюртука, и Клик мог различить по выражению круглого розового лица, что случилось нечто важное. – Свершилось! – выпалил суперинтендант в порыве радостного волнения. – Поиски Голландской Эллы и Алмазного Ника закончились. Полиция Парижа передала новости об их местонахождении и аресте сегодня в столице Франции. Они подержат их под замком до тех пор, пока не завершатся необходимые дипломатические процедуры, касающиеся их депортации в качестве нежелательных элементов, а потом их в клетке отправят в Канаду. Известие пришло меньше часа назад, – закончил он, – и наш юный друг, Леннард, подумал, что это важно и я должен быть информирован как можно быстрее, поэтому он запрыгнул в лимузин и рванул сюда. Сейчас он здесь, в этом районе, разыскивает нас… Давай! Пойдем, найдем его. Невероятно! Разве не чудный финал всей истории? – Это зависит от того, с какой стороны посмотреть. Кстати, какой лимузин сегодня использует Леннард? Новый синий? – Нет, конечно же! Новый лимузин пригонят только послезавтра. Так что, конечно, это старый добрый красный. Это может иметь значение? – Посмотрим! – ответил Клик, снова сворачивая на тротуар и быстрым шагом направляясь к краю квартала. – В любом случае унция уверенности стоит фунта подозрений, а в нашем случае любая мелочь может решить вопрос. Они не дураки, эти апаши; и Вальдемар умеет сидеть в засаде и ждать. – Вальдемар? Апаши? Хорошо, друг, о чем ты говоришь? Я-то надеялся, ты больше не беспокоишься об этом деле. Разве я не говорил тебе не раз и не два, что мы нигде не нашли их следов в Лондоне? Они после той бесплодной поездки в Йоркшир, на мой взгляд, они просто осознали, что пытаться поймать тебя – пустая трата времени и денег. – Или они изменили свою тактику и решили последовать за кем-то еще. – Кем еще? Не говори ерунды! Зачем им следовать за кем-то еще, если они преследовали тебя? – Поживем-увидим, – снова пожал плечами Клик и зашагал быстрее, чем раньше, бросая нетерпеливые взгляды вправо и влево в поисках красного лимузина. Посреди Хай-стрит они наконец увидели машину, а Леннард постоянно следил за толпой покупателей, которые двигались по улице от магазина к магазину. – Выйди вперед и предупреди его… И мы увидим… Мы увидим, Нэрком… Я присоединюсь к вам… – сказал Клик и застыл, наблюдая, как Нэрком двинулся вперед в направлении лимузина. Он оставался на месте даже после того, как увидел, что его друг дошел до машины и оживленно болтает с Леннардом. Но внезапно старая кривая улыбка появилась на лице Клика; мгновение или два он выжидал, тяжело дыша через ноздри и совсем не двигаясь, пока внезапно не начал действовать, быстро пустившись по тротуару и присоединившись к Нэркому. – Ну что? Какие-нибудь выводы сделал, старина? – спросил суперинендант, вопросительно глядя на него. – Да, и ты тоже сделаешь их через секунду. Не поворачивайся резко – не делай ничего поспешного. Просто посмотри через улицу, на окно ювелира напротив, и скажи мне, что ты об этом думаешь. Быстрый косой взгляд Нэркома, точный, словно выстрел, пронзил насквозь небольшую группу людей, собравшихся возле витрины магазина и осматривавших выставленные безделушки, потом он вздрогнул всем телом. – Боже! Вальдемар! – пробормотал он себе под нос. – Именно он. Я говорил, что он умеет ждать. Теперь смотри дальше по обочине с этой стороны. Закрытая коляска. Когда я впервые увидел ее, она висела у нас на хвосте. Человек на облучке – парень по прозвищу Змей – апаш. Черт! Стой тихо, ладно? И посмотри в другую сторону. Они не причинят мне вреда – здесь, по крайней мере. Это не их игра, и, кроме того, они не посмеют. Тут слишком много зрителей, слишком опасно. На меня нападут, когда им будет удобно, когда это будет удобно, в темноте… Когда я буду один, и никто не сможет увидеть. И Вальдемара там не будет. Он будет направлять, но не участвовать. Но это случится не сегодня и не вечером, я обещаю тебе. Однако на этот раз я их остановлю. Суперинтендант заговорил, но тяжелый стук его сердца делал его голос едва слышимым. – Как ты собираешься это сделать? – спросил он. – Как? – Гляди! – сказал Клик. Затем рванул с места, увлекая за собой Нэркома, прямо к Вальдемару. Подбежав к моравцийу, Клик хлопнул его по плечу. – Ах, приятель, месье граф! – проговорил он легкомысленно, когда моравиец повернулся и посмотрел на детектива, побледнев, как смерть. – Значит, ты вернулся в Англию? Ах, ну, вы нам очень нравитесь… Передайте его величеству, когда вы в следующий раз свяжетесь с ним, что в этот раз мы постараемся удержать вас здесь надолго… Вальдемар замер, у него не было слов, чтобы ответить, затем он просто бросился бежать и скрылся в толпе пешеходов. – Ты безрассудный дьявол! – прохрипел Нэрком, когда Клик вернулся к красному лимузину. – Возможно, этой своей выходкой ты спровоцировал этого хищника на то, чтоб напасть, пусть даже на публике. – Именно это я и надеялся сделать, друг мой, но ты понимаешь, он не дурак, чтобы лезть в очевидную ловушку. У нас был бы повод для его ареста, если бы он совершил что-то подобное, мы смогли бы выдвинуть обвинение в его адрес, в то время как в нынешних обстоятельствах у нас нет ничего, что мы могли бы предъявить, доказав его участие, даже если бы наша жизнь зависела от этого… К тому же скажи, почему последнее время мы не видели никого из апашей? – Не знаю. Почему? – Мы не использовали красный лимузин, а граф находился на низком старте, как я и подозревал. Если он не мог проследить, где шляется Клик, он решил выследить красный лимузин, следовать за красным лимузином, он хотел проследить, куда тот поедет, чтобы найти Клика, а затем последовать за этим желанным человеком, когда он выйдет из машины и направится домой. Это то, что он планировал. Он хотел узнать, где я живу, чтобы «достать» меня там ночью. Но, мой друг, когда он выйдет на охоту за мной, я начну охоту на него. Я возьму его. Я поймаю его в ловушку и смогу передать его в руки закона, выдвинув обвинение! – Снимаю шляпу! Но что ты собираешься делать? – Прежде всего, сменить конспиративную квартиру, – ответил Клик, – а затем положиться на твою помощь, чтобы выяснить, где притаился граф. Мы не закончили с ним сегодня. Он последует за нами – либо он, либо Змей. Возможно, и то и другое… В тот момент, когда Леннард тронется с места… – Ты поедешь с нами в лимузине? – Да, проделаю часть пути. Медленно поезжай вперед, Леннард, пока не увидишь нашего агента в штатском, а затем подай ему сигнал следовать за нами. На первой станции подземки резко остановись и выпусти меня. Ты, мистер Нэрком, сядь со мной. Когда мы остановимся, ты встанешь у входа на станцию и будешь там, пока я спускаюсь к поезду. Если Вальдемар или какой-то апаш предпримут попытку преследовать меня, задержи его, по любому обвинению, которое в голову взбредет. Это не имеет значения, так как удерживать его надо только до тех пор, пока не уйдет мой поезд, а как только он уйдет, позови своего человека в штатском, покажи ему Змея и скажи ему, чтобы он следовал за ним и следил за ним до тех пор, пока тот не встретится с Вальдемаром, даже если для этого потребуется неделя, а затем пусть выследит, в какой норе сидит наш драгоценный граф. Скажите вашему человеку, что я выплачу ему десять фунтов, если он найдет логово графа и будет неустанно следить за ним. А теперь залезай в машину, мистер Нэрком, и поехали. Погоня у нас на хвосте – будь уверен. Давай, Леннард. Поехали! Лимузин тронулся с места, и в течение четверти часа все шло точно по плану Клика, разве что не Вальдемар попытался преследовать сыщика, когда лимузин остановился у станции подземки и Клик выскочил наружу. Граф для преследования был слишком заметной фигурой, да к тому же чересчур неповоротлив. В итоге преследователем оказался грубоватый француз, апаш, который выпрыгнул из закрытой коляски, которую вел его соотечественник, только для того, чтобы у входа на станцию его схватил Нэрком и передал ближайшему констеблю по обвинению в карманной краже. Обвинение, однако, было явно необоснованным, так что полдюжины зевак, оказавшись случайными свидетелями, начали протестовать. Но суперинтендант вел себя как безумец, и к тому времени, когда его смогли урезонить и француз вновь оказался свободен, смог взять билет и спуститься к поезду, платформа была пуста, поезд ушел, и Клика и след простыл. Краткая поездка под земной поверхностью перенесла Клика на другую станцию в совершенно другой части Лондона. Быстрым шагом он добрался до своего временного жилья в городе, а в четыре часа облачился в модный выходной костюм, готовясь провести остаток вечера с ней. Глава XXV НЕБО ПЫЛАЛО ВЕЛИКОЛЕПНЫМ закатом, какой можно увидеть только в конце июня. Когда Клик оказался на лугу и увидел, как она собирает полевые цветы, чтобы заполнить вазы в маленькой гостиной крошечного дома, и поет своим сладким голосом, похожим на мед – тонким, но очень, очень сладким, – улыбаясь чему-то своему, чему-то, что наполняло радостью ее сердце. – Добрый вечер, госпожа Лорн! – крикнул он ей, потому что она не видела и не слышала, как он подошел, направляясь ей навстречу с огромной охапкой роз, по пояс утопая в густых луговых травах. Она обернулась на звук. Ее лицо расплылось в широкой улыбке, глаза, наполовину сокрытые под томными ресницами, засверкали – эти удивительные глаза, которые озарили Клику путь назад от погибели и указали ему путь вперед и вверх до конца. – Наконец-то ты вернулся, – проговорила она, глядя на Клика так, как женщина порой смотрит на своего единственного мужчину. – Это твоя идея провести день бог знает где и прийти, когда закончится чай и начнет смеркаться? Знаешь ли, я очень занятая дама… – И, покраснев, добавила: – Возможно, вместо ожидания я провела бы день, прогулявшись по магазинам, но Доллопс заверил меня, что ты неприменно появишься… Но ждать тебя целый день! Могу тебя заверить, что тебе удалось испортить мой день. – Сражен и повержен, – ответил он со смехом. – Боюсь, я испорчу вам еще много дней, Элиза. Но, боже, я обязуюсь искупить свою вину, подарив множество счастливых дней в будущем. Я не мог не опоздать сегодня… Я расскажу вам все об этом. Но могу ли я предложить что-то во искупление? Пожалуйста, добавьте розы в свой букет и простите меня? – Розы! Такие красавицы! Как мило с твоей стороны! А аромат! Как божественно! – Вы восхищены цветами или их дарителем? Или нет! Не объясняйте… Оставь меня в блаженном неведении. Вы и так достаточно сильно задели мое тщеславие. Я был глубоко огорчен… Я унижен и повержен, наблюдая за вашими занятиями, сударыня. О госпожа моего сердца, неужели я так плохо справился со своей работой в саду, что, когда вы возжелали букет, вы вынуждены были прийти сюда и собрать дикие цветы? Я посадил пятьдесят восемь благоуханных роз у вас на террасе прямо под окном спальни, и наверняка вы могли бы сорвать один или два цветка? – Как будто я хочу нарушить эту красоту! – возмутилась девушка в ответ. Затем она засмеялась, покраснела и отступила. – Остановись! Ты слишком быстро переходишь в наступление, а я не готова к обороне. Не торопись. Кроме того, миссис Кондимент стоит у окна, и я хочу сохранить свою добрую репутацию. Она и так считает меня очень легкомысленной девицей: «Вы позволяете этому молодому мистеру Гамильтону звонить так часто, мисс, а если позволите, я скажу, что это неподобающе в такие часы. Не думаю, что дорогой капитан Бербэдж вполне одобрил бы это, если бы знал». – Боже! Какая ты актриса. Какой талант! Наша добрая старая леди, как она есть. Значит, она не догадывается о правде? – Ни в малейшей степени. Но она не одобряет тебя. Она часто говорит: «Мне нравится видеть немного более мягкие, скучные и немного более сдержанные манеры у мужчин, которым уже за тридцать. Бродить с садовым инвентарем среди пышных роз, ухаживать за папоротниками и другими растениями, как школьник на каникулах, – это не то, что я называю достойным поведением благопристойного и зрелого джентльмена. В мое время они не вели себя так!» Иногда я в ужасе. Особенно когда она начинает говорить поучительным тоном: «Уверена, дорогой капитан Бербидж не знает, что тут творится в его отсутствие. Он добрый господин, истинный джентльмен и такой замечательно тихий и чинный! Достойная партия для такой девушки, как ты…» – Бедная старая дама! – пробормотал Клик, смеясь. – Какой шок для нее. Если бы она узнала правду… А что бы она сказала о Доллопсе? Но, конечно, этого не стоит бояться – молодой бродяга слишком осторожен. Я сказал ему никогда не подходить к дому, когда он приносит записки… – И он никогда не подходит. Всегда оставляет их под камнем на тропинке в лесу. Я хожу туда дважды в день и никогда не знаю, что он принес «почту», пока не найду ее. Я всегда рада получить весточку от тебя, но сегодня я была очень, очень счастлива. – Потому что я сказал тебе, что ты можешь ждать меня? – Да. Но не только это. Помнится, я плакала и стояла на коленях – прямо там, в тех лесах – когда я прочитала эти чудесные слова: «Остается заплатить последний долг. ‘Когда-нибудь’ скоро наступит…» Ее голос смолк. Тишина накрыла их своим пологом, ее рука скользнула в его руку и осталась там. – Станьте моей! – воскликнул Клик, хватив ее за пальцы и крепко держа их. – Станьте моей навсегда. Господи! Я люблю вас! Вы слышите?