— А я вам приведу пример. Однажды в Кавосе я на два дня отбыл в кислотный трип. Знаете Кавос? — Это в Греции? — Ох, не уверен, но там жарко. В любом случае тогда было круто, понимаете? Мне чудилось, будто стены виллы кровоточат. Я вылез на крышу и пытался ловить пролетающие самолеты. Мой приятель Гейв выложил это в инсту. Тридцать тысяч лайков. Теперь я и сам вижу смешную сторону, но тогда думал, что умираю, а не умер и стал от этого испытания сильнее. — В чем? — Ну, не знаю. Сейчас я меньше потребляю кислоты. Это уже кое-что, разве нет? И у меня почти четыре сотни новых подписчиков в инсте. Такова моя позиция. Не понимаю, что в больнице делали с вашими волосами. У них что, кондиционера не было? — Я просил Рона достать немного, но он сказал, что боится перепутать и принести не тот. — Ну, с вами не соскучишься! — В целом я не думаю, что стал сильнее. Я разбит, Энтони. — Понятно, — кивает Энтони. — Что-то там посттравматическое. — Со временем это пройдет. — Конечно, пройдет. Вспомните только, что пережила Опра![19] — Если только не умру раньше. А иначе уже никогда не пройдет. Так мне это сейчас представляется. Может быть, я и вовсе не исцелюсь. — Если будете продолжать в том же духе, я нажалуюсь Джойс на то, что вы хандрите. — Хорошо говорить: «Что нас не убивает, то делает сильнее». Звучит восхитительно. Но в восемьдесят лет это уже не так. В восемьдесят лет то, что не убивает, выталкивает тебя в следующую дверь, и в следующую, и в следующую, и все эти двери за тобой закрываются. Обратного хода нет. Исчезает гравитация юности, и ты всплываешь все выше и выше. — Ну… — Энтони кладет ладони на виски Ибрагима и приподнимает ему голову, чтобы он посмотрелся в зеркало. — Я вам состриг лет десять — сделал все, что в моих силах. А известно, кто на вас напал? Ибрагим кивает: — Да, имя известно. Но доказательств нет. — И что ему предстоит? — Предстоит ему, полагаю, Элизабет. — Ну, будем надеяться. — Энтони подносит зеркало к затылку Ибрагима, и тот кивает. — Кто тронет моих друзей, пожалеет. Вы передайте Элизабет: если нужна помощь, пусть только скажет. — Я передам. — Как бы то ни было, а я готов поспорить: вы не умрете прежде, чем поправитесь. — Это невозможно предсказать. — Ибрагим, перед вами человек, который однажды во сне увидел номера лотереи. Четыре сразу. На триста шестьдесят фунтов. Говорю — не умрете, значит, не умрете. — Это утешает, спасибо вам. Энтони собирает свои принадлежности. — Все мы знаем, в каком порядке будут уходить члены вашей компании. Первый — Рон… Ибрагим кивает. — Потом Элизабет, возможно от пули. С вами и Джойс сложнее. — Я не хотел бы оставаться последним, — говорит Ибрагим. — Я всегда старался ни к кому не привязываться, но к этим троим привязался. — Ну, скажем, вы станете третьим, а Джойс тогда последней. — И оставлять Джойс одну мне не хочется. — Ну, по-моему, Джойс надолго одна не останется, как вы считаете? — Пожалуй, что нет, — улыбается Ибрагим. — Она такая озорница. Ибрагим, задержавшись у двери, достает из кармана пиджака бумажник. — Боюсь, у меня только карта, Энтони. Последние наличные потратил на такси. — Открыв бумажник, он хмурится. — Странное дело, но и карточки нет. — Чего только клиенты не придумывают, — усмехается Энтони. — Должно быть, куда-то задевал. Мне так жаль. Можно записать на мой счет? Энтони подходит к Ибрагиму, обнимает его. — Этот раз — за мой счет. А теперь скачите, красавчик. При виде вас все попадают, как мухи. Ибрагим рассматривает себя в зеркало, поворачивает голову влево и вправо. И кивает. — Спасибо, Энтони. Думаю, и правда попадают. Глава 27 Элизабет выходит из кухни. Если в доме кто-то и побывал, их уже нет, в этом она уверена. Так говорит ей внутреннее чутье, но все же она прикладывает палец к губам и жестом велит Джойс оставаться на месте. Ногой осторожно толкает дверь в гостиную. Никого. Два стула, два приставных столика, тумбочка с радиоприемником и вазой с цветами. Ни тела, ни крови — уже кое-что. Это внушает Элизабет некоторую надежду. Она понимает, что придется подниматься по лестнице. И знает, что окажется уязвимой, если наверху кто-то есть. Без оружия… Она оборачивается к холлу, однако Джойс не видит. Мгновение паники, но Джойс уже выходит из кухни, держа по ножу в каждой руке. Элизабет кивает. Большой нож Джойс отдает ей. И шепчет: — Осторожно, держи за ручку. Сердце у Элизабет колотится о ребра. Часто, но уверенно. Это хорошо. Есть ли кто-то в доме? Она попала в ловушку? И, хуже того, завела в ловушку Джойс? Она показывает Джойс, чтобы та осталась внизу, и поднимается по лестнице. Глава 28 О Роне много чего можно сказать, но никто не скажет, что он не похож на водопроводчика. Райан Бэйрд впускает его не глядя. — Я от жилищного кооператива, проверить напор воды. Подержите сумку, у меня в ней инструменты. Не волнуйтесь, все бесплатно. Так это и есть Райан Бэйрд? Мальчишка, который пнул в затылок и оставил умирать лучшего друга Рона? Сколько же ему? Семнадцать? Восемнадцать? Тощий, волосы высветлены, блестящие серые спортивные брюки, голая грудь. Открыл с джойстиком в руках и, как только Рон спросил, где ванная, снова уселся играть. Несколько лет назад Рон ему навалял бы прямо с порога. Но порой методы Элизабет работают лучше, так что он будет делать то, что ему велено. И, может быть, еще дождется случая врезать Райану Бэйрду прямо в разинутый рот. Рон на это надеется. При всем почтении к Ганди и ему подобным иногда приходится переходить черту. Рон поднимает крышку бачка, достает из спортивной сумки пакет в оберточной бумаге и запихивает его как можно глубже. Не так уж много кокаина на десять тысяч фунтов, думает он. Надо будет при случае обсудить это с сыном Джейсоном. Рон возвращает крышку на место, проверяет, нормально ли она встает на бачок, затем снова снимает ее. После сует руку в карман комбинезона. Неизвестно, где Элизабет его раздобыла, но до чего же удобная одежка. Интересно, можно будет оставить себе? Хотя все время ходить в комбинезоне может быть чревато. От этого — один шаг до выхода за покупками в пижаме. Он вытаскивает кредитку Ибрагима и аккуратно опускает ее в бачок. Установив крышку, Рон застегивает молнию сумки. Он вдруг осознает, что ему действительно нужно в туалет, но решает потерпеть. Как знать, что получится, если спустить воду из бачка с килограммом кокса внутри? Выйдя в коридор, Рон кричит: «Готово дело, приятель!» — и, не дождавшись от Райана Бэйрда ответа, покидает квартиру. Он выжидает минуту-две — ведь никогда не знаешь, кто может тебя услышать, — и только потом берется за телефон. Одноразовый, звонок с него нельзя отследить. У Джейсона таких полно, и он даже глазом не моргнул, когда отец попросил поделиться. Рон набирает номер констебля Донны де Фрейтас. Та отзывается с третьего гудка. — Алло?