Там наверняка есть школы, верно? Конечно, есть, Патрис, не будь дурой, школы везде есть. Почему ты об этом задумалась? Ты же не собираешься туда перебираться? На каникулах ей там было хорошо и спокойно. Спокойно рядом с Крисом, да и Донна всегда поблизости. Сейчас кажется, что оба далеко, и ей одиноко дома. А в выходные? В выходные она поедет их повидать. Патрис подумывает, не позвонить ли Крису. Не сказать ли, как часто она о нем вспоминает? Пожалуй. Или лучше завтра? Когда не так много будет выпито? Да. После некоторых шагов в жизни отступать непросто. Так что шагай осторожнее, если не хочешь выставить себя дурой. Патрис улыбается. Как можно выглядеть дурой перед Крисом? Она ему позвонит. Проверит еще три работы и в качестве награды позвонит. Язык не слишком слушается, но если говорить с мужчиной невнятно, потом получится отказаться от любых слов. Может, упомянуть Джейн Остин и посмотреть, к чему это приведет? Хорошо бы услышать его голос. По понедельникам по телевизору показывают дартс? Если да, он наверняка смотрит. На улице за окном слышен шум. Наверное, лисы. Она берет из пачки следующее сочинение. Бена Адамса. Патрис подозревает, что Бен ни строчки не прочел из «Чувства и чувствительности». А вместо книги посмотрел фильм — раз даже назвал Элинор Дэшвуд Эммой Томпсон. Промахнулся, мой мальчик. Господи, так она никогда не закончит! Она берет следующее сочинение, когда в дверь стучат. Еще один взгляд на часы. Время позднее. Патрис понимает, что лучше не открывать. Но вдруг это соседке что-то понадобилось? К тому же она готова на все, лишь бы отвлечься от работы. Прямо с бокалом в руке Патрис идет к двери. Донна сто раз говорила ей повесить цепочку, установить глазок. «Никогда не открывай дверь незнакомым, мама!» Она что, маленькой ее считает? К старости Патрис обзаведется и цепочкой, и глазком. А пока ей еще нет пятидесяти, и она не собирается ничего бояться в собственном доме. Очень мило, что Донна о ней заботится, но Патрис и сама справится, спасибо большое. Стоило бы и Донне позвонить. Она что-то загрустила. «Значит, позвоню Крису, а потом своей девочке. Или девочке сначала?» Поставив бокал с вином на столик в прихожей, Патрис проверяет прическу и одобрительно кивает себе. Кто бы ни оказался за дверью, выглядеть нужно на все сто. Опять стучат, уже немножко настойчивее. Ладно-ладно. Патрис щелкает замком и отворяет дверь. И застывает, разинув рот, забыв о непроверенных сочинениях, о вине и о прическе. Это не соседка. Патрис не успевает ничего понять. — Слушай, — с порога начинает Крис. В руках у него цветы, на щеке — слезинка. — Понимаю, что поздно, но это срочно. Я должен сразу сказать. Я тебя люблю. Извини, если это глупо. Патрис ищет слова для ответа. Как хорошо, что она проверила прическу. Что сказала бы на это Джейн Остин? — Пустишь? — спрашивает Крис. — Да, дорогой мой. Да, входи, — говорит она. Берет бокал со столика и за руку тянет Криса в комнату. Все будет замечательно. Глава 80 — Просто решила зайти прибраться, — говорит Джойс. — Поработаю пылесосом, малость полиролью. К вашим вещичкам и близко не подойду. — Спасибо, Джойс, — прихлебывая чай, отвечает Ибрагим. — Жаль, что я вчера пропустил все веселье. — Вы не волнуйтесь, я все расскажу. — Рон бушует, что все пропустил, — добавляет Ибрагим. — Особенно с Шивон. — Рону не помешало бы поумерить пыл, — замечает Джойс, стирая пыль со столика. — А вы как себя чувствуете? В себе? Ибрагим откидывается на спинку кресла. Со слабой улыбкой пожимает плечами. Джойс, не отрываясь от работы, кивает. — Мне сегодня нужна ваша помощь. — Извините, Джойс, не смогу. Сегодня никак. — Вы же еще не знаете, о чем я попрошу. — Как же не знаю? — смеется Ибрагим. — Сегодня первый спокойный день за последние недели. Хотите, чтобы я подвез вас до собачьего приюта? Забрать собаку? — Ну да, мне хотелось бы. Может, допьете чай и поедем? Приятная поездка. — Боюсь, что нет. — Не думаете же вы, что я приму отказ? — удивляется Джойс. — Мы ведь давно знакомы. Ибрагим, наклонившись в кресле, ставит чашку на низкий столик. — Джойс, посмотрите на меня. Джойс откладывает тряпку для пыли и смотрит. — Я вижу, чего вы добиваетесь, и тронут вашими усилиями. Вы знаете, что мне страшно, что я не хочу выходить из дома и особенно покидать поселок. Вы понимаете, что это нездорово, и хотите помочь. Вам хватает ума не являться ко мне с требованием взять себя в руки. Вы осознаете, что я для этого слишком разбит. И выбрали другую, более разумную тактику. «Пожалуйста, Ибрагим, помогите!» — вот ваша тактика. «Ибрагим, вы мне нужны». Но вам, Джойс, вовсе не обязательно ехать сегодня в приют. Ваш Алан никуда не денется, я видел его фотографию. Кроме вас, его никто на свете не возьмет. Да и доехать до приюта вы можете без меня. Возьмите такси или попросите кого-то другого отвезти вас. У Гордона Плейфейра имеется идеально подходящий для перевозки собак «Лэнд-ровер». Ваши намерения самые добрые, и они очевидны. Однако выезжать из поселка я больше не собираюсь. Мне здесь спокойно. Джойс кивает. — Вы отлично разбираетесь в людях, Джойс, не подумайте, что я этого не заметил. Но я также вижу, чем вы занимаетесь: принуждением добротой. И прошу вас понять: у меня за спиной, вот в тех папках, — люди, которым я не сумел помочь, до которых не дотянулся, чьи проблемы не смог решить, как бы ни вертелся. Вам тоже нравится все улаживать, Джойс. Вы терпеть не можете беспорядка. И вот вы заходите ко мне, ласково улыбаетесь — я не сомневаюсь, что искренне, — и просите подвезти до центра спасения животных. Разве я могу устоять? Оглянуться не успеешь, как я уже сажусь за руль, выезжаю из поселка, оказываюсь в окружении бездомных, бродячих собак и, хотя я не слишком люблю собак — скорее наоборот, — начинаю чувствовать родство душ с потерянными и одинокими. Одинокие и потерянные ждут не дождутся Джойс, которая им поможет. Отменный план, а вы добрый, умный друг. Но, пожалуйста, постарайтесь меня услышать: ничего не выйдет. Меня слишком напугали. Иногда разумный человек должен признать свое поражение, а вы ведь согласитесь, что я человек разумный. Вон у меня сколько дипломов. Так что благодарю от всей души, но на этот раз, Джойс, вы столкнулись с проблемой, которую уладить не сумеете. Ибрагим снова откидывается в кресле. — Понятно, — кивает Джойс, перекидывая тряпку через плечо. — Только вот я хотела сказать, с вашего разрешения… Сорок пять минут спустя Джойс замечает первый указатель на центр спасения животных, и Ибрагим съезжает с шоссе. — Обожаю смотреть на лошадей в поле, — говорит Джойс. — Когда понимаешь, что они счастливы. Ради счастья мы и живем, согласитесь? Ибрагим качает головой: — Не могу согласиться. Тайна жизни — в смерти. Понимаете, все сводится к смерти. — Ну, в последнее время похоже на то, — соглашается Джойс, — но, уж конечно, не всё? Это немного чересчур. — По сути, так, — говорит Ибрагим. — Только смерть придает смысл нашему существованию, направляет нашу историю. Куда бы мы ни двигались, мы движемся к ней. Наши поступки определяются либо страхом перед ней, либо отказом с ней мириться. Мы можем год за годом приезжать сюда, однако ни кони, ни мы не помолодеем. Все идет к смерти. — Можно, конечно, и так смотреть на вещи, — не спорит Джойс. — Только так и можно, — заверяет Ибрагим. — А в этом вашем центре туалет есть? — Надо полагать, — отвечает Джойс. — А если нет, наверняка найдется служебный. — Нет, пользоваться служебным я не могу, — пугается Ибрагим. — Всегда чувствую себя самозванцем. — Но ведь если все сводится к смерти, то ничто к смерти не сводится, да? — рассуждает Джойс, глядясь в зеркало заднего вида и поправляя помаду. — Это как? — удивляется Ибрагим. — Ну, предположим, все было бы синего цвета. Вы, я, Алан — вообще все? — Предположим. — А если бы все было синим, нам не понадобилось бы слово «синий», так? — И тут соглашусь, — кивает Ибрагим. — Но если бы у нас не было слова «синий», тогда ничто и не было бы синим, а? — Ну, смерть — это событие, которое… — начинает Ибрагим и тут замечает слева вход в центр спасения животных. — Приехали! Это удачно, потому что возразить ему вроде бы нечего. Может, и не все сводится к смерти? Пора бы это проверить. Глава 81