— Эй, — позвала она, — молчание не лучший ответ. — Думаю, как правильно ответить. — Попробуйте, у вас все получится. — Ну ладно, — сказал я. — У меня тоже есть… ощущение. Только… — Только что? — Только у меня принцип: не смешивать работу со страданиями. Теперь замолчала уже Ванда. — Ого, — сказала она наконец, — а ты силен. — Ну да, ты теперь соревнуешься с серьезными игроками. — Похоже, да. Все дело в том, что я старая развалина? Ты поэтому меня отвергаешь? — Поговорим, когда я вернусь. За обедом. И ты не старая развалина. Ты одна из самых красивых женщин, которых я знаю. Я польщен твоим вниманием. — А зря. У меня же ужасный вкус на мужчин, помнишь? Она засмеялась и повесила трубку. Конец сцены. Что до меня, я сделал глубокий вдох и позвонил в Виннипег, провинция Манитоба. Пришлось сделать несколько звонков, прежде чем я нашел отель, в котором остановилась съемочная группа нового фильма нового гения, но я его все-таки нашел, и телефон в ее номере зазвонил, и она сняла трубку. Когда она сказала «Алло», сердце у меня отчаянно забилось. Я на секунду разучился разговаривать. Она снова сказала «Алло», уже слегка настороженно. — Привет, Мерили, — наконец выговорил я. — Хоги, милый, это ты. А я уж думала, что это очередной любитель дышать в трубку. — Ты разочарована? — Ни капельки. Критики уже много лет пытаются описать голос Мерили. Это одно из главных ее достоинств как актрисы и как женщины — звучный, хорошо поставленный, и в то же время воздушный, с ноткой смущения. Мне ее голос всегда казался голосом воспитанной девочки-подростка из хорошей семьи, которую только что впервые поцеловали. И ей понравилось. — Хоги? — Да, Мерили? — Привет. — И тебе тоже привет. Мне нужно тебя кое о чем спросить. Надеюсь, ты не возражаешь. — Абсолютно не возражаю. Я торчу у себя в номере и смотрю хоккей по телевизору. Тут уже пролилась кровь. — А где Зак? — В Нью-Йорке, бьется над своей новой пьесой, — ответила она. — Ты это хотел спросить? — Нет. Лулу уже исполнилось два года или еще только будет два? — У нее это на обратной стороне бирки на ошейнике написано. Мы же выгравировали там ее дату рождения, помнишь? Я хотела указать там и ее знак зодиака тоже, но ты не дал. — У собак не бывает знаков зодиака. — А вот и бывают. — Я не могу проверить ее бирку. Она в Лос-Анджелесе, а я в Лас-Вегасе. — Ты ее не сдал в какой-нибудь собачий питомник? — Что ж я за человек, по-твоему? — Талантливый и печальный. — Наполовину угадала. — На которую? — Слушай, раз ты теперь с Дебби Уинтер снимаешься, расскажи мне, какая она. — Не знаю, милый. Она не выходит из трейлера. Я играю темную сторону ее натуры. Это все очень психологично, что в данном случае, по-моему, означает кашу-размазню. — Я скучаю по твоим затейливым выражениям. — Я вообще не представляю, что здесь происходит. Режиссер мне ничего не говорит, он слишком занят — слушает, как окружающие ему рассказывают, какой он гениальный. Через неделю заканчиваем. Хоги, как тебя занесло в Лас-Вегас? — Работаю над книгой Санни Дэя. — Да, я что-то про это читала в журнале «Пипл». Вот что еще мне всегда нравилось в Мерили — она никогда не скрывала, что читает «Пипл»[38]. — И что там говорилось? — Что Гейб Найт не очень доволен тем, что их прошлое собираются раскапывать. И что этим занимаешься ты. — Думаешь, с моей стороны это низко? — Ты не смог бы вести себя низко, даже если бы захотел. — Знаешь, Мерили, это вторая по приятности вещь, которую я от тебя услышал за все эти годы. — А первая какая? — «Ты точно не хочешь попробовать в какой-нибудь еще позе?» — Ми-истер Хоги, что-то вы расшалились, когда начали водить компанию с комиками из «борщового пояса»[39]. Расскажи-ка лучше про Единственного. Он правда такой сальный и пошлый, как кажется? — Честно говоря, я даже не знаю. Она помолчала секунду. — Что не так? — А почему ты думаешь, что что-то не так? Она не снизошла до ответа. — Я, кажется, втянулся, — сказал я. — Не уверен, что это хорошо. Я и так в невнятном положении — я не репортер, не психиатр, не друг. Подходящего слова для моей роли нет — во всяком случае, приличного. — Расслабься, Хоги. — Ты советуешь мне расслабиться? — Ну да. Ты всегда сам себя слишком строго контролируешь. Именно в этом твоя проблема. — А, вот оно что. — Вживайся в роль и просто получай удовольствие. — Тут слишком мрачные дела творятся, не до удовольствий. — Я рассказал ей о том, что произошло и как себя вел Санни. — Он прав, что не слишком переживает насчет психов, — сказала Мерили спокойно. — Я тоже так делаю. Скажи мне, милый, не начал ли ты роман? — Ничего я не начал. — Очень жаль. Погоди, кто-то стучится в дверь. Не вешай трубку. Она отложила трубку. До меня донеслись голоса, потом звук закрывающейся двери в номере Мерили. Потом она вернулась. — Это роль на завтра принесли… боже мой, я буду в грязи. Тут на улице минус двадцать четыре, откуда грязь возьмется? — Ну, если налить побольше горячей воды…