— Расслабься. Не нервничай. Фотограф начал снимать, как мы едим. Снимки он делал со вспышкой. Остальные посетители повернулись и изумленно уставились на все это. Репортер сунул микрофон куда-то между лицом Санни и его тарелкой. — Санни, это правда, что вы собираетесь все рассказать? Вы расскажете, почему вы с Гейбом подрались? — Извините, мистер Дэй, — извинился метрдотель, — я не смог их удержать. — Да ничего, Кармине, — отозвался Санни, — этих и чума не остановит. — Почему именно сейчас, Санни? — настойчиво допытывался репортер. — Хотите поднасрать Гейбу, испортить ему политическую карьеру? Решили отомстить? — Слушай, приятель, — вежливо сказал Санни, — мне нечего сказать. Мы тут пытаемся спокойно поесть. Прояви уважение. Если вам фото нужны, фотографируйте и уходите, ладно? — А слухи насчет угроз убийства? Это правда? — Каких еще угроз убийства? — резко спросил Санни. Репортер ухмыльнулся, почуяв, что напал на след. — Так это правда? Санни побагровел. — Мне нечего сказать. — А что говорит Гейб? Он пытается вас остановить? — Повторяю еще раз, — сказал Санни уже резче, — мне нечего сказать. Фотограф продолжал снимать, и сверкание вспышек начало уже доставать. Санни прикрыл лицо рукой, чтобы защитить глаза. Тут за дело взялся Вик. — Вы нам мешаете. — Ну же, Санни, — настаивал репортер, — сделай заявление. — Вы нам мешаете, — повторил Вик уже громче. — Уходите! — Я на работе, возразил тот. Вик отодвинул стул и встал. Репортер моргнул, оценив его рост и размеры. — Работа окончена. — Вик встал между репортером и нашим столиком, раскинув руки, чтобы преградить ему путь. — Вы получили фотографии. А теперь уходите! — Вы должны мне ответить, Санни! — сказал репортер, пытаясь обойти Вика. — Ничего я не должен, приятель, — резко отозвался Санни. — Вы не можете вечно от меня бегать. — Знаешь, я очень стараюсь не выйти из себя. — И я тоже, — сказал Вик, тыча в грудь репортера здоровенным пальцем. — Проваливай. — А, ну если вы так, — сказал тот, — то статья у меня найдется: «Санни Дэй снова запил». — Что? — возмущенно воскликнул Санни. — У вас на столе вино. Вы опять пьете. У нас есть подтверждающие фотографии. Вы даже лицо пытались закрыть. Это будет на обложках журналов в каждом американском супермаркете, Санни. Но мы можем обойтись и без этого. Я готов с вами сотрудничать. Я на вашей стороне. — Да ты просто подонок, — процедил Санни. — Сделай человечеству одолжение — подхвати СПИД. Я заметил, что Вик стал странно дышать — быстро и неглубоко, вдох-выдох, вдох-выдох. Репортер пожал плечами. — Ну как хотите, Санни. — Он кивнул фотографу. — Пошли. У нас есть материал. Вик схватил фотографа за рубашку и оторвал от земли сантиметров на пять. Дыхание его стало прерывистым. — Ты этого… не сделаешь! — А ты попробуй меня остановить, придурок. И тут я увидел, что имела в виду Ванда, когда говорила, что Вика лучше не злить. Он взорвался. Просто как в берсерка превратился — сорвал камеру фотографа с ремня, разорвал ее и выдрал пленку. Репортер попытался отобрать камеру, и Вик ударил его в лицо так, что тот отлетел на соседний столик и сшиб с него еду и тарелки. Брызнула кровь. Раздался женский крик. — Не надо, Вик! — воскликнул Санни. — Вик, стой! Хватит! Но это был уже не Вик. Это был безумец, из горла которого рвался дикий рев. Он стащил репортера со стола, снова его ударил, сломав ему нос, и толкнул к стене. Потом Вик обеими руками схватил репортера за горло и начал колотить его головой об стену. Руки и ноги репортера обвисли, лицо побагровело, глаза закатились. Вика от репортера оттаскивали совместными усилиями Санни, я и весь персонал ресторана. Я ничуть не сомневаюсь, что в противном случае Вик бы его убил. — Вик! — закричал Санни. — Вик, посмотри на меня! Но Вик все еще рвался у нас из рук, пытаясь добраться до репортера. Тот, оглушенный, но еще в сознавши, осел на пол, изо рта и носа у него шла кровь. Санни огляделся, схватил ведерко со льдом, в котором охлаждали белое вино за соседним столиком, и опрокинул его Вику на голову. Тот фыркнул от неожиданности и вдруг резко пришел в себя. Несколько раз встряхнув головой, Вик молча замер на месте. Грудь у него все еще вздымалась, с головы стекала холодная вода. — Все в порядке, Санни? — Тяжело дыша, он оглядел кавардак вокруг, будто его устроил кто-то другой. — Нет, не в порядке! — всхлипнул репортер, вытирая окровавленное лицо салфеткой. Он ткнул салфеткой в Санни. — Я на тебя в суд подам! — взвыл он. — Убирайся, пока жив, засранец! Фотограф помог ему встать, и они ушли — фотограф, держа в руках разбитую камеру, а репортер, шмыгая носом и стеная на каждом шагу. Все в ресторане смотрели им вслед, а потом повернулись к нам. — Мне очень жаль, мистер Дэй, — сказал метрдотель. Официанты торопливо уничтожали следы побоища. — Это мне очень жаль, Кармине, — ответил Санни, сунув ему несколько банкнот. — Пожалуйста, принесите всем еще по бутылке того, что они пили. — Да, сэр, мистер Дэй. Санни снова повернулся ко мне. — Ну что, давай есть. — Может, нам лучше уйти? — сказал я, глядя на Вика, который так и стоял на одном месте с явно ошеломленным видом. — Чепуха, — отозвался Санни. — Мы пришли ужинать — значит, поужинаем. Мы снова сели за стол. — Прости, Санни, — пробормотал Вик. — Не удержался. — Да ничего, Вик. Он напрашивался. Иди вытрись и расчешись, ты ужасно выглядишь. Хорошо, — послушно согласился Вик. Мы проследили за тем, как он идет в мужской туалет. Шел Вик медленно, будто контуженый. — Через пару минут он очухается, — успокоил меня Санни. — Это все чертова пластина у него в башке. Он один раз в клубе чуть не прибил человека. Я добился, чтоб обвинения сняли, но мне это дорого обошлось. Я глотнул кьянти. — Как думаете, этот парень подаст в суд? — Попробует. Это добавит ему славы. Я позвоню сегодня Хеши, он знает, на кого нажать. Думаю, если заплатить, все обойдется. А вот статью не остановить. Не с такой репутацией, как у меня. Это новости. Завтра будет в газетах. Покажут в «Шоу-бизнес сегодня вечером». Новостные агентства разнесут эту историю повсюду. К концу недели окажется, что я был пьян в стельку и ударил этого поганца. Вот увидишь. Официант принес нам телятину. — Ну как тебе сегодняшняя программа — нечто новенькое, а? — С вами не соскучишься, — сказал я. — Надо как-нибудь еще так посидеть.