На встречу с Федором Ульяна явилась минута в минуту – ровно в девятнадцать ноль-ноль. Она была в гражданской одежде, и в ней девушка выглядела еще моложе, стройнее и, как показалось Федору, беззащитнее, чем в военной форме. А еще при ней была дамская сумочка, и этот факт отчего-то умилил Горюнова. – Молодец! – улыбнулся Федор. – Точность в нашем деле – половина успеха! – Вы мне это уже говорили, – сказала Ульяна. – Не надо повторять дважды. Я памятливая. – Ну… – развел руками Федор, но тут же стал серьезным. – И как у нас дела? – Я выполнила все, что вы мне велели, – сказала Ульяна. – Прямо-таки все-все? – удивился Горюнов. – За два дня! – Вы же говорили, что надо быстро. – Да, говорил… Списки при вас? – Конечно, – ответила Ульяна и стала расстегивать сумочку. – Не здесь, – остановил девушку Горюнов. – Для начала прогуляемся, сольемся с массами, а уж потом… – Мы прямо как шпионы, – улыбнулась Ульяна. – Что вы, – возразил Федор. – Мы гораздо умнее шпионов. Мы их ловим! – Да, конечно… Я как-то все время об этом забываю. Они прошлись по улице. Людей было немного, парочек еще меньше, но на Федора и Ульяну никто не обращал внимания. Каждый торопился по своим делам: кто на работу, кто с работы, кто еще куда… Лица у всех были усталые, сосредоточенные. Не до прогулок было народу. – Я дурак, – сообщил Федор. – Смелое признание, – улыбнулась Ульяна. – Особенно для бывшего разведчика и ловца шпионов. – Нет, и в самом деле, – пояснил Федор. – Наше свидание – не самый лучший вариант. Мы здесь как две ягоды на блюде. Отовсюду нас видно. Того и гляди начнут показывать на нас пальцами. Вот, скажут, влюбленные. Экзотика по нынешним временам. Иначе говоря, не самая удачная маскировка. – Кажется, никто пока не обращает на нас внимания… – неуверенно произнесла Ульяна. – Вот именно – пока. Но скоро обратят. И прости-прощай вся наша конспирация. – Но вы же сами предложили… – Оттого и говорю, что я дурак. В следующий раз встретимся в другом месте. – Надеюсь, не в вашем гостиничном номере? – вспыхнула девушка. – Правильно надеетесь, – покосился на нее Федор. – Не в номере, а на явочной квартире. Запоминайте адрес. Именно запоминайте, а не записывайте. Улица Речная, дом двадцать. Одноэтажный барак, вход с торца. На стук откликнется милая старушка – бабка Ворониха. Вы ей скажете: «Вам поклон от вашего сына-пулеметчика». Это пароль. Она вас и пропустит. Если меня не будет, ждите, пока не приду. Все запомнили? – Да. – Отлично. – А что, у нас будут еще встречи? – спросила девушка. – Боюсь, что да, – ответил Федор. – И почему вы этого боитесь? – Ну, это я так сказал, – пояснил Федор. – Образно. Конечно, будут. Хотя… – Что? – Не хотелось бы мне впутывать вас в это дело… – Почему? – Потому что здесь стреляют. И большей частью – в спину. Значит, это дело мужское, а не девичье. – А что, для мужчин отлиты какие-то другие пули? Федор не нашел, что ответить на этот вопрос, и лишь с удивлением глянул на девушку. С удивлением и еще с каким-то другим чувством, которое было непонятно даже ему самому. – Ладно… – с некоторым смущением произнес он. – Вот скамеечка. А рядом никого не наблюдается. Давайте присядем. Вот так… Доставайте ваши списки. – Вот они, – сказала Ульяна, протягивая два исписанных листа. – Спасибо, – сказал Федор, пряча листы в карман. – Ознакомлюсь самым внимательным образом. А завтра вечером жду вас на конспиративной квартире. Ровно в девятнадцать ноль-ноль. Там получите новое задание. Смотрите не опаздывайте. И не забудьте адрес вместе с паролем. – Вы опять? – Ульяна с негодованием взглянула на Федора, но увидела на его лице улыбку и улыбнулась в ответ. Дело было сделано, и можно было прощаться. Тем более что в двадцать часов тридцать минут у Федора была встреча на конспиративной квартире с майором Расторгуевым. Но, во-первых, до назначенного часа еще оставалось время, а во-вторых, Федору почему-то не хотелось расставаться с Ульяной. Хорошо было ему рядом с девушкой, спокойно, как-то по-особенному уютно. – У нас есть еще целых десять минут, – сказал он. – Посидим… – Хорошо, – согласилась Ульяна. Они сидели рядышком на скамейке и молчали. Редкие прохожие бросали на них косые взгляды. – Вот видите, – сказал Федор. – Я был прав. Смотрят… – Да и ладно, – проговорила девушка. – Все равно мы скоро расстанемся. – Это в каком же смысле? – спросил Горюнов. – Вы же сами сказали, что через десять минут вам надо идти, – пояснила Ульяна. – А-а-а, вы вот о чем! – Да, об этом, – девушка внимательно взглянула на Федора. – У вас такой шрам… На всю щеку. На фронте произошло? – На нем, родимом, – ответил Федор. – Осколком от мины ранило. – Наверно, было очень больно… – Пустяки, – махнул рукой Горюнов. – Царапина! У меня и без того… – Он не договорил. Отчего-то ему не хотелось рассказывать Ульяне о своих ранах. – Я так и поняла, – очень серьезно проговорила девушка. – Иначе вы были бы сейчас не здесь, а далеко-далеко… Там, где стреляют. – Да, – просто ответил Федор и взглянул на часы. – Ну, мне пора. Значит, до встречи в условленном месте и в условленный час. Федор поднялся со скамейки и пошел. Он шел и чувствовал, что Ульяна смотрит ему вслед. Он прошел по улице, свернул за угол, так что скамейки с Ульяной уже и видно не было, и все равно чувствовал этот взгляд. И ему было приятно. …Бабка Ворониха впустила его сразу же, как только он сказал пароль. Она провела Федора в небольшую комнату, где его уже ждал майор Расторгуев. – Серьезная старушка, – сказал Горюнов, здороваясь с майором. – Что, у нее и в самом деле есть сын-пулеметчик? – Погиб ее сын, – произнес Расторгуев. – Под Севастополем. А она все равно его ждет. А мы помогаем ей ждать, когда говорим пароль. – Обманываем, стало быть, – сказал Федор. – А зачем? Можно же было придумать какой-нибудь другой пароль. – Пробовали, – вздохнул майор. – Но она нас не пускает в дом. А с этим паролем пускает. Ничего… Хоть и ложь, а все равно надежда на возвращение сына ее не покидает. Наверно, так ей легче жить. – Да… – сказал Федор и неожиданно для самого себя ругнулся крепким матом. Вообще-то он не любил ругаться, даже на фронте, даже когда сходился с врагом в рукопашную. А тут вдруг захотелось. Он ругнулся и почувствовал, что ему стало легче. – И как у нас дела? – спросил Расторгуев. – Да, дела… Раздобыла девчонка списки и выписки из них тоже сделала. Умница девонька. – Я же говорил! – воскликнул майор. – Кого попало для такого дела я бы вам не предоставил. Молодец, Ульяна! Ей бы еще подучиться дисциплине и субординации – цены бы ей не было. И где же списки? Показывайте. – Давайте перейдем на «ты», – предложил Федор. – Так мне будет проще. – Да и мне тоже, – признался майор. – Я вообще человек простой. Из потомственных шахтеров. И был бы сейчас шахтером, но партия призвала и сказала: надо. И вот я там, где я есть. То есть здесь. А зовут меня Антоном Кузьмичом. Твое имя мне известно – прочитал в твоем удостоверении. Федор достал из кармана листы бумаги и положил их на стол. В комнатке было темновато, электрическая лампочка горела вполнакала, поэтому, чтобы прочитать, что написано на листах, надо было подносить их почти к самым глазам. – Это список всех эвакуированных из Донбасса, – сказал Федор. – Списочек нужный, но пока отложим его в сторону. Займемся другим списком. Значит, так: эвакуированные из Донбасса в сорок первом году спецы и прочий управленческий люд… Да как подробно! Ай, молодец Ульяна! Антон Кузьмич, ты обязательно должен поощрить ее премией в размере месячного оклада! – А то как же! – сказал Расторгуев и взглянул на Федора с лукавинкой. – Обязательно поощрю!