Зашла в ванную, благо оказалась свободна, уселась на край ванной, выдохнула, вслушалась в тишину с той стороны провода. – Что?.. – пробормотала в растерянности, не понимая, как реагировать. Реагировать ли. – Жду, когда поймёшь, откуда я знаю твой номер, – услышала спокойный ответ. – Чёрт! – выпалила я. Дура! Естественно, Эльбрусу не составило труда узнать мой номер телефона, семейное положение, день рождения Тимура, да что там, наверняка он в курсе даты моей последней флюорографии и анализов на гельминтозов, возбудителей кишечных инфекций и сифилис. – Заеду в восемь, – произнёс Эльбрус убийственно спокойным голосом, взрывая моё мечущееся сознание. – Я не сказала, что поеду с тобой. К тебе, – взвизгнула я. – Что это решит? – всё так же спокойно отреагировал Эльбрус. – Что-то изменит? Тимур перестанет быть моим сыном, которого ты скрывала? Нам не придётся решать, как быть дальше? – Для того, чтобы что-то решить, не обязательно ехать к тебе домой… – пробубнила я, неосознанно выделяя «к тебе». – Это… неправильно. – Я решаю, что правильно, а что нет у меня дома, – отзеркалил он мои слова и интонацию. – В восемь, – отрезал он и положил трубку. Вернулась в комнату, в поражении понимая, что мы всё-таки поедем к Эльбрусу… даже в голове эта мысль звучала максимально абсурдно. Произнести это вслух, как-то объяснить сынишке, родителям не могла вовсе. Тима уже проснулся, сидел на полу, копался в деталях конструктора, сосредоточенно искал что-то. – Доброе утро, – выдавила я из себя улыбку, стараясь, чтобы он не заметил моего волнения. О том, что нам предстоит поездка, решила промолчать. Отвечать на многочисленные вопросы под взглядами родителей совсем не хотелось. Для них нашлась вполне безобидная версия, что нас пригласила на дачу Аня Краснополова. Потом, конечно, придётся что-то придумывать, изворачиваться, но прямо сейчас версия с подругой – бывшей однокурсницей, – звучала понятней, чем вызывающее сотни вопросов гостеприимство Эльбруса. – Ты видела флагшток? – Тима поднял на меня озадаченный взгляд. – Ищи, – пожала я плечами. – Но сначала умываться и завтракать. – Мам! – возмутился сынишка. – Бабушка, ты видела мой флагшток? – подскочил к зашедшей бабушке, показывая ладошкой на груду деталей. – Он потерялся. – Спроси дедушку, – отозвалась та, Тима кивнул и побежал в соседнюю комнату, как был – в пижаме с пиратскими кораблями и разноцветных носках. – Ты уверена, что это хорошая идея? – мама с сомнением посмотрела на меня. – Это удобно? – имея в виду нашу выдуманную поездку к Ане. Конечно, это плохая идея, самая отвратительная из всех, которая только может быть. И удобного в этом нет ничего, абсолютно, – хотелось сказать мне, но я, конечно же, промолчала. – Всё хорошо. Погостим, отдохнём. У Ани дочка чуть-чуть младше Тима, будет ему компания, – соврала я. – Ладно, – вздохнула мама. – Доберётесь, позвони, – обняла меня. – Возьми тёплые вещи, обещали похолодание. – Обязательно, – кивнула с улыбкой в ответ, стараясь не выдать собственное волнение. Ровно в восемь выглянула в окно. Ворота арки медленно открылись, в центре двора остановилась знакомая машина. Из передней дверцы появилась высокая и мощная фигура Эльбруса. Он посмотрел наверх, прямо на наши окна, и я в ужасе отпрянула, поняв, что ему отлично видно, как я высматриваю его. Следом зазвонил телефон, уже знакомый номер, я взяла, не зная, что ответить. Как же это… Нужно было уезжать! Кольский полуостров, Сахалин, Дальний Восток – всё равно куда, лишь бы подальше от этого двора-колодца и пронизывающего взгляда. – Вы готовы? – спросил Эльбрус глухим голосом. Я промолчала, нервно кусая губы. Готовы мы не были, я не была точно. Тима копался в своих игрушках, решая, какого именно робота взять с собой в гости, я же зверски завидовала в этот момент сынишке, желая себе проблем точно такого же масштаба, а не тех, что неминуемо надвигались на меня грозовым фронтом, угрожая смести всё живое в душе и сердце. Звонок в дверь прозвучал набатом. Я рванула к дверям, понимая, кого увижу на пороге. Эльбрус стоял, преграждая свет с лестничной площадки. Такой высокий, что я со своим не крошечным ростом, в очередной раз растерялась. На широкие плечи небрежно накинута самая простая толстовка, не вяжущаяся с человеком, которого я накануне наблюдала в кабинете, джинсы, кроссовки. – Доброе утро, – Эльбрус окинул меня долгим взглядом, от которого мурашки забегали по телу. Огромные, колкие, ледяные. Мысленно похвалила себя, что погасила дурацкий порыв принарядиться. Представляю, как нелепо я бы выглядела сейчас в платье или брючном костюме. Хорошо, что обошлась джинсами, однотонной футболкой и кардиганом. – Здравствуйте! – услышала восторженное от сынишки за спиной. Он высунул любопытный нос, а увидев знакомое лицо, естественно, выскочил. – Здравствуй, Тимур, – Эльбрус присел, протягивая руку для рукопожатия. Тима деловито ответил, насупился, пытаясь придать себе важности. – Готов ехать в гости? – Не хочу, – недовольно протянул Тима, косясь на меня. – Василиса – глупая девчонка! – Вот как? – Эльбрус вопросительно посмотрел на меня, складывая не складываемое. – Бабушка сказала, что мы едем к Ане – подружке мамы, значит, мне нужно будет играть с Василисой, а ей всего три года – она глупая, – нахохлился Тима. – Проблема, – Эльбрус задумчиво почесал гладковыбритый подбородок. – Знаешь что… поехали в гости ко мне? – А можно? – Тима недоверчиво посмотрел на говорящего, потом, с нескрываемой надеждой, на меня. – Поехали, мам? Какая же идиотская ситуация! Ведь мне не пятнадцать лет, чтобы врать всем, что иду в кино с подружкой, потому что не отпустят с мальчиком, изворачиваться, как уж на сковороде, а я придумываю что-то. – Поехали, мама, – повторил Эльбрус, глядя на меня в упор, пока внутри меня всё колотилось и переворачивалось вверх тормашками. – Поехали, – кивнула я поспешно, заметив, что на звук разговора вышла соседка – любопытная старушка, которая непременно расскажет родителям, уже ушедшим на работу, что ко мне приходил мужчина. Возможно, узнает, какой именно. Бабулька всю жизнь прожила в этом доме, знала всех и вся, что говорить про детей соседей, выросших на её глазах. Вытолкала Эльбруса на лестничную площадку, велела Тиме обуваться, сама поспешила за сумкой. Выскочила за дверь, держа в одной руке сынишку, отвлекая его разговорами, чтобы не начал делиться радостью с соседями, что мы едем в гости к дяде Эльбрусу. С меня хватило пространных объяснений с мамой после рыбалки на яхте. Знакомый, который вызвался отвезти нас с Тимой на рыбалку – звучало не очень-то убедительно. Откуда у меня взялись такие знакомые? Мама знала моих друзей детства, никто из них не добился такого успеха, чтобы купить яхту и квартиру в доме с причалами. Потом-то всё равно придётся отвечать на вопросы, но потом – это не сегодня. Во вторую случайную встречу с «дядей Эльбрусом, как гора» родители вряд ли поверят, тем более в свете лжи о Краснополовой Ане. В ужасе я смотрела на открытую дверь лифта, понимая, что не смогу сделать и шага в его сторону. Слишком тесно, непозволительно интимно. Невыносимо! – Мам? – дёрнул меня за руку Тима, волоча в сторону лифта, куда уже вошёл Эльбрус и невозмутимо ждал нас, держа в руке мою сумку и рюкзачок сынишки. Пришлось заставить себя. Буквально вынудить. С содроганием услышала с грохотом закрывающуюся дверь, замерла, уставившись на взъерошенную макушку Тима, который пристроился между нами, без всякого опасения играя с роботами в космический бой. Я чувствовала, как близкое мужское дыхание опаляет меня, поднимая из руин памяти то, что я должна была забыть, обязана была. Но помнила каждый день своей жизни, от этого хотелось орать, выть хотелось от отчаяния, злости на саму себя. Тот же лифт, то же дыхание, такой же запах надвигающегося дождя, застывший в воздухе, который проникает везде и всюду, от парадной до подсознания. В каждую клетку, молекулу, атом, заставляя кровь закипать, а сердце цепенеть в неясном предвкушении чего-то. Тима недовольно возился в детском кресле, хмуро глядя на Эльбруса, чей авторитет, похоже, покачнулся из-за подсунутого атрибута для малышей. Сынишка, понятно, себя таким не считал. – Правила есть правила, – спокойно прокомментировал его недовольство Эльбрус. – Dura lex sed lex, знаешь, что значит? – Что? – надулся Тима. – Закон суров, но это закон. Это на латыни, – пояснил Эльбрус, предвосхищая вопрос Тимы. – А где страна Латыница? – тут же отреагировал Тима, кажется, приведя в замешательство новоявленного отца. – Латынь – язык древних римлян. Римской империи, – ответил тот. – Рим – столица Италии! – с возмущением посмотрел на него Тима. – Там на итальянском говорят. – Римская империя погибла, – сказал Эльбрус. – И все-все-все люди? И флот?.. – ахнул Тима, глядя распахнутыми глазёнками на Эльбруса. Чья судьба его интересовала сильнее, догадаться несложно, вряд ли это какие-то неизвестные «все-все люди». – Их потомки живы, – вывернулся Эльбрус, переведя на меня взгляд, я попыталась выдавить из себя улыбку. – Про древнеримский флот я тебе расскажу. Так и ехали. Я смотрела в окно, наблюдая, как пролетают знакомые, а потом чужие пейзажи, Эльбрус рассказывал об устройстве кораблей. Торговые суда Тиму, естественно, не интересовали, а вот военные – да, как и сражения, в которых, конечно же, «наши» должны были победить «не наших». А у меня замирало в груди от какой-то странной обыденности происходящего. Салон автомобиля, Тима, крутящиеся в детском кресле, задающий бесконечные вопросы, Эльбрус, спокойно отвечающий, да так, что сынишка понимал, запоминал, думал, задавал вопросы, вступал в спор, доказывая свою правоту. Мужские руки, уверенно лежащие на руле, расслабленно и в то же время контролирующие каждое движение. Лёгкий, скорее ощущаемый, чем слышный гул шин и мощного двигателя. Через полтора часа машина резко свернула на просёлочную дорогу, убегающую вглубь густого, начавшего пахнуть осенью леса. Подъехала к пропускному пункту со шлагбаумом, мелькнувший охранник молча кивнул, не дожидаясь, пока автомобиль остановится, открыл проезд. Длинные высокие заборы, за которыми не видно ничего, лишь медленно двигающиеся камеры сопровождали нас до точно такой же глухой изгороди. Вальяжно разъехались ворота, пропуская. Я впилась взглядом в то, что видела: широкий газон, покрытый ухоженной зеленью, с одной стороны которого словно сами по себе росли хвойные кустарники – очевидно, рассаженные так с тщательностью и продуманностью профессионального ландшафтного дизайнера. С другой просторный двухэтажный дом из тёмного клееного бруса с огромными панорамными окнами, который гармонично вписывался в пейзаж среди нечастых высоких сосен. – Добро пожаловать, – произнёс Эльбрус, выходя из машины.