– Вечер? – переспросила я, как болванчик кивнув. – Тимуру пока лучше не видеть, как взрослые пьют. Алкоголь – это не норма, он должен это понять. – Ты же не думаешь, что… – начала возмущаться я, готовясь от всей души отчитать новоявленного отца. Герой нашёлся, в пять лет ребёнка. Где он был, когда мы краснухой болели, а следом, как назло, ветрянкой и ротовирусом, чтобы закрепить успех «отдыха» на Чёрном море? Что-то не помню его грозной фигуры и важных взглядов, когда я носилась по коридорам местной больницы, бросаясь на каждого встречного врача с просьбами, а то и требованиями помощи. Он в это время прохлаждался со своей женой, наслаждаясь стройной фигурой и симпатичным лицом, так что пусть заткнётся, нафиг! – Не кипятись, – шикнул Эльбрус. – Если бы я хотя бы на секунду подумал, что проблемы с алкоголем не только у твоего мужа, но и у тебя, тебя бы уже не было рядом с Тимуром. – Что ты говоришь?! – почти взвизгнула я. – Правду, – отрезал тот в ответ. Глава 15 Тима был в полнейшем восторге от происходящего, глядя на него я тоже заражалась, если не радостью, то сдержанным, каким-то совсем необоснованным оптимизмом. Да, меня колотило каждый раз, когда ловила на себе нечитаемый взгляд Эльбруса, не суливший ничего хорошего. Я сжималась, когда случайно оказывалась к нему ближе расстояния вытянутой руки, нервно облизывала губы, не могла найти место рукам, дёргалась как на шарнирах. Всю себя не могла отыскать под спудом чувств, отчётливых и ненужных. Но всё-таки, глядя на веселье сынишки, не могла не радоваться вместе с ним, за него. Он попал в самую настоящую сказку. В гараже оказались гироскутер и самокат, которые были отданы ему на откуп. Не по росту и возрасту, но Эльбрус помогал, придерживал, подсказывал, давая Тиме вдоволь насладиться новыми развлечениями. К тому же там стояли квадроциклы – один обычного размера, второй – гигант на огромнейших колёсах, кажется, их называют болотоходами. – Ого! – с восторженным визгом прокомментировал Тима то, что видел. – Это твой трактор? – посмотрел он на Эльбруса уже не с восторгом, а с самым настоящим трепетом. – Это называется квадроцикл. Мой. – Да уж… Тима обошёл грозную технику, поглядывая снизу вверх, разглядывая, как редкий музейный экспонат. Впрочем, такого откровенного пиетета культурные ценности у него никогда не вызывали. Недавно мы ходили в Русский музей на экскурсию для малышей, Тима проявил интерес лишь к некоторым картинам и то, уверена, уже забыл об их существовании. – Покатать? – спросил Эльбрус, приглашающим жестом показывая на агрегат. – Можно? – от восторга шёпотом спросил Тима, распахнув глазёнки точно такого цвета, как у отца. – Конечно, – кивнул тот уверенно, бросив на меня взгляд, предотвращая поток сомнений и страха. – Это безопасно, – сказал он твёрдо. Ловко оседлал махину, усадил Тиму, который от восторга не мог вымолвить и слова, перед собой, и медленно двинулся в сторону роллерных ворот, так же медленно поднимающихся, открывая вид на песчаную дорогу. С щемящим страхом я наблюдала, как огромная машина, плавно покачиваясь, двинулась вдоль ряда мачтовых сосен по направлению к озеру. Зачем-то пошла следом, будто могла успеть за неторопливо движущейся чудо-техникой. Интересно, зачем Эльбрусу такое странное средство передвижения? В качестве дорогостоящей игрушки для взрослых мальчиков? Судя по снегоходу под чехлом в углу гаража, играл он с размахом и в любое время года. Квадроцикл, несмотря на небольшую скорость, быстро скрылся из вида. Я побрела по следам на песчаной дороге вдоль сосен, вдыхая прелый аромат леса, перемешанный с запахом листвы, подстриженной травы и хвои. Потрясающее по своей красоте, где-то даже величественности, место. И, как я поняла, принадлежащее Эльбрусу, включая эту дорогу и причал у Ладожского озера. У берега, заехав во взбаламученную воду, стоял квадроцикл. Эльбрус присел на корточки у кромки травы, на краю леса, там же был Тима, сосредоточенно смотрящий вниз. Подошла, поглядела на сынишку, он поднял лицо в синих разводах. – Мы чернику собираем! – выдал счастливый донельзя сынишка. – Угощайся, – протянул он смятую в кулачке ягоду. – Ешь прямо так! – скомандовал он тоном Эльбруса. Я осторожно пригубила, в это время Тима неосторожно мазнул ладошкой, оставляя след. – Тима! – возмутилась я. – Прости, – повинился было Тима, потом засмеялся, глядя на меня. – Ты как хрюшка! – Ты тоже, – не выдержав, фыркнула и показала язык, вызывая хохот сынишки. За моей спиной глухо засмеялся Эльбрус, окутывая теплом, которое посылало вполне определённые сигналы в грудь и низ живота. Чтобы скрыть волнение, я перехватила остатки ягоды из ладошки Тимы, резко развернулась и мазнула по некогда родному лицу, ощущая колкую щетину – так забыто и привычно одновременно, что прострелила острая, почти невыносимая боль. – Мила! – якобы угрожающе проговорил Эльбрус, перехватывая мою руку за запястье. – Что? Не только нам с Тимой хрюшками ходить! – со смехом пропела я, откидывая лишнее. Моя боль – только моя. Эльбруса не она интересует, а сын. – Ах ты, хулиганка, – широко и белозубо улыбнулся Эльбрус, быстро нагнулся, одним движением сорвал несколько ягод и мгновенно поднёс к моим губам. Надавил, с виду совершенно невинным движением, брызнувший сок побежал по губам, подбородку, заставляя рефлекторно приоткрыть рот, хватая размятые ягоды, слизывая сладковатый сок. Средний палец Эльбрус скользнул между моих губ, якобы совершенно случайно задел слизистую, заставляя прижаться, словно обхватывая оставшиеся ягоды – острая, быстрая ласка, едва не лишившая меня чувств. На секунду подняла глаза к лицу Эльбруса, чувствуя, как розовею, словно невинная девушка от откровенной ласки, окунулась в потемневший взгляд, мгновенно отвела взгляд. Не мой мужчина и никогда им не станет. Не искушаться, не искушать, забыть… – Поехали отмываться? – отступив от меня, словно ошпарился, наигранно радостно спросил у Тимура Эльбрус. – Да! – тут же запрыгал Тима и рванул в сторону квадроцикла. – Мама, ты с нами? Места много! Места действительно было много, вот только ехать в непосредственной близости от мужчины, который только что заставил моё сердце задохнуться, а тело пылать, не хотелось совершенно. И всё-таки я оказалась прижата к груди Эльбруса, сидя впереди него. Одной рукой он обхватил меня и Тиму, втиснув в себя, второй управлял, время от времени перехватывая руки. На несколько секунд скорость увеличилась, вызвав у меня небольшой приступ паники и восторг у Тимы, который громко, на всю округу счастливо смеялся, так счастливо, как умеют только дети – беззаботно и от всей души. Я же рефлекторно сильнее вдавилась спиной в Эльбруса, ощущая крепость и силу мышц, ставших за прошедшие годы твёрже. Его ноги обхватывали мои, рука задевала, опаляя обжигающим теплом, дыхание смешивалась в моих волосах с прохладным от скорости ветром. – Приехали, – заявил Эльбрус, останавливаясь у противоположной стороны дома, там, куда мы ещё не заходили. Слез сам, протянул мне руку, другой подхватил хохочущего Тиму. Мне бы отпрянуть, но я беспечно приняла руку, чтобы мгновенно провалиться в воспоминания, которые буквально могли меня уничтожить. Попыталась одёрнуть руку, но не тут-то было. Как зверёк в капкане, я не могла пошевелить ладонью, основательно спрятанной в широкую, тёплую, чуть мозолистую ладонь Эльбруса. Мы прошли широким коридором с высокими окнами, которые пронизывали весь дом, оставляя жильцов как на ладони. Очутились в просторном помещении, где в бассейне бирюзовыми всполохами отражалась вода от хромированного потолка. Свернули в небольшой закуток, где вдоль стены разместилась широкая раковина из натурального камня в цвет керамической плитки на стене и полу. Всё в одной гамме, лаконично, без изысков, в то же время очевидно дорогостояще. – Это твой бассейн? – с долей неуверенности спросил Тима у Эльбруса, когда мы, наконец, отмылись от черники. Целая яхта, загородный дом, квадроцикл, двигающиеся от пульта управления кресло и шторы, алабай по имени Дарман, видимо, в голове пятилетки укладывались, собственный бассейн – уже нет. – Мой, – спокойно ответил Эльбрус. – Этот зимний, на второй этаже есть летний, с подогревом. – Покажешь? – всколыхнулся Тима. – Пойдём, – Эльбрус подал руку, Тима ухватился за неё, глядя с нескрываемым восхищением на человека рядом. Я пошла следом вверх по ступеням, пока мы не очутились на открытой террасе. Над нами был небольшой навес с освещением, которое становилось актуально. Вечер, хвост белых ночей цеплял конец июля, начало августа, но вечерами сумерки становились всё отчётливей. Прямо сейчас скрывали в темноте верхушки сосен и убегающий вдаль газон. Несколько просторных шезлонгов вдоль голубого, сверкающего подсветкой бассейна, который заканчивался на краю террасы, так, что можно было подплыть к самому краю и любоваться окружающими красотами с высоты. – Можно? – восторженно прошептал Тима, глядя поочерёдно на меня и Эльбруса, затаив дыхание. – Прохладно, – засомневалась я. – Вода тёплая, – возразил Эльбрус, но настаивать не стал. Я поглядела на замершего по стойке смирно Тима. Хотела было согласиться, пусть для этого придётся составить компанию. Сынишка плавать умел, он занимался в бассейне с трёх лет, так что к пяти уверенно держался в воде, но это не причина отпускать его одного. Ребёнок – есть ребёнок. Вовремя сообразила, что не взяла купальник, как-то не пришло в голову. – У меня купальника нет, – качнула я головой, отказывая Тиме. – Я умею плавать! – справедливо возмутился он. – Я не маленький и не утону! – Тима, ты знаешь правила, – строго напомнила я. – В воду без взрослых нельзя. – Эльбрус взрослый, – сообразил сынишка, вскинув на Эльбрус полный надежды взгляд, тот в свою очередь посмотрел на меня. – Плавайте, – отступила я. Эльбрус кивнул, отправился вниз, сказав, что за полотенцами и всем остальным. У Тимы, естественно, с собой плавок не было, я решила, что обычный трусики вполне подходящий наряд для малыша. Раздела его, нетерпеливо скачущего на месте, поглядывающего в сторону, куда ушёл Эльбрус. Тот вернулся быстро, небрежно положил на один из шезлонгов стопку белоснежных махровых полотенец, протянул мне что-то. – Думаю, неплохая альтернатива купальнику, – сказал он, давая мне в руки белую футболку, новую, с этикетками. Уставилась на ткань, с трудом соображая, что происходит. Попробуйте понять хоть что-нибудь, когда шикарный мужик, такой, что даже у совершенно равнодушной скулы сведёт, небрежно дёргает шнурок на штанах и начинает снимать их, оставаясь в плавках. Вот так, совершенно ничего и никого не стесняясь. Через секунду он одним движением снял с себя футболку качнул широкими плечами, словно та давила долгое время, коротко глянул на меня, подмигнул Тиму и красиво нырнул в воду, не вызывая брызг. Вынырнул, позвал Тиму, дисциплинированно стоящего у бортика, тот в свою очередь с визгом ринулся в воду, ныряя бомбочкой – единственно известным ему способом, – и был тут же подхвачен Эльбрусом, вызывая ещё более громкий и восторженный визг вперемешку с заливистым смехом.