-Нет. – Не колеблясь, ответила я. И с удивлением поняла, что действительно так думаю. Я всю жизнь гналась за тем, чтобы кому-то нравится или соответствовать чьим-то нормам. Маме, друзьям, парням… Чертовому жестокому и абсолютно не толерантному обществу. Стандартам красоты, вгоняющим меня в могилу. Заставляющим десятиклассницу блевать после каждого приема пищи. Или со слезами на глазах жевать конфету, желая почувствовать ее вкус, а затем выплевывать, разжеванную, в урну. Жевать каждую вилку салата тридцать раз до состояния противной каши, а затем, срываясь, глотать куски и ненавидеть себя за это. Чувство ненависти к себе, воспитанное насмешками и издевками, стало таким сильным, что я так и не смогла избавиться от него до конца. А затем… Мое фанатичное желание быть самой нужной Гоше. Которое, наверное, исполнилось, но больно ударило меня в итоге. А теперь я в руках парня, который видит меня восхитительно прекрасной всегда и во всем… Воспоминания последних дней обрушились мелким звездопадом. Яркие, ослепляющие и прекрасные. Как он хитро улыбается и говорит, что даже с потекшей тушью я прекрасна. Его руки, повязывающие пояс на том нелепом желтом платье. Поход в кинотеатр, где я умудрилась облить свою новую футболку газировкой, а Саша, смеясь, целовал меня. Мокрую и злую. Мое сонное лицо, что я пыталась спрятать за подушками, когда впервые осталась ночевать в его доме. И тихий смех моего парня, отбирающего эту самую подушку, чтобы зацеловать меня… И всегда: его влюбленные карие глаза. Если такой человек, как Александр Зорин, видит во мне нечто стоящее, это значит… Да, наверное, я не исправлю свой образ мыслей в одночасье. Это гораздо сложнее, чем заставить себя перестать есть сахар. Но рядом с Сашей… Я смогу. Действительно полюбить себя. -Может ты слышала о мужчине, Джеке Кэнфилде. Он писатель и автор тренингов… – Нарушил молчание, наполненное разными мыслями Александр. - На одном из них он взаимодействовал с публикой. Подойдя к участнице тренинга, он сказал: «Я провожу множество семинаров и лекций, но впервые у меня среди слушателей настолько глупый человек». Девушка жутко расстроилась. Но он добавил, что это лишь упражнение и продолжил, обращаясь к ней вновь: «Я провожу множество семинаров и лекций, но впервые у меня среди слушателей человек с зелёными волосами». На этот раз она засмеялась. На вопрос, почему она смеется, девушка ответила, что у нее нет зеленых волос. Тогда Джек спросил, почему она обиделась в первый раз? Ответа не последовало. Ведь, если верить ее логике, она не восприняла обвинения в глупости, как шутку. Критика задела ее, потому что она сама верила в то, что глупа.Он поцеловал меня в нос, подводя итог: -Понимаешь? Критика, злые слова и обвинения… Все это может задеть нас лишь в том случае, если мы верим в это. Если мы уверены в себе, своих умениях, силе, красоте, то никакие заявления не смогут стать правдой. В знании, какой ты сильный и прекрасный человек, как много ты положила на то, чтобы добиться своего, в этом твоя сила. Не позволь никому это отнять. -А что, если на самом деле я не знаю этого? Я не верю в свою красоту и не чувствую силу, Саша. Это все показное, но внутри… Под ярким шуршащим фантиком обычная дешевая конфета. Леденец, а не бельгийская шоколадка, коей я себя пытаюсь демонстрировать публике. И ты… Ты бы смотрел на меня также, если бы я была такой же, как на тех снимках? Или не пытайся я быть такой… Яркой? Казаться яркой. – Спросила я неожиданно. Хотя парень, кажется, вовсе не удивился вопросу. Его тон ни капли не поменялся, руки не дрогнули, когда он спокойно произнес: -Знаешь, когда я встретил тебя в первый раз, ты была… Ужасна. Я так опешила, что даже плакать и шмыгать носом забыла. Я подняла лицо к парню, не понимая, шутит он или что? -Чего, прости? – Почти расстроилась я. Согласитесь, это не то, что ты надеешься услышать в знак утешения, когда весь мир узнал твою тайну. Зорин хитро улыбнулся, в этот момент напоминая Макса больше, чем сам Максим. Он взял меня за плечи и мягко повел в сторону мольбертов, что стояли вряд на полках. Старые работы учеников факультета искусства. Среди них есть Сашины? Отпустив мои плечи, Зорин начал искать среди картин что-то, продолжая рассказ, ставший для меня открытием: -Сама подумай… Я вышел с вечеринки, от которой моя голова жутко разболелась. Меня раздражало все: от звуков и запахов до температуры помещения в этом доме. Я почти проклинал Макса, который заставил меня надеть костюм с нелепым плащом и затащил на эту вакханалию, крича, что «мои студенческие годы проходят зря». Ох, вот она. Я не понимала, о какой вечеринке речь, и к чему парень ведет, когда он вытащил из стопки картин большое полотно, заботливо укутанное тканью. Такую ткань использовал лишь Александр для своих картин. Он положил ее на стол, не торопясь, однако, показывать мне содержимое. Руки художника нежно погладили светлую ткань, когда он поведал: -Вырвавшись оттуда, я никак не ожидал, что еще несколько часов проторчу на холоде. Как и не знал, что споткнусь о девушку в костюме ведьмы, что решила сидеть на лестнице перед входом в дом. Смутные воспоминания забрезжили в моей голове. Я была на вечеринке в частном доме. И… Я ушла оттуда, чтобы порыдать в костюме ведьмы, из-за очередной ссоры с Гошей. Но не может же… Я вскинула удивленное лицо, смотря на Сашу и ища в его взгляде ключи к ответам на свои догадки. Тот смотрел на меня, с веселостью в карих глазах. Он кивнул, а затем подтвердил мои мысли словами: -Тогда я увидела тебя впервые. В маске, со следами черной туши, стекающими на щеки. Ты размазала свою косметику по покрасневшим, припухшим глазам. Твой нос был красным от холода, но ты отказалась возвращаться в дом. Ты то плакала, то смеялась, выглядя как настоящая безумная ведьма. Волосы совсем спутались, и кое-где в них даже остался сладкий поп-корн. Кажется, на вечеринке им кидались… От тебя пахло сладким алкоголем, думаю, ты пролила что-то на платье. Да и сама ты была… – Он заменил слово «пьяная» на корректный вздох, а я покраснела. Тот вечер! Третий курс! Я и правда долго сидела с незнакомым парнем в костюме… Супермена! Точнее, Кларка Кента. В пиджаке, с галстуком и открытыми пуговицами рубашки, за которыми выглядывала футболка со знакомой всем «S». Но тот Кларк Кент точно был брюнетом в огромных черных очках. Он даже укутал меня в свой пиджак и оставил его мне, когда сажал на такси. И он все еще лежит у меня дома. Я не выкинула чужую вещь из-за своих глупых взглядов на мир, сквозь розовые очки и строчки прочитанных романов. Тот вечер стал смутным, но важным пятном в моей жизни. Я не помнила каждое слово, произнесенное между нами, я не помнила и лица парня, ставшего моей поддержкой и заставившего искренне смеяться… Но я помнила, как стало легко на душе. Даже на следующее утро, помимо головной боли от выпивки и истерики, я ощущала странный душевный подъем. Будто в моей жизни произошло нечто удивительное, важное. Я даже надеялась, что таинственный незнакомец еще появится в моей жизни. Еще долго я озиралась в коридорах университета, но чуда не случилось. А теперь? Парень, наконец, стянул ткань с холста. Я замерла перед ним, не желая даже моргать. Это была я. Определенно я. Еще с длинными волосами, и в том самом черном карнавальном платье. Это была я, от изгиба голых коленок, до поалевших от выпивки щек. И я была красива. -Ты же сказал, что я была ужасна… – Прошептала я, несмело касаясь полотна кончиками пальцев. Краска под ними была не гладкой, а будто состоящей из миллиона застывших точек. -Так и было. Но ты не шла у меня из головы. И это то, как я чувствовал тебя. Даже если умом я понимал, что пьяная девушка на вечеринке не может быть прекрасной, уже тогда я сердцем ощущал иное. Не может быть. Или может? Я провела пальцами по черной ажурной маске, что девушка на портрете снимала. -Твой пиджак все еще у меня… – Призналась я. – И ты был брюнетом! Я точно запомнила бы, если бы Супермен был рыжим! -Ах, это… – Парень сморщился. – Максим мечтал быть Бэтменом. А по комиксам Бэтмен и Супермен – враги. Он решил, будет здорово одеться как герои комиксов и всем рассказывать, что он всю жизнь живет бок о бок с врагом и боится ложиться спать и не проснуться. Волосы даже покрасил, эта дрянь смылась через неделю. -Не могу поверить… – Покачала я головой. -Второй раз, что я тебя заметил, ты тоже не выглядела, как леди. – Продолжил Саша, пока я любовалась делом его рук.Боже мой, серьезно? Он что, видел все мои дурные поступки?! -Пожалуйста, скажи, что я хотя бы была трезвая… – Попросила я, вспоминая лихие студенческие времена на первых курсах. Он же не был гостем на вечеринке, когда я танцевала на стеклянном столе у Соловьева и упала? Или тогда, когда я на спор пила несколько стопок текилы подряд и одна полилась через нос?.. -Нет, но ты была в гневе. – Успокоил меня парень. - Мы пришли за Матвеем в вашу аудиторию, а ты громко ругалась с какой-то девушкой. Ты раскраснелась, кричала, а твои глаза метали молнии. Ты даже плюнула в неё… Ох. Ну, это очень похоже на правду. Но все равно стыдно. -Третий раз. Был разом, когда я сдался. – Неожиданно заявил художник. – В больнице. Когда я приехал к тебе вместо Марии. После анестезии. Ты просила вернуть твои кости, и плакала, говоря, что мы поженимся. Та-ак. Этого я тоже не знала. -О боже… Мне очень стыдно. – Я прикрыла лицо обеими руками. – Честное слово, я не планирую за тебя замуж. В смысле, если наши отношения вдруг… Или когда-нибудь… То возможно… Но в принципе, я не думала… Но Саша не дал мне спрятаться за стеной из пальцев и продолжить несвязное бормотание. Мягко касаясь ладоней, он отвел их в стороны. Мы встретились взглядами: -Отвечая на твой первый вопрос. Если бы твои глаза были на полном лице, я все равно не смог бы забыть их, Катя. Я пытался. Но они просто не шли из моей головы. Как и ты. Такая, какая есть. -Но ты… Ты же ничем не проявлял себя. Даже если я встречалась с Гошей, ты мог, не знаю, отбить меня… -Не мог. Хотел. Но не мог. – Ответил парень, обнимая меня. - Мне хотелось, чтобы ты сама разобралась в чувствах. Кем бы я был, если бы надавил на тебя? Представь, ты в разгаре своих отношений… Я появляюсь, начинаю осыпать тебя лепестками роз, петь о вечной любви и увожу тебя от парня. Что потом? -Эм… Обычно в фильмах идут в реальные титры? - Предположила я. -В фильмах. - Хмыкнул рыжий, качнув головой. - Да, так и есть. А в жизни… Ну, предположим, мы бы поссорились. Из-за какой-нибудь глупости вроде забытого юбилея, опоздания на свидание или цвета обоев. Ты бы начала думать, а что если бы я выбрала не его? -Мы ещё не начали толком встречаться, а ты уже планируешь наши ссоры?! -О, мы будем ссориться. Я же сказал, что успел узнать тебя. - Он лукаво усмехнулся и чмокнул меня в нос, заставляя улыбнуться. - В общем… Вмешиваться в твою жизнь так нагло, когда я не был уверен, что для тебя будет лучше… Если бы Игорь Косых был нормальным человеком, который делал тебя счастливой, я бы не смог этому мешать. Затем Саша вновь хитро усмехнулся, с самым восхитительным прищуром глаз, который я когда-либо видела: -Но, к счастью для всех, он оказался козлом. -Ты или слишком благородный, или слишком глупый. – Я сильно обняла парня, прижимаясь к нему. -Слишком влюбленный. – Ответил он мне. Александр неожиданно отстранился. Я рискнула посмотреть на него. Он мягко улыбнулся в ответ на мой робкий взгляд, заставляя мое сердце трепыхаться. В темноте его кожа была почти болезненно-бледного оттенка. А глаза горели янтарем. Он был как Эдвард Каллен, тот самый, которого я представляла, читая роман, а не тот, кого нам показали на экране. -У меня есть кое-что для принцессы, которой я поклялся в верности. – Произнес Зорин. – Захватил по дороге сюда. Я посмотрела на Сашу с интересом. Хотя бы потому, что он выглядел на йоту пристыженным. Как школьник, сделавший нечто, за что его могут наказать. И когда я увидела, что парень достал из своей сумки, внутри меня поднялась волна жара. От странной смеси эмоций: смеха, радости, чего-то родом из детства. И над всем этим – бесконечная признательность и любовь к этому странному, восхитительному парню. -Ты украл её?! – Не веря глазам, своим воскликнула я. – Ты не рыцарь, ты разбойник!