Китайский обед Еремей остановился у служебного дома сыскной полиции на Большом Каретном, кивнул стоявшему рядом городовому. Этот полицейский, стоявший на углу улицы, олицетворял просто незыблемый порядок в Российской империи. Основательный, немногословный, выглядевший очень сильным и уверенным в себе. Положительно, очень колоритный человек. – Гаврилыч, привет! – весело поздоровался Стабров с дворником. Тот отвлёкся от наиважнейшей работы- метёлкой чистил дорожку к дому, привычно поправил значок с номером, и тоже обрадовался. – Кто ко мне приехал, или я успел раньше начальника?– заметил Сергей Петрович. – Нет, господин Кошко с супругой только как пять минут прибыли к вам на квартиру. С ними и пара городовых была, так их Аркадий Францевич отправил домой. – Хорошо… – пробормотал Сергей Петрович, глянув на свои окна. Из-за плотных гардин выбивался электрический свет, что тоже было неплохо. Всё лучше, чем обедать при керосиновых лампах, да и запах такой, что проветривать надо. В подъезде он почистил обувь, и быстро, почти бегом поднялся по лестнице. Сказать честно, самому было интересно, что Юйлань Ван начальнику устроит ну или продемонстрирует. Думал бывший моряк о красном, шёлковом одеянии девушки, которое всё в драконах, и китайском кокошнике. А уж если девица лицо в белый цвет накрасит-так держись, прямо Китайская принцесса! Ну, принцесса ни принцесса, а его бырышня была дочерью мандарина. Недавно уточнил, не поленился. Открыл дверь своим ключом, не стал названивать. Снял пальто, сменил обувь на домашнюю, и прошёл в столовую, откуда доносились голоса. – Добрый вечер! Простите, что немного задержался! – очень вежливо выразился Стабров. – Наконец – то хозяин дома пришёл. Анна, налейте штрафную опоздавшему! – заявил Кошко. Девушка неторопливо взяла бутылку вина, и налила большой бокал до краев. Сергей Петрович попробовал вино, оно было превосходным. Из последней партии из Китая, персиковое. Однако, Юйлань всех обманула опять- и она была в совершенно европейском наряде, недавно купленном в «Мюр и Мюрилиз». Прическа была соответствующей, но с китайскими булавками, делавшими её волосы ещё более причудливыми и необыкновенными. Допив до дна, мужчина грациозно поцеловал руку девушки, и усадил её за стол, поправив по этикету и стул. – Рад, что пришли, – добавил Стабров, сам присаживаясь и пододвигая к себе тарелку. Аркадий Францевич кивнул, и с удовольствием показал номер Московских ведомостей с фотографией своего помошника, выламывающего дверь. – Вот извольте видеть, – говорил он, показывая страницу в газете своей жене, – « Господин Стабров одним ударом выбивает дверь дома и арестовывает дебошира. Московская семья спасена! » Статья репортёра Гомельского. Видите, – и он показал теперь Анне. Девушка чуть нахмурилась, но затем посмотрела на беззаботного Стаброва и успокоилась. – Ничего такого, – пожал плечами морской офицер, – главное, что все живы. Купец в психлечебнице, на водолечении. Алкоголизм, но доктор говорит, что можно излечить. Домашние тоже успокоились, живут спокойно. – Непростая служба у Сергея, уважаемый Аркадий Францевич! Видимо, должен был сделать это сам! – сказала теперь Юйлань, Анна. – Это точно. – Но, поспело и жаркое, – сказала китаянка, когда Глафира Андреевна принесла большое блюдо с запечённым мясом. Аромат был потрясающий, так что аппетит гостей проснулся с новой силой. Ужин дополнили утка по – пекински, рис и два салата, судя по всему, с маринованным кальмаром. Кстати, подавался и фруктовый квас, конкретно – малиновый. Собственно, покупали в Старопетровском монастыре, как и пирожки, венчавшие своим совершенством кулинарные изыски. Далее, когда всё лишнее было убрано со стола, Юйлань приступила и к чайной церемонии. У статуэтки Си-Ван-Му горели благовония, а Хотэй оказался на столе, и к изумлению гостей девушка полила его чаем. Затем главный напиток Поднебесной был разлит по маленьким фарфоровым чашкам, а Сергей Петрович прекратил поползновения супруги начальника к вазочке с конфетами, отодвинув их подальше. – Надо ощутить аромат и вкус чая, – произнёс хозяин дома, – конфеты только всё испортят. Сам он отпил почти половину чашечки. Да, пятнадцатилетний пуэр был воистину божественным. Прошла голова, и усталость как рукой сняло. – Очень вкусно, и голова не болит! – обрадовалась гостья, – только совсем непохоже на то, чем угощают в Филипповской чайной. – Нет, булки там бесподобны, – заметила и Анна, – отличная выпечка. – Но чай, лучший в Москве только в лавке «Зелёная черепаха» – заявил Стабров. – Без сомнения, без сомнения, – закивал и Кошко. Тут гости разделились, так сказать, по интересам. Дамы оставили мужчин, и пошли шептаться в другую комнату, а Стабров достал заветный ящичек с сигарами. – Аркадий Францевич, прошу, – предложил хозяин дома, – угоститесь, сигары просто прекрасные. Я, знаете ли, на Тихом океане служил, и к манильским пристрастился. Кто- то утверждает, что наилучшие- кубинские. Другие- что лучшие сигары с Доминиканы. Третьи- обожают никарагуанские. Ну а по мне- нет ничего лучше манильских. – С удовольствием, с удовольствием…– говорил заговорщическим тоном начальник сыскной полиции, – с удовольствием попробовав манилу. Зажглась длинная спичка – и оба ценителя окутались сигарным дымом. Мягкие кожаные кресла заключили обоих в дружеские объятья, и мужчины почуствовали полное отрешение от забот и печалей. Вечер совершенно удался. Через час гости начали собираться домой, Сергей Петрович и Юйлань стояли рядом, пока Аркадий Францевич помогал супруге одеть шубу. – И всё- таки, любезный Сергей Петрович, и ваша очаровательная гостья! Вопрос так и остался незакрытым! – говорил главный сыщик Москвы, – я так и не смог точно удостовериться о вас, добрейшая Анна! – Но, должна же быть и в женщине некая тайна? – очаровательно улыбнувшись, ответила девушка. Новый день и новые тревоги Встали оба, как всегда, ещё до рассвета. Юйлань и Стабров начинали день не ленясь, с физической зарядки. Китаянка делала гимнастику У- Шу, моряк же был поклонником гиревого спорта. Честно полученные четырёхпудовые гири, выигранные Стабровым, служили верой и правдой, давая наливаться силой мускулам флотского офицера, ставшего полицейским. Китаянка, с деланным изяществом сидевшая на шпагате, с любопытством наблюдала за раскрасневшимся возлюбленным, поднимавшим и опускавшим чугунные гири. Почти сорок минут или даже час каждый день уходили на занятия, затем их ждал душ и простой завтрак – каша и куриные яйца в мешочек. Глафира Андреевна с явным неодобрением смотрела на физические упражнения, особенно йога Юйлань. – Не дело это, не дело, – всё ворчала пожилая москвичка, – ну ладно, его благородие гири тягает. А что бы барышня такое творила? Вот. на танцы бы сходили. Или там, велосипед тоже хорош. – Не ворчите вы, Глафира, – как всегда забавно произнося букву «Р»– сходим мы на танцы, непременно. И клуб имеется. А велосипед- так снег кругом… – А я вот, мотоциклет летом куплю. С коляской, – заявил Стабров. Он посмотрел на лицо Юйлань. Она умела владеть собой, но чёрные глаза стали как щёлки, а пухлые губы сжались в алую линию. Ничего, подумалось ему. И цепи у неё под рукой нет. Долго злиться на него не станет. Но кашу домработница варила славную и нашла общий язык с дворником Гаврилычем. Да и молочника получше нашла, Кирилла Ивановича. И не жадничал человек, и молоко не разбавлял. А уж сметана какая была! Так что завтрак закончился быстро, и полицейский засобирался на службу. – Мне пора, – сказал Сергей. целуя в атласную щёчку красавицу Юйлань. – Не подвезёшь меня до «Зелёной черепахи»? – спросила девушка. – Конечно. Так что и квартиру покинули вместе, оставив заниматься делами домработницу, тетю Глашу, или Глафиру Андреевну. Возок покатился по московским улицам, и на Мясницкой Анна оставила кавалера одного, оставив после себя лишь лёгкий аромат духов. Возок доставил полицейского начальника на место службы. Стабров немедленно подошёл к полицейскому дежурному. Рядом, на стульчике отдыхал и вечно весёлый Девяткин. – Андрей Сергеевич, надо бы нам посетить нашего Пётра Щёголева, который из города Пскова. – Думаете, заскучал он без вас? Так его к вам приведут, Сергей Петрович. В личный ваш кабинет. – Позвоним сами, в наши застенки. Поднимаемся ко мне, Девяткин. Полицейский чиновник поудобнее устроился в служебном кресле, даже ноги вытянул и только тогда поднял трубку. – Дежурный? Степан Игнатьевич, пусть доставят ко мне арестованного Щёголева, – говорил он в трубку, затем аккуратно положил её на рожки телефонного аппарата, – Сейчас, Андрей Сергеевич. Ну что, как думаете, расскажет чего дельного ваш подопечный? – Да откуда же мне знать? – Вот дела! Да вы у барышни вашей, медиума, попросите, может, она с усопшими поговорит. Или картишки Екатерина Александровна как раскинет, так сразу всё и раскроется. – Это надо в ашрам ехать. Там ваши друзья, Самарасвати Чандра и Виджай Сингх из ашрама Краса Востока мигом на все ваши вопросы ответят. – Да они скорее живую воду найдут и Обитель Девяти неизвестных обнаружат. Но давайте-ка к делу, – заметил Сергей Петрович. Тут как раз двое городовых привели кучера Щёголева, усадили на сиденье. Кандалы были на руках и ногах несчастного, так что сбежать подозреваемый не смог бы, даже если и захотел. Был кучер грустен и невесел. Присаживаясь, грустно звякнул железом и воззрился на полицейских. – Говорю же, не убивал я, – грустно и по слогам повторил Щёголев. – Расскажите мне про тот день, кучер. А главное, что случилось после девяти часов по полудни.