– Тебя ждет сюрприз, – Оксана улыбалась, наслаждаясь произведенным эффектом. – Сегодняшний вечер ты не забудешь. Одевайся и поехали. – Куда поехали? – Развлекаться, в номера. Одежда и обувь оказались точно по мне. Я прошелся по комнате, вспоминая забытые ощущения от удобных кроссовок и невесомой мягкой ткани. Посмотрел на сапоги под кроватью, и на грязноватое «хэбэ», брошенное на табуретку. Взял из кармана кителя военный билет: – А если патруль? – Со мной тебе патруль не страшен. И документы брать не надо; кому ты их собрался показывать? Минут через десять выходи на шоссе через дырку… Когда я вышел, белый «мерседес» уже ждал мены. Оксана, успевшая сменить военную форму на легкое светлое платье, сидела не за рулем, а на месте переднего пассажира. При моем появлении опустила стекло и махнула рукой: – Давай за руль. Я немного заколебался. Предложение Оксаны застало врасплох. Я оказался не готов к спонтанной самоволке. Да и водительский опыт у меня маловат, чтобы браться за управление незнакомой машиной на темной неизвестной дороге. – У меня прав нет. – На Кавказе это не главное. Садись! Я занял шоферское место. Дверь с мягким чмоканьем встала на место. В кабине ненавязчиво пахло чем-то приятным и иностранным. Я взялся за руль. Посмотрел на приборы. Все было непривычно, но очень понятно. – Коробка-автомат, – деловито сказала Оксана. – Двигаешь рычаг в положение «драйв» и больше не трогаешь. Две педали, сцепления нет. Просто жми и рули. И не переживай, гаишники мои номера знают и не реагируют. – Куда ехать? – Вперед, куда захотим. Мы поехали. Я быстро освоился с управлением. Машина стояла на шоссе, как влитая. Я легко обогнал несколько попутных легковушек, а потом дорога на много километров оказалась пустой. – Да, это не «жигули»! – Даже не «Волга», – усмехнулась Оксана. Она немного отодвинула назад свое кресло, сбросила босоножки и поставила ноги на торпеду. Врывавшийся в приоткрытое окно ветер трепал подол ее платья. Я протянул руку и погладил ее по колену. – Не отвлекайся. И давай побыстрее, что мы как маленькие? Дорога хорошая, я тут двести выжимала спокойно. До двухсот я разгоняться не стал, ограничился ста пятьюдесятью. Мне никогда не приходилось ездить быстрее, даже в качестве пассажира. Майка прилипла к спине, и по вискам стекали соленые ручейки. Оксана совершенно не волновалась. Открыла еще больше окно и, мечтательно улыбаясь, подставила голову сильному потоку прохладного ароматного воздуха. На такой скорости мы и пронеслись мимо гаишников. Я слишком поздно заметил патрульные «жигули», стоявшие на обочине с потушенным светом. Махая жезлом, гаишник выскочил на дорогу, но прежде, чем я ударил по тормозам, он вытянулся по стойке смирно и отдал честь. – Видал? – Оксана усмехнулась и пропела строчку из старой песенки: – Как хорошо быть генералом! Да и генеральскую дочь трахать тоже неплохо, согласен? Я хоть и давно привык к тому, что она время от времени отпускает скабрезные шутки и ругается матом, а все равно непроизвольно дернул руками. Машина сильно вильнула. Тотчас же из-за поворота показались встречные фары. Я снова дернулся, направляя «мерседес» на свою полосу. Оказалось, навстречу нам спешила тяжелая фура. Я притормозил, продолжая выравнивать «мерседес». Мы разъехались слишком близко. Воздушный удар был настолько силен, что я испугался, как бы «мерседес» не выпрыгнул на обочину. Я промокнул взмокший лоб. – Нам скоро сворачивать, – как ни в чем не бывало, сказала Оксана. – Через пять километров будет дорожка направо… Дорожка оказалась узенькой и извилистой. Машину покачивало, ветки деревьев задевали лобовое стекло. Мы выехали к морю и остановились. Вода набегала на берег в пяти метрах от нашего бампера. – Выключи свет, оставь габариты, – сказала Оксана, расстегивая поясок платья. – Возьми в багажнике полотенца, мы будем купаться. Пока я рылся в багажнике, Оксана разделась. Купальника у нее, естественно, не было. Она стояла перед машиной в слабом свете габаритных огней, улыбалась и поправляла волосы. Волны докатывались до ее ног и отступали. Полная луна рисовала на море дорожку, заканчивавшуюся прямо за спиной девушки. – Ты скоро? Я поторопился избавиться от одежды. Мы взялись за руки и побежали. Вода оказалась холодней, чем я думал. Я окунулся с головой и поплыл. Оксана не отставала. В сотне метров от берега мы остановились. Держась вертикально, я развернулся. Я привык всегда думать об осторожности, и даже романтическая обстановка не могла вытеснить из головы тревожные мысли. Бросили распахнутую машину, купаемся. Выйдем, голые, из воды, а нас встретят десять джигитов, у которых свои представления о романтике. – Правда, здорово? – Оксана подплыла вплотную и коснулась моего бока бедром. – Когда восходит полная луна, на земле пробуждаются темные силы. А ведьмы и ведуны собираются у костра и устраивают шабаш. Поцелуй меня… Издалека донесся печальный корабельный гудок… 3 Мне всегда хотелось, чтобы Оксана провела со мной целую ночь. Но предложить ей остаться в санчасти или напроситься домой я не рисковал. Или Оксана откажет – а зачем мне выслушивать лишний отказ, или наша связь станет явной, и моя жизнь основательно осложнится. Следует довольствоваться малым. Лучше синица в руке, чем журавль в каком-нибудь другом месте… Я ожидал, что Оксана высадит меня у дырки в заборе, но она выдала мне кепку с длинным пластмассовым козырьком и направила «мерседес» к КПП: – Надень и опусти спинку сиденья пониже, никто тебя не узнает. Ворота нам открыл низкорослый сонный таджик. Ко мне он не проявил ни малейшего интереса. Мы заехали во двор дома, и Оксана выключила мотор: – Ну, чего сидишь? Заходи, дверь не заперта. Я только калитку закрою… Мы перекусили жареным мясом и выпили бутылку розового шампанского. Потом Оксана отвела меня в спальню. Включила телевизор и видик, достала из шкафа какие-то вещи и, расстегивая платье, сказала: – Хочу принять душ. Все-таки вода на Каспии грязновата. А ты пока посмотри что-нибудь, только не засыпай. Я выбрал кассету с американским боевичком. Широкая кровать была застелена шелковыми простынями. Я взбил подушки и растянулся, чувствуя приятную усталость и легкий хмель в голове. На экране «грюндика» с метровым экраном мелькали красочные картинки, а я вспоминал события вечера. После купания мы занимались любовью на капоте машины. Оксана расстелила на теплом железе влажное полотенце, легла и хрипло сказала: – Возьми меня так… Мне все время казалось, что из кустов за нами кто-то наблюдает. Оксана это почувствовала, приподняла голову и недовольно посмотрела вдоль борта машины: – Гаишники, наверное. Они уже здесь как-то подглядывали за мной. Не обращай внимания, пусть завидуют. – С кем… ты… здесь… была? – Ты не знаешь. Не останавливайся! Потом мы опять мчались по ночному шоссе. Машиной управляла Оксана. Я сидел рядом и курил, молча глядя в окно. Я не имел для ревности никаких оснований, но не мог избавиться от дурацкого чувства. – Странно вы, мужчины, устроены, – усмехнулась Оксана. – Стоит вам переспать с женщиной, как вы начинаете считать ее своей собственностью. – Просто раньше я не встречал таких раскованных женщин. – Еще встретишь, я тебя уверяю. Лет через десять таких, как я, будет масса. Тем более, в вашем Питере. Эти слова напомнили мне последний разговор с Холоновским. Наступает время спортсменов и раскованных женщин? Мы приехали в маленький городок на побережье. Оксана уверенно провела «мерседес» по коротким тесным улицам и остановилась перед старинным особняком. Он выглядел нежилым и полуразрушенным, но, как оказалось, в его подвальных помещениях бурлила разгульная жизнь. Мы спустились по щербатым ступеням в торцевой стене, и Оксана постучала ногой в деревянную дверь с глазком. Нас пустили, предварительно тщательно рассмотрев. Седовласый пузатый кавказец согнулся в поклоне и поцеловал руку Оксаны, лопоча что-то по-своему. К моему удивлению, Оксана ответила ему несколькими фразами на его языке. Кавказец расплылся в улыбке и повел нас по темному коридору, в конце которого оказался небольшой зал со сводчатыми каменными стенами. В зале стояло полдюжины длинных деревянных столов, за которыми плотно сидели только мужчины, замолчавшие при нашем появлении. Это напоминало пиратский притон. Незнакомая гортанная речь, смуглые бородатые лица, сверкающие глаза. На столах стояло вино, лежали мятые деньги, карты и доски для нард. Пахло опасностью, мясом и табаком. На вертеле готовился барашек. Электрические светильники в виде настенных факелов прекрасно вписывались в обстановку. Не знаю, что это было за место, но чувствовал я себя здесь неуютно. Бородатый проводил нас к широкой нише в стене. Там стоял стол в виде деревянной бочки и две грубые табуретки. Оксана села непринужденно, как будто с детства привыкла к такой обстановке. Бородатый что-то сказал и ушел, задернув бархатную портьеру, отделившую нас от общего зала. Оксана закурила и, разогнав дым рукой, спросила: – Как тебе здесь? – Если бы знал, не пошел бы без кастета в кармане и группы поддержки на улице. – Они только выглядят злыми. А на самом деле просто развлекаются. – Я так и понял… Не знал, что бывают такие места! И куда только милиция смотрит? – Не обратил внимания на того, который с краю сидел, в красной рубашке? Это заместитель городского прокурора. – А я подумал, Фрэнсис Дрэйк. – Кто это? – Был такой… мореплаватель. Бородатый принес нам шашлык и вино. Оксана мало ела и мало пила, зато переводила сигарету за сигаретой. Я часто замечал на себе ее задумчивый взгляд. Как только я поднимал глаза, она улыбалась и отворачивалась. В зале заиграла какая-то национальная музыка, раздались хлопки и одобрительные возгласы. Портьера была задвинута не совсем плотно, и я мог разглядеть, что между столиками танцует черноволосая девушка. На голове у нее был тюрбан с чем-то вроде тюлевой занавески, скрывавшей лицо до подбородка. А из одежды – широкая юбка с большими разрезами и яркие ленты, спускавшиеся от сверкающего ожерелья на шее. Ленты закрывали грудь полностью, но оставляли голым смуглый живот. – Это и есть танец живота? – я отодвинул портьеру побольше.