Сьюзи вздернула свой острый подбородок: – Думаю, мы могли бы заняться этим вместе. У нас есть общая цель. Я могла бы помочь вам вынудить Марка бежать поджав хвост, а потом «обелила» бы вас в моей книге. Перо сильнее меча, верно? Уверяю вас, пара удачно размещенных в газете колонок, и песенка Марка спета. – Она наклонила голову. – Вот только что-то подсказывает мне, что вы заключили с Марком какую-то дьявольскую сделку, чтобы позволить ему снимать в вашем доме. Так что вынудить его бежать может быть очень непросто. Учитывая всю болтовню в Сети о том, что пропавшая половина Алмаза Надежды может быть связана с вашим тайником, я имею все основания предположить, что это и есть главная причина, почему Марк проник в ваш дом. Он хочет все изучить на месте. Я посмотрела ей в глаза, вспомнив, как однажды она сказала мне, что видела Джека в баре, когда он, похоже, торговался со своими демонами, прежде чем заказать имбирный эль. Несмотря на наши довольно натянутые отношения, ее предупреждение было явно сделано с добрыми намерениями, а не со злорадством, которого я ожидала. Она также не предала гласности то, что могло стать для Джека унижением, которое он не мог себе позволить. Ее доброта удивила меня, даже изменила мое восприятие как человека и стала главной причиной, по которой я в конечном итоге согласилась встретиться с ней. – Возможно, – сказала я. Мое нежелание признать всю полноту нашей сделки было вызвано скорее смущением по поводу нашей доверчивости, нежели неуверенностью в том, доверять ей или нет. – Мы совершили ошибку, полагая, что Марк изменился, как изменился цвет его волос. Он и Ребекка обратились к нам, говоря, что мы «одна семья», – пусть даже мы и не близкие родственники и, слава богу, только по браку. – Итак, что случилось? – осторожно спросила она. Не дождавшись моего ответа, она продолжила: – Мой брат пытался покончить с собой после того, как Марк его бросил. Ему потребовалось почти пять лет, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло. Поверьте мне, когда я говорю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы поставить Марка Лонго на колени. – Она пожала плечами. – Кроме того, вы мне нравитесь. Мне нравится ваша семья и то, как вы превратили дом Вандерхорстов в уютное семейное гнездо, хотя я знаю, что вы не любительница старых домов. Возможно, меня восхищает ваше умение поступать правильно. Я уверена, Невин Вандерхорст одобрил бы то, что вы делаете. – Вы знали его? Она мягко улыбнулась и кивнула: – Я встречалась с ним всего раз или два, но мы были своего рода друзьями по переписке. Много лет назад он указал мне на ошибку в статье, которую я написала. Разумеется, он был прав, плюс то, как деликатно он покритиковал меня, что я написала ему в ответ, чтобы поблагодарить. Мы продолжали обмениваться письмами на протяжении многих лет, почти до дня его смерти. И я знаю, как сильно он любил свой дом и как счастлив был бы видеть, как вы и ваша семья живете в нем в радости и счастье. – Сьюзи поджала губы. – Точно так же, как ему вряд ли бы понравилось, что Марк Лонго отравляет вам существование. – Она наклонила голову. – Итак, что случилось? Я глубоко вздохнула: – Марк поставил крест на карьере Джека. Не только тем, что украл идею его книги, в результате чего издатель Джека отменил его книгу. Марк, у которого, по-видимому, повсюду есть связи, распространял ложь и слухи о Джеке и тех, с кем он работал, так что все сторонники Джека в издательском мире отвернулись от него. Марк пообещал Джеку все исправить, если мы разрешим съемку, и даже пообещал познакомить его с несколькими влиятельными литературными агентами. Он также согласился поделить с нами пополам свой доход. Думаю, что именно соблазн заработать денег на собственной идее и заставил Джека сдаться и согласиться. Но, несмотря на всю нашу осмотрительность, я убеждена: это всего лишь очередная ложь, которую рассказал нам Марк. Он просто надеется проникнуть в дом, чтобы найти клад, который, по его мнению, все еще может быть там спрятан. Я не сомневаюсь, что, когда все закончится, он найдет способ уклониться от своих обещаний и оставит нас там, где мы были. Только все будет еще хуже, потому что мы разрешили снимать фильм по книге, которую Марк, по сути, украл у Джека. Мало того, мы оба подписали договор, в котором говорится, что тот, кто нарушит его условия, теряет все. – При условии, что вас поймают. – Сьюзи озорно улыбнулась мне. – А что думает Джек? Я взялась рассматривать свои руки, особенно левую. Обручальное кольцо и кольцо невесты на ней подмигивали солнечным светом, напоминая мне о голом безымянном пальце Джека. – Тут я одна. Сейчас между Джеком и мной… не все так просто. Я просто знаю, что не могу сидеть сложа руки и ждать, когда поезд сойдет с рельсов, не попытавшись сначала его остановить. Она захлопала в ладоши, и я подняла глаза. – Браво, Мелани. Браво. – Она вновь лукаво улыбнулась. – Думаю, у нас много общего, и я надеюсь, что нам понравится работать вместе. Я ответила ей улыбкой, но тотчас же посерьезнела. – Меня останавливает лишь одно – вопрос, не ошибаюсь ли я насчет Марка. Что, если он намерен выполнить свое обещание, а я непреднамеренно лишу Джека этой возможности? – Что подсказывает вам ваше внутреннее чутье? – Что жук-пальметто не способен изменить свои крылья. – Что-что? – Извините, это чарльстонский вариант поговорки «Горбатого могила исправит». Моя собственная региональная адаптация. Сьюзи медленно кивнула: – Понятно. Я согласна с вами относительно Марка. Подлый и низкий лжец, он на всю жизнь подлый и низкий лжец. Он жаден и бесчестен. Я бы не удивилась, узнав, что он продает собственного ребенка, если это сулит ему выгоду. Я не стала озвучивать мою мысль о том, что, если ребенок, которого сейчас носит Ребекка, будет воспитан другими родителями, это не так уж и плохо. – Похоже, наши мысли двигались в одном направлении. Я думала о том, как остановить съемки и ранить Марка в его самое больное место – его кошелек и его эго. Это предполагало использование моих… «способностей». Это также потребовало бы ваших журналистских талантов и возвращения на страницы газеты вашей серии статей о зарытых в Священном городе кладах. Сьюзи подалась вперед. – Вы правы. Нам с вами пришли одинаковые мысли, и это замечательно. Я очень хочу услышать больше, но еще больше мне не терпится начать. Я встретилась с ней взглядом. – Мне тоже. Но я никак не решусь, так как результат будет один и тот же – карьера Джека застопорится навсегда, независимо от того, снимет Марк свой фильм или нет. Возможно, Марк сделает меня козлом отпущения, чтобы Джек обвинил во всех грехах меня. Сьюзи удивила меня своим смехом. – Не беспокойтесь об этом, Мелани. Поверьте мне. Марк Лонго – не единственный, кто имеет хорошие связи в издательском мире. И у Джека немало поклонников, включая меня. – Почему вы не говорили мне об этом раньше? – Не потому ли, что вы никогда не отвечаете на мои телефонные звонки или сообщения. Я покраснела: – Извините. Просто я… Она подняла руку. – Можете не продолжать. А теперь, – сказала она, вытаскивая разлинованный блокнот и карандаш, – нам предстоит работа. Глава 17 Я толкнула дверь пекарни «Нормандская ферма» на Брод-стрит. Ноздри мне тотчас защекотали мои любимые ароматы свежеиспеченного хлеба и кофе. После недавнего внезапного закрытия пекарни Рут я была вынуждена найти новый источник кондитерских изделий и кофе со взбитыми сливками поблизости от моего офиса. Арендная плата заведения Рут выросла в три раза, и дочери уговорили ее уйти на пенсию, купив ей небольшой дом на той же улице, где они жили с ее внуками. Кэтрин Хименес занималась как размещением объявлений, так и была агентом по продажам, конечно, так что я осталась не только без милой улыбки Рут и вкусного кофе с пирожными, которые ждали меня каждое утро, но и столкнулась с острой необходимостью найти поблизости замену. Найдя в центре небольшой обеденной зоны столик, я села за него с моим большим стаканом кофе и круассаном с ветчиной и сыром грюйер. Я думала отнести эти лакомства через несколько дверей в свой кабинет и съесть за своим рабочим столом, но я не хотела, чтобы Кэтрин видела, как я сижу или ем, потому что я никогда не видела, чтобы она сама это делала. Не успела я откусить первый кусочек круассана, как услышала скрип ножек отодвигаемого стула, а затем почувствовала удар по ножке моего стола. Мой кофе выплеснулся. С набитым ртом я раздраженно подняла глаза и, к великому своему удивлению – что, однако, не уменьшило моего раздражения, – увидела, как Майкл Фаррелл опустился на стул, который теперь стоял рядом со мной. – Доброе утро, Мелани. Я как раз собирался зайти к вам в офис, но увидел, что вы зашли сюда. Надеюсь, вы не против. Хорошо, что у меня был набит рот, иначе я бы сказала ему, что я очень даже против. Он воспринял мое молчание как согласие и откинулся на спинку стула. Сделав глоток кофе, я устроила грандиозное шоу: посмотрела на часы и телефон, а затем на два календаря. – Мне казалось, наша встреча состоится через полчаса. Я произнесла это не как вопрос. Когда дело касалось расписаний, я никогда не ошибалась. – Знаю. Вероника присоединится к нам в вашем офисе. Просто я хотел поговорить с вами наедине… Когда мы говорим об Адриенне и продаже дома, она принимает все слишком близко к сердцу, и я хотел бы перейти к делу до нашей официальной встречи. – Слишком близко к сердцу? Адриенна ее сестра и была убита кем-то, кто так и не предстал перед судом. Кем-то, кто спустя более двух десятилетий после того, как Вероника и ее родители похоронили Адриенну, гуляет на свободе. Дом, от которого вы так стремитесь избавиться, – последняя ниточка, которая связывает Веронику с ее умершей сестрой. Я думаю, совершенно логично, что она принимает все близко к сердцу. Он поджал губы, так что, по крайней мере, он выглядел огорченным. – Разумеется. Я понимаю. Но эмоции затмевают ее рассудок. Я имею в виду задержку с продажей дома, чтобы его отремонтировать. Я уже дошел до того, что уже все равно. Я устал от визга пил и грохота молотков. Мы должны немедленно закончить этот бесконечный ремонт, отправить рабочих домой и выставить дом по той цене, которую вы сочтете разумной. Меня не волнует, получим мы максимальную цену или нет. Мне надоело топтаться на одном месте. Я сдержалась, зная, что нам с Вероникой еще нужно потянуть время. Выдавив из себя улыбку, я сказала: – Правда, Майкл, они почти готовы. Софи говорит, что еще максимум месяц. А учитывая состояние, в котором будет дом, когда мы выставим его на продажу, не пройдет и дня, как мы будем завалены предложениями. Вот увидите, мы получим даже больше, чем просим. В Чарльстоне историческая недвижимость идет нарасхват, особенно если дом был отремонтирован. Я ободряюще улыбнулась, как на всех своих рекламных фото. Он уже качал головой, но я уже подключила тяжелую артиллерию. – А пока у меня в офисе есть целый список домов, которые я могу показать вам и Веронике. Чтобы найти идеальный, потребуется некоторое время. Вы ведь, наверное, захотите, чтобы он стал вашим домом навсегда, верно? Так что давайте использовать это время с умом. Обещаю вам, если мы начнем искать уже сейчас, у нас будет две сделки – продажа и покупка – за один день. Раз – и готово. Он на мгновение задумался. – Она… вам что-то сказала? – Кто… вы имеете в виду Адриенну? Он смущенно кивнул: – Да. Это ведь то, чем вы занимаетесь, верно? Я расправила плечи: – Вообще-то я известна как напористый риелтор. Я помогаю моим клиентам осуществить их мечту. Вам просто нужно доверять мне, и все. Я начала завертывать недоеденный круассан в салфетку, намереваясь закончить разговор и вернуться в офис, но он положил руку мне на плечо. – И вы?.. Я не стала спрашивать его, что он имел в виду.