– Вы уверены? – Томас встал и посмотрел через плечо Вероники. Она кивнула: – Да, потому что это я дала его ей. Я надевала его всего пару раз и, зная, что у нее нет денег на обновки, предложила ей это платье. Она переделала его – пришила к подолу рюш и укоротила рукава. Я едва не пожалела, что рассталась с ним. Но она прекрасно владела иголкой и любила шить. Она планировала стать модельером. – Голос Вероники сорвался на шепот. – Да, это определенно одно и то же платье. – Вам не кажется странным, что она могла одолжить его кому-то еще? Вероника села, прижимая ежегодник к груди. – Нет. Нисколько. Адриенна была самым щедрым человеком, какого я когда-либо знала. Скажи вы ей, что вам что-то нравится из ее вещей, как она либо разрешила бы вам это надеть, либо предложила сшить точно такое же для вас. Даже если она и эта Лорен Демпси были всего лишь знакомы по парусной команде, Адриенна точно одолжила бы ей платье. Или проигрыватель компакт-дисков. Я встала и потянулась за ежегодником. – Которая из них Лорен? Томас указал на высокую блондинку с выгоревшими на солнце почти белыми волосами. Она была стройна, а ее мускулистые руки выгодно смотрелись в платье с короткими руками, выдавая ее увлечение парусным спортом. С ослепительной белоснежной улыбкой, сияющей на загорелом лице, она вполне могла бы позировать для рекламы зубной пасты. – Она очень даже симпатичная. – Если вам нравятся высокие блондинки, – сказал Томас без тени сарказма. Мы с Вероникой посмотрели на него. Я задумалась, представив Джейн. Моя сестра была высокой, но определенно не блондинкой. – У вас была возможность допросить ее? – спросила Вероника у Томаса. – В том-то и все дело. Мы не смогли найти Лорен, поэтому я связался с ее родителями, которые до сих пор живут в Сарасоте. – Он помолчал. – Они не видели ее после окончания колледжа. Судя по всему, Лорен оставила записку в своей комнате в общежитии за день до того, как должна была получить диплом. Она сообщила им, что ей нужно некоторое время побыть в одиночестве и что она в течение года собирается путешествовать по стране и лишь потом найдет работу и остепенится. Большая часть ее одежды и вещей были собраны и вынесены из ее комнаты, когда ее соседки по комнате не было, поэтому никто не знает, куда она отправилась и с кем. Я представила, как бы я чувствовала себя, если бы Нола убежала, оставив записку, и мне тотчас стало тяжко на душе. – И ее родители не видели ее с тех пор? Неужели они не заподозрили неладное? Неужели Лорен была из тех, кто может просто взять и исчезнуть? – Ее мать сказала, что у Лорен всегда имелась тяга к путешествиям, ей нравились походы и прогулки на природе, и она несколько раз ездила с друзьями за границу. Но никогда одна и неизменно сообщая родителям, где она. Они обратились в полицию и заявили, что Лорен пропала без вести, но без каких-либо доказательств того, что она была похищена. А поскольку она оставила записку о том, что уехала по собственному желанию, они ничего не могли сделать. – Бедные родители, – сказала я. – А записка была написана рукой Лорен? – По словам родителей, да. Когда полиция закрыла дело, Демпси продали почти все, что у них было, и взяли на свой дом вторую ипотеку, чтобы оплатить услуги частных детективов. Время от времени они получали зацепки, но Лорен как сквозь землю провалилась. – Какой кошмар, – сказала я. – Интересно, были ли Лорен и Адриенна близкими подругами? Что, если убийство Адриенны повлияло на нее сильнее, чем она была готова признать? Томас кивнул: – Я думал точно так же, но когда я спросил у родителей Лорен, упоминала ли она когда-нибудь имя Адриенны, то они ответили, что не помнят. Впрочем, это было давно, а Лорен была очень популярна, и у нее было много друзей. – Прямо как Адриенна, – тихо сказала Вероника. – Значит, она ни разу не дала о себе знать? – спросила я. Томас кивнул: – Вообще-то давала. Время от времени родители получают от Лорен открытки – всегда из разных мест, – в которых говорится, что с ней все в порядке и что она вернется домой, когда будет готова это сделать. И что она их любит. – Но прошло уже более двадцати лет, – сказала Вероника. – Они уверены, что открытки были от Лорен? – Они говорят, что да, но я попросил их прислать мне открытки, а также записку, которую она оставила в день своего исчезновения, и несколько образцов ее старого почерка. Я попрошу эксперта проанализировать почерк, чтобы убедиться, что все они написаны одним и тем же человеком. – Томас помолчал. – Я не решался поделиться с вами этой информацией. Отпечаток большого пальца Лорен на плеере компакт-дисков означает, что в какой-то момент она прикасалась к нему. Ее исчезновение может не иметь абсолютно никакого отношения к смерти Адриенны. Это могло быть простым совпадением. – Вот только совпадений не бывает, – сказала я, повернув голову и лишь затем вспомнив, что Джека с нами нет. Комнату наполнил терпкий аромат «Ванильного мускуса», но Вероника и Томас, похоже, этого не почувствовали. Я небрежно оглядела комнату, но, как обычно, не увидела никаких признаков Адриенны. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я почувствовала, как Адриенна встала за моей спиной, как будто защищая меня. При этой мысли мои нервные окончания начало покалывать, все чувства обострились. Интересно, от чего она пытается меня защитить? Томас между тем продолжил: – Я также связался с колледжем. Копия диплома Лорен и ее оценки ни разу не запрашивались ни одной компанией, где она могла бы искать работу. – И что это значит? – спросила Вероника. – Будь у нее хоть какой-то трудовой стаж, мы могли бы хотя бы отследить ее передвижения, посмотреть, соответствуют ли они открыткам, которые ее родители получали на протяжении многих лет, – пояснил Томас. – Мы проверили ее номер социального страхования. Так вот, он нигде не фигурировал с тех пор, как она работала в книжном магазине колледжа, когда училась здесь. – Что означает, что она намеренно где-то скрывается, – сказала Вероника. – Или что она мертва. Ни Вероника, ни Томас даже не посмотрели на меня, когда я это сказала, но их мысли отражали мои собственные. – Я буду копать дальше, – пообещал Томас. – Либо отпечаток пальца – наша главная зацепка, либо он вообще ничего не значит. Боюсь, мы не узнаем этого наверняка, пока не найдем Лорен и не допросим ее. Я закашлялась, горло внезапно перехватило. Я попыталась сглотнуть и потерла шею так же, как терла ее Генералу Ли, когда давала ему пилюлю, чтобы ему было легче ее проглотить. Ощущение невидимых пальцев, взявших в тиски мою шею, заставило меня вскочить на ноги и закашляться. Мимо меня пронесся запах «Ванильного мускуса». Удушающий захват внезапно исчез. Я принялась растирать кожу, пытаясь убрать ледяной отпечаток десяти невидимых пальцев, только что сжимавших мне шею. – С тобой все в порядке? – Вероника вскочила и подошла ко мне. – Думаю, да. Можно мне стакан воды? – Конечно. Я сейчас вернусь. – Она вышла из комнаты, оставив нас с Томасом наедине. – Это тот же человек, который напал на вас в вашем саду? – спросил он. – Понятия не имею… может быть. Но это точно не Адриенна. Она пытается защитить меня от кого-то, кто испытывает ко мне сильную неприязнь. Вошла Вероника со стаканом воды. Взяв его у нее, я жадно большими глотками выпила воду, пытаясь избавиться от жжения в горле. – Позвоним Джейн? – спросил Томас. Мы с Вероникой посмотрели на него. – Потому что я знаю, что у вас это получается лучше всего, когда вы работаете вместе, – быстро добавил он. – Верно. Но это вряд ли необходимо. Но я разрешаю тебе ввести ее в курс дела. У тебя все еще есть ее номер? – Возможно, он все еще в моем телефоне. – Он даже не удосужился посмотреть, и я постаралась скрыть улыбку. У него зазвонил телефон. Взглянув на экран, Томас извинился и вышел в коридор, чтобы ответить на звонок. Через мгновение он появился снова. – Я должен идти. Я дам вам обеим знать, если узнаю что-нибудь еще. Мы вышли в фойе. Пилы временно умолкли – рабочие работали в другой части дома, в воздухе витал густой запах краски и сосны. Томас остановился у двери. – Кстати, пока я не забыл: когда я выходил из вашего офиса, одна из ваших коллег вручила мне контейнер с домашними пирожными. Она пояснила, что она и ее дети испекли их для вас, и, когда я сказал ей, что ищу вас, она попросила меня передать их вам, когда я вас найду. Я не расслышал ее имени, но она была спортивного сложения. И очень энергичная. – Кэтрин Хименес, и да, она потрясающая, – сказала я и не покривила душой. – Пока она пекла, она, вероятно, заодно сделала еще две новые продажи. – Я надеялась, что он не заметит горечи в моем голосе. – Они у меня в машине, если хотите, я достану их для вас. Я помахала ему рукой. – О, я бы сама не додумалась, – сказала я, пытаясь быть новой версией Мелани, но при этом зная, что эти пирожные были всем, о чем я могла думать. – Она постоянно приносит мне выпечку, так что угощайся. – Спасибо. Непременно. Он было потянулся к дверной ручке, но в этот момент наше внимание привлекло что-то красное на лестнице. Я заметила предмет первой и медленно поднялась по лестнице на площадку, чтобы поднять его для Вероники и Томаса. – Это подушка Адриенны. В последний раз, когда я смотрела, она была в моей спальне. Я положила руку на перила, чтобы спуститься по лестнице, но мой телефон пискнул, возвестив об очередном сообщении, и я была вынуждена остановиться. Зажав подушку под мышкой, я вытащила телефон и посмотрела на экран. Меня тотчас как будто окатили ведром ледяной воды. Я передернулась. – Это с того номера… телефона-автомата в общежитии «Буист-Риверс». Томас сделал шаг вперед. – Что там написано? Я нерешительно щелкнула большим пальцем, чтобы открыть текст и прочитать его вслух. – «Теперь ты знаешь, каково это». Я подняла глаза и встретилась взглядом с Вероникой. Прежде чем я успела что-то сказать, невидимая сила внезапно толкнула меня на стену, а потом и с лестницы. Я кубарем покатилась вниз. Последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание, был металлический звук отдаленной музыки, очень похожей на песню «О, Супермен».