Миссис Хулихан посмотрела на часы. – Извините, что опоздала. Движение на Кросстауне было просто кошмарным, а еще мне пришлось отвезти на работу мужа, так как его машина в ремонте. – Не переживайте, – сказала я. – Вы пока приходите в себя, а мы пойдем посмотрим, как там собаки. – Я встретилась взглядом с Джеком. Мы одновременно повернулись и поспешили в кухню, задняя дверь которой стояла открытой настежь. Я вслед за Джеком вышла на улицу на звуки собачьего лая. Наши собаки застыли у цистерны, рыча, как три разъяренных мохнатых клубка, – причем на том месте, где когда-то стояла старая кухня. Их уши были прижаты к голове, а пышные хвосты, которые обычно торчали трубой, были поджаты. Бо стоял рядом с ними у забора из кованого железа, глядя в том же направлении, что и собаки. Ящик с инструментами стоял у его ног. Мы с Джеком успели подойти к Бо как раз вовремя: я увидела длинную юбку и почти прозрачную фигуру девочки-подростка. Она медленно испарялась, как пар над кастрюлей, за ней последовал виляющий хвост почти невидимой собаки. Я наклонилась, чтобы поднять Генерала Ли, который уже начал скулить, и прижала его к груди. – Ты это видел? – спросила я Бо. Он повернулся ко мне, взгляд его светло-карих глаз был безмятежен и ясен. – Что именно? Я уставилась на него, ожидая, что он скажет мне, что шутит, потому что я узнала выражение его лица. Взгляд отрицания, который я не раз видела у своего собственного отражения в зеркале. – Ладно, не бери в голову. Я подняла Порги, а Джек поднял Бесс, которая, хотя и была ровесницей своего брата, была на добрых пять фунтов тяжелее. – Мы не будем мешать тебе работать. Мы с Джеком вернулись на кухню и, усадив собак у мисок, в которые миссис Хулихан уже насыпала корм, вышли в фойе, чтобы поговорить наедине. – О чем все это было? – спросил Джек. – Я не уверена. Он определенно видел то же, что и я: девушку и собаку, которую мы с Нолой видели возле напольных часов той ночью. Но он это отрицал. – У меня есть повод для беспокойства? Я покачала головой: – Луизе он нравится. Она открыла ему дверь и велела идти наверх. Я не верю, что он знал, что разговаривает с призраком. Джек встретился со мной взглядом. – Тогда почему же он отрицал, что видел девушку и ее собаку? – Понятия не имею. Но неплохо бы узнать. А еще хотелось бы узнать больше о его родителях. Женщина с мокрыми следами, возможно, его мать, и неплохо бы выяснить, почему она все еще здесь. Телефон Джека запищал, и он посмотрел на экран. – Это от Демарэ. Я должен ответить. У нее, вероятно, есть для меня новые блестящие маркетинговые стратегии. Например, я мог бы добавить инопланетян или мускулистых героев в духе кинобоевиков. – И я думаю, мне нужно вернуться в свою тюрьму. – Я нарочито медленно направилась вверх по лестнице. – Мелли? Я застыла на месте. Обернулась. – Да? – Раньше… наверху, в спальне. Это мог быть почти поцелуй номер шесть. – Это да. Если бы ты верил во второй шанс. – Если бы я верил во второй шанс. – Его телефон зазвонил снова. – Возможно, я уже начинаю. Прижав телефон к уху, он отвернулся. Я смотрела ему в спину, чувствуя, как старая и новая версии Мелани играют в перетягивание каната. Версия номер 107, должно быть, одержала верх, потому что я обнаружила, что спускаюсь вниз по лестнице к Джеку. Я протянула руку и, оборвав его на полуслове, притянула его голову к себе и поцеловала так, как целовала его раньше, как по-прежнему целовала его во сне. Джек притянул меня к себе, целуя в ответ, и я знала, что он тоже это помнит. Я отстранилась и посмотрела в его испуганные глаза: – Возможно, да. Я развернулась и с гордым видом – насколько то позволял пушистый халат и тапочки – поднялась по ступеням в спальню. Глава 19 На следующий день после работы я, шатаясь, брела от машины к дому, отчаянно нуждаясь в нежных объятиях моих детей и долгой горячей ванне. Даже пластиковый контейнер с домашними лимонными пастилками, который я захватила из офиса, не компенсировал два выгодных предложения, которые Кэтрин Хименес получила накануне, пока я валялась в постели. Она умудрилась сделать это, одновременно тренируя волейбольную команду своей дочери и упаковывая посылки для наших солдат со своим отделением волонтерской помощи. И, похоже, одновременно выпекая домашние лимонные пастилки. Было бы неплохо прикрепить к ее идеально выглаженному лацкану камеру видеонаблюдения, чтобы проследить, как ей это удается, хотя теперь я была почти уверена: она сумела неким образом клонировать себя. Я остановилась перед моим домом, уверенная, что попала в нужное место, только потому, что увидела красный «Феррари» Харви. Тот был вновь частично припаркован на улице, перегородив тротуар и подъездную дорожку. Двор напоминал цирк. Все бегали туда-сюда, кричали и переговаривались друг с другом. Разбрызгиватели пускали струйки воды, все лампочки в доме то зажигались, то гасли, синхронно с громкой музыкой, доносившейся откуда-то изнутри дома. Я на миг замедлила шаг, слушая знакомый припев аббовской «Танцующей королевы», затем снова взглянула на передний двор, пытаясь понять, что тут, собственно, происходит. Мое внимание привлекла форменная клетка школы «Эшли-Холл» рядом с красным «Феррари», и мой взгляд выхватил Харви Бекнера в почти апоплексическом состоянии. Такой же красный, как и его машина, он выкрикивал ругательства в адрес Нолы и двух ее подруг, Олстон и Линдси. Нола стояла чуть впереди других девушек, принимая на себя основной удар, а не просто брызги слюны, вылетавшей изо рта Харви. Я бросилась к ним. Пластиковый контейнер выполнял роль этакого тарана. – Что вы делаете? – крикнула я. Лимонные пастилки и я встали между Харви и девочками. – Они изуродовали мою машину! – Мы ничего не сделали, – сказала Нола, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. Она не была плаксой, но не привыкла, чтобы на нее кричали. – Мы просто смотрели, как снимают фильм, а он прибежал и начал орать. – Последнее слово застряло у нее в горле. – Подержи, пожалуйста. – Я протянула Ноле контейнер с лимонными пастилками и сочувственно посмотрела на нее, давая понять, что я ей верю. После чего повернулась к Харви и изобразила любезность. – Покажите мне, что, по вашему мнению, они сделали. Смерив девушек колючим взглядом, он подвел меня к переду машины и указал на лобовое стекло. Хотя температура сейчас не опускалась ниже шестидесяти градусов, стекло было усеяно звездочками снежинок. На слое инея было выцарапано то, что я поначалу приняла за случайные буквы. Я шагнула к боку машины, чтобы лучше рассмотреть лобовое стекло. Я наклонилась, чтобы дотронуться до него, но тотчас же отпрянула. Ощущение было такое, будто я отморозила пальцы. А еще я внезапно осознала, что инеем покрыта внутренняя поверхность стекла. Потирая руку, я посмотрела на Харви. – Разве вы не держите машину запертой с включенной сигнализацией? – Конечно, держу! Или вы принимаете меня за идиота? Я вопросительно подняла бровь, но комментировать не стала. Я вернулась к переду машины, чтобы еще раз посмотреть на буквы, и поняла, что это отнюдь не тарабарщина, просто они написаны справа налево. – Это было написано на инее внутри салона машины. – Тогда это трио гангстеров должно быть экспертами по взлому автомобилей. – Он самодовольно посмотрел на меня. – И у меня есть тому доказательства. Я едва замечала, как Харви решительно направляется к водительской двери, и почти не услышала звуковой сигнал, когда он ее отпер, так как была слишком занята расшифровкой слов, нацарапанных на лобовом стекле. Девушка в опасности. Остерегайтесь высокого мужчины. Я отпрянула назад и затаила дыхание, глядя, как слова медленно исчезают – температура в машине возвращалась в норму, и каждая буква испарялась на глазах. – Видите? – Харви рывком открыл водительскую дверь. – У меня есть доказательство! Я поспешила было к нему, но тотчас остановилась, услышав, как под каблуком моего ботинка что-то громко хрустнуло. Я подняла ногу и посмотрела вниз. На земле лежала большая фарфоровая пуговица, теперь разделенная на три части, в окружении дюжины других старинных пуговиц. Харви, похоже, ничего не заметил, так как был слишком занят, ругаясь на чем свет стоит и тыча пальцем во что-то на водительском сиденье. Ощутив запах дыма, я поняла, что увижу, еще до того, как дошла до двери. Замерзшая Шарлотта лежала навзничь в своем железном гробике. Ее незрячие глаза смотрели вверх через маленькое окошко в крышке. Наклонившись, я подняла оскорбительный предмет и бросила его себе в сумку. Я не сомневалась, кто его туда положил, и это явно была не Нола и не ее подружки. – Ваша дверь была заперта? Он посмотрел на меня так, будто я не в своем уме. – Конечно, была. Думаете, я оставлю машину за триста тысяч долларов незапертой, особенно в этом районе? Должно быть, они залезли мне в карман и украли ключ, а затем положили его обратно. Я пропустила мимо ушей колкость по поводу моего местонахождения к югу от Брод-стрит, а также намеки на то, что моя дочь и ее подружки были бандой карманников, ибо была слишком занята тем, чтобы пригладить его взъерошенные перья. – Послушайте, Харви. Никакого ущерба нет, ведь так? Ни единого отпечатка пальца, ни пылинки, ни каких-либо повреждений. Возможно, не припаркуйся вы таким образом и не заблокируй тротуар, а заодно и подъездную дорожку, ваша машина не стала бы мишенью для злоумышленников. Он изрыгнул очередное громкое ругательство, которое, к счастью, утонуло в реве клаксонов всех транспортных средств поблизости. На веранду, зажав ладонями уши, выскочил Марк и окинул глазами хаос у входной двери. Заметив меня, он свирепо на меня посмотрел и бросился вниз по ступеням веранды. Я повернулась к Ноле. – Ступайте в кухню. Живо. И используйте заднюю дверь. Можете съесть лимонных пастилок сколько вашей душе угодно. – Они веганские? Линдси закатила глаза и обеими руками подтолкнула Нолу в спину, чтобы та двигалась в нужном направлении. Олстон побежала следом за ними. Я с облегчением увидела, что Джек приехал и припарковал минивэн сразу за «Феррари». Захлопнув дверь, он бросился в мою сторону и добежал до меня одновременно с Марком.