Он начал было что-то говорить, но покачал головой: – Я так и думал. Похоже, есть бродячий пес, который продолжает появляться. На вид очень милый, так что поводов для беспокойства нет. – Бо попрощался и зашагал прочь, а пока мы трое провожали его глазами, один раз обернулся. – Как ты думаешь, какой у Бо рост? – спросил Джек, когда он был вне пределов слышимости. Нола пожала плечами: – Он чуть выше тебя. Может, шесть футов и три или четыре дюйма? Мой взгляд переместился на Джека, и я поняла, что мы оба подумали одно и то же. – Почему ты спрашиваешь? – спросила Нола и посмотрела вслед Бо. – Его отец тоже был высоким парнем. Мне просто было интересно. Я молча дала Джеку пять за то, что он успешно уклонился от правды. – Нола… – начал было Джек, но тут же осекся. – Что? – Я хочу, чтобы ты держалась подальше от Бо, хорошо? Собственно, от всех мужчин. Особенно от высоких. И подружкам своим тоже скажи. Она в замешательстве прищурилась: – Никаких проблем с Бо… поверь мне. Достаточно того, что я вынуждена работать с ним вместе. И я не собираюсь ходить ни на какие вечеринки, где могу встретить других парней, так что я думаю, что там мы в безопасности. – Преувеличенно вздохнув, она встала. – Поскольку мне не разрешено ходить туда, где весело, думаю, мне пора начать мыть полы, ползая на четвереньках. – Она направилась к задней двери, и до нас донесся ее голос: – Затем я буду доить коров, кормить лошадей и убирать из конюшни навоз… – Как ты думаешь, откуда у нее такое саркастическое чувство юмора? – задумчиво произнес Джек, наблюдая за тем, как высокая фигура его дочери исчезает в доме. Я промолчала, не уверенная в том, что он серьезно. Несколько мгновений мы сидели молча, осторожно качая близнецов, наслаждаясь умиротворением сада, лучами солнца, пробивающимися сквозь ветви древних дубов и магнолий, дремлющими остатками сада моего отца, ожидающими, чтобы расцвести по первому сигналу весны. – Я тут размышлял… – сказал Джек. Мое сердце сжалось. Я из последних сил старалась скрыть надежду, которую зажгли его слова. – Да? – Я вспомнил кое-что, о чем, по твоим словам, упоминала Ивонна, о портрете капитана Джона Вандерхорста, хранящемся в Чарльстонском музее. Мне удалось удержать на губах улыбку. – Верно. В Чарльстонском музее. – Поскольку мы не можем найти никакой информации о том, кому могло принадлежать это надгробие, я позвонил своему знакомому в музей, чтобы узнать, нет ли у них других портретов или картин Вандерхорстов, которые нам разрешили бы изучить. – Он сказал тебе, что это займет какое-то время? Сомневаюсь, что они легкодоступны. Джек наклонился вперед, чтобы толкнуть Джей-Джея. Тот стучал по качелям венчиком и вопил: – Еще! Сильнее! В отличие от брата Сара сидела запрокинув голову и удовлетворенно созерцала окружающий мир. – Вообще-то Мэнди пообещала показать мне, что у них есть, в среду в два часа дня. – Мэнди? – Джек кашлянул и сосредоточился на раскачивании качелей. – Возможно, мы встречались пару раз. – Конечно, встречались. – Знаешь, ты тоже можешь прийти. – Я должен проверить свое расписание. В два часа? – Я даже могу тебя подвезти. – Я дам тебе знать. – Я посмотрела на красную подушку в форме сердца на траве у скамейки и попыталась сменить тему. – Я застукала Марка, когда он шнырял по гостиной. Он убежден, что пропавшая половина Алмаза Надежды где-то здесь. – Разве это не здорово? Будь это правдой, конечно. Марк, похоже, отчаянно нуждается в деньгах, раз он верит всему, что читает в Интернете. Мы можем лишь надеяться, что он совершит какую-нибудь глупость и станет стороной, нарушившей условия договора. – Или киношники будут так напуганы, что покинут съемочную площадку. – В любом случае, – сказал Джек, – мы победим. А то я уже начинаю забывать, каково это. Я положила голову ему на плечо. – Я тоже, – тихо сказала я. – А пока мне действительно нужно выяснить, кто преследует Нолу и почему она посылает нам предостережения. Джек обнял меня за плечи и притянул к себе. – Мы это выясним. У нас всегда получается, когда мы беремся за дело вместе, не так ли? Я закрыла глаза, вдыхая его запах. «Почти, – подумала я. – Почти». – Я просто не хочу, чтобы беременность Ребекки мешала ее способности видеть пророческие сны. Ее предчувствия почти стоят того, чтобы объявить ее родственницей и быть с ней приветливой. – Будь осторожна со своими желаниями, – сказал Джек себе под нос, а в следующий миг я услышала, как открылась задвижка на садовой калитке. – Привет! Есть кто-нибудь дома? Джек быстро убрал руку, и в тот же момент я заметила Ребекку – в новом розовато-лиловом пальто для беременных и ботильонах в тон, с двумя пакетами, набитыми бело-розовым тюлем. – О нет, – простонала я. – Я забыла, что она придет, чтобы обсудить праздник подарков для будущего малыша. – Для меня это сигнал уйти. – Джек встал и с рекордной скоростью поднял обоих близнецов. – Кстати, – он наклонился, чтобы его никто не услышал, – мне понравился наш поцелуй. Я тоже скучаю по этому. С этими словами он выпрямился и, коротко поприветствовав Ребекку, зашагал в противоположном направлении обратно к дому. Вставая, я подняла красную подушку в форме сердца и, теребя рюши, смотрела, как приближается Ребекка. Внезапно до меня дошло, что подушка насквозь мокрая. Как будто ее погружали в воду. Я снова посмотрела на Бо. Наши взгляды на миг встретились. Затем он снова вернулся к работе. У меня же не осталось никаких сомнений в том, кто положил подушку в его пикап. Или что Бо это тоже знал. Глава 21 Я вышла из дома пораньше, чтобы встретиться с Софи в ее новом кабинете на сигарной фабрике в Ист-Бэй, оставив достаточно времени, чтобы, найдя место для парковки, посидеть в машине и послушать группу ABBA на максимальной громкости, какую только вынесут мои уши. Мне потребовалось на это не менее двадцати минут, прежде чем я сумела заблокировать черно-белые лица умерших фабричных рабочих, которые, похоже, все еще ощущали потребность каждый день приходить на работу и прижимались лицами к окнам моей машины, как если бы я проверяла, нет ли среди них прогульщиков. Несмотря на капитальный ремонт, превративший старое здание фабрики в роскошные лофты, рестораны, учебные классы и офисные помещения, я была вынуждена идти быстрым шагом и с опущенной головой миновать кирпичные стены, деревянные потолки и только что отполированные полы, если я надеялась прийти и уйти прежде, чем беспокойные духи заметят меня. Дверь кабинета Софи, увешанная плакатами с радужными пацификами, напоминаниями «покупайте местное», наклейками на бампер (в том числе одна с надписью «Защитники исторических зданий продляют им жизнь») и вездесущей графикой против круизных лайнеров, была приоткрыта. Я легонько постучала, прежде чем войти. Софи встала мне навстречу из-за захламленного стола. Как обычно в первые мгновения, когда я видела свою подругу, мне понадобилась пара секунд, чтобы схватить взглядом ее ансамбль. Если бы мне предложили угадать, я бы сказала, что прическу ей делала малышка Скай, – опять-таки если судить только по огромному количеству разноцветных пластиковых заколок, покрывавших вьющиеся волосы Софи, словно конфетти, – а также выбрала ей наряд. На ней был комбинезон в стиле 1980-х годов с радужными подтяжками, как у героя сериала «Морк и Минди» и соответствующей расцветки гетры, натянутые на штанины до самых колен. Меня не удивило, что пальцы ее ног были обмотаны радужным трикотажем, выглядывавшим из-под светло-зеленых биркенстоков. – Пожизненный контракт, – напомнила мне Софи, отвечая на мой немой вопрос, почему ей разрешается приходить на работу в таком виде. – Доброе утро, миссис Тренхольм. Находившаяся в углу комнаты Меган Блэк выпрямилась от картотеки, в которой она, очевидно, что-то искала. Ее жемчуг на шее и кашемировый кардиган резко контрастировали с нарядом Софи. Видеть их обеих вместе чем-то напоминало картинку «до» и «после» из реалити-шоу «Что лучше не надевать». – Привет, Меган. Рада видеть тебя снова. С тех пор как в доме начались съемки, мы почти не пересекались. – Знаю. Доктор Уоллен-Араси заставляет меня исследовать кирпичные растворы в городе и изобретать краткосрочные и долгосрочные цели для кирпичных стен, которые ранее были «отремонтированы», – сказала она, пальцами беря в кавычки последнее слово. – Люди, которые ни в чем не разбирались, использовали раствор с высокой долей цемента. Такой раствор слишком тяжел для старых кирпичей, от него по ним идут трещины. Это действительно больно видеть. – Не сомневаюсь, – сказала я, изображая горячий интерес. – В жертву нужно приносить раствор, а не кирпич. – Она улыбнулась Софи. – Мы должны поместить это на наклейку на бампер. – Отличная идея. – Софи выглядела серьезной и даже сделала пометку в блокноте, после чего вернулась за свой письменный стол. – Итак, что ты хотела отдать мне на хранение? – спросила она.