В день вечеринки подарков Ребекка и Пуччи прибыли рано – и, к счастью, одни. Нога Марка была полностью обездвижена, и он временно был прикован к инвалидному креслу, а беременность Ребекки не позволяла ей помочь ему спуститься по лестнице или сесть в машину. Я сомневалась, что Марк вообще появится, но Ребекка заверила меня, что Марк непременно будет. Любой нормальный человек – категория, не включающая Марка, – не имел бы наглости появиться в доме, где он сломал ценные старинные часы в поисках не принадлежащего ему сокровища, но Марк упрямо продолжал настаивать, что часы просто рухнули на него, когда он остановился, чтобы полюбоваться ими. Я не сомневалась, что, если Марк найдет способ, он будет здесь, чтобы вынюхивать информацию, сидя в инвалидном кресле. – Может, тебе стоит пойти домой и побыть с ним на тот случай, если ему что-то понадобится, – предложила я. – Вечеринка начнется только через шесть часов, а у меня уже все готово… – Даже не сомневаюсь, – сказала она, толкая подкрашенную румянами Пуччи в собачьей коляске, чьи три колеса то и дело застревали в траве на заднем дворе. Если колеса застрянут намертво, я не стану помогать ей вытаскивать их. Ребекка остановилась перед пушкой, стреляющей блестками. – Где остальные пять, о которых я просила? Я терпеливо улыбнулась: – Продавец в бюро проката заверил меня, что одной более чем достаточно. К тому же я не уверена, насколько блестки экологически безопасны, а у нас на заднем дворе обитает множество птиц и белок, которым, вероятно, не следует их есть, не говоря уже о двух малышах. – Может, тебе следует научить их не есть с земли. – Животных или детей? – спросила я с сарказмом в голосе, который неизменно проносился мимо сознания Ребекки. – И тех и других. Я проглотила тысячу комментариев, зная, что моя месть будет сладкой, если я примерно через полтора года скажу ей то же самое. Ребекка подтолкнула коляску к беседке, где ей предстояло открыть подарки. Мой отец и его клуб садоводов украсили беседку красивыми букетиками из розовых и белых гвоздик, переплетенными розовой сеткой и белым кружевом. Получилось так красиво, что они сфотографировали результат своих трудов для участия в предстоящем конкурсе садоводов. Ребекка погрустнела: – Но я хотела розы! Я специально сказала «розы». Я сжала руки за спиной, сдерживая соблазн стукнуть ее. Не хотела бы я, чтобы за мной до конца жизни числилось избиение беременной женщины. – Да, ты сказала. Но так как за это плачу я, то пришлось искать что-то более экономичное. Тем более что они такие красивые, ты не находишь? – Но они все равно не розы, – фыркнула она. – Разве ты не прочитала все в папке, которую я тебе дала? Или выслушала меня, когда мы десятки раз разговаривали по телефону? – Конечно, и читала и слушала. Просто многие вещи были… непрактичными. Но я воспользовалась твоим кейтерингом и твоим меню, включая рулетики из сосисок, которые должны выглядеть как младенцы в одеялах, и сахарное печенье в форме лифчиков. – Мне нужно было убедиться, что никто не припишет мне идею последних. – У меня есть два прожектора, как ты и просила, с чередованием красной и розовой вспышек. Они будут направлена на тебя, пока ты будешь открывать подарки. Сегодня вечером мой отец будет главным техником. Он отвечает за то, чтобы пушка с блестками и цветные огни работали, как и планировалось. Похоже, я ее ублажила. – По крайней мере, что-то будет выглядеть так, как я хотела. Меня спасло то, что задняя дверь открылась и в сад вышла Нола, да не одна, а с Линдси и ее новым белым хаски по кличке Призрак. Линдси несла гофрированную коробку, клапаны которой были задвинуты друг в друга, чтобы она не открылась. Призрак прыжками тотчас понесся к нам. Ребекка взвизгнула и высоко подняла Пуччи. – О, Призрак не обидит Пуччи, миссис Лонго, – заверила ее Нола, пока Линдси ставила коробку на столик в патио. – Он слишком ласковый. По выражению лица Ребекки было видно, что она ей не верит. – Как все прошло, девочки? – спросила я, имея в виду экзамен. – Не спрашивай, – сказала Нола. – Я чувствовала себя уверенно, а там, кто знает. Я рада, что у меня было вот это. – Она подняла руку и звякнула двумя новыми амулетами в виде четырехлистного клевера, и мое сердце наполнилось теплом. – Мы с Линдси закончили раньше, но Олстон сидела до последней минуты. И когда, наконец, ушла, плакала. Думаю, что ее мать возьмет ее с собой за покупками, чтобы немного ее взбодрить. Но мне кажется, что я сдала эссе. – Ты истинная дочь своего отца, – сказала я, и она покраснела. Линдси повернулась ко мне: – Как вы думаете, миссис Хименес не будет против сегодня вечером присмотреть за Призраком вместе с вашими собаками? Он все еще, в сущности, щенок и не привык оставаться один. Мы будем в кино, и я не хочу, чтобы ему было одиноко. Ребекка поджала губы: – Ты думаешь, это безопасно? Ваши собаки – крошечные кусочки для такого огромного зверя. – С ними все будет в порядке, – поспешила успокоить ее Линдси. – Призрак на самом деле сущий ангел. И он обожает других собак и маленьких детей. – Особенно на завтрак, – сказала Ребекка, приподнимая Пуччи чуть выше. – Возможно, нет, но лучше позвонить миссис Хименес и спросить у нее самой, – сказала я, не обращая внимания на Ребекку. – У них огромный огороженный задний двор, потому что все свободное время она занимается физическими упражнениями. – Ого! – воскликнула Нола. – Она как Супер… – Молчи. Если не хочешь, чтобы я отменила разрешение пойти сегодня вечером в гости. Она жестом изобразила, будто запирает губы на замок и выбрасывает ключ. – Джей-Джей и Сара готовы отправиться с ночевкой к бабушке и дедушке? Я не видела Амелию такой взволнованной с тех пор, как мы продали чиппендейловский диван с отсутствующей ножкой. – Твой отец сейчас их готовит. Я уже упаковала их сумки, так что, пожалуйста, не позволяйте ему что-либо убирать или добавлять. – Я строго посмотрела на нее, чтобы она поняла всю серьезность разномастных нарядов, и указала на коробку, которую Линдси только что поставила на стол в патио. – И что бы это ни было, ты можешь это убрать? У меня сегодня вечеринка. Мне нужен стол для еды. – Простите, миссис Тренхольм. – Линдси подняла закрылки. – Моя мама велела мне принести несколько коробок, которые она упаковала, чтобы вы посмотрели. Вдруг вам что-то приглянется. В основном старые книги и куча хороших туфель, которые она почти ни разу не надела. Она помнит из колледжа, что у вас с ней один и тот же размер. – Она убрала сверху толстую стопку коричневой упаковочной бумаги, и ее лицо поникло. – Ой. Кажется, вместо этого я принесла одну из папиных коробок. – Она преувеличенно вздохнула. – Я отнесу ее обратно, а моя мама, когда придет на вечеринку, может принести нужную. Она взяла бумагу, чтобы закрыть коробку, но Нола остановила ее: – Погоди, здесь куча старых компакт-дисков. – Она подняла стопку дисков в футлярах и несколько без футляров и повернулась ко мне. – Может, твой отец воспользуется некоторыми из них сегодня вечером, потому что я уверена, что сейчас в плейлисте только квартет ABBA. Разве не он отвечает за музыку и свет на вечеринке? Ребекка повернулась ко мне, ее голос почти срывался на крик. – Постой-постой, ты не наняла диджея, которого я рекомендовала? Знала бы ты, за сколько ниточек мне пришлось дернуть, чтобы он согласился! – Да, вот только единственная ниточка, за которую ты забыла дернуть, была ниточка твоего кошелька, так что мне пришлось работать в рамках своего бюджета, а не твоего. И мой отец идеально в него вписался. Там нет ничего высокотехнологичного, кроме проигрывателя компакт-дисков и динамиков, но это сработает. В любом случае это просто фоновая музыка. – В смысле, без танцев? – На лице Ребекки, вероятно, был написан такой же ужас, как и на моем собственном, когда я прочла эту часть ее плана в папке, которую она мне вручила. – Предполагалось, что будут танцы на танцполе, похожем на подиум Victoria’s Secret. У меня даже были снимки, чтобы показать твоему плотнику! Когда мы разговаривали ранее на этой неделе, ты сказала, что работаешь над этим. – Да, но потом, когда я поняла, сколько гостей ты пригласила и сколько еще стульев нам нужно, места просто не хватило. Но мой отец устанавливает за диджейским пультом большой экран, на котором будут идти записи старых дефиле. Я не стала ждать, что она скажет в ответ, и повернулась к Ноле, чтобы взять компакт-диски, которые она держала в руках. – Нет ничего плохого в том, чтобы слушать мои диски ABBA, но немного разнообразия не повредит. – И предотвратить массовую давку, поскольку все попытаются сразу уйти. – Нола невинно улыбнулась. – Мы вернемся сразу, как только высадим Джей-Джея и Сару у магазина, так что подумайте, что вы хотите, чтобы мы сделали в первую очередь. – Я думала, их заберет Амелия. – Но сегодня такой хороший день, и я решила воспользоваться прогулочной коляской. Это не так далеко, и я проведу с ними немного времени. Я была так занята учебой, что у меня не было даже свободной минутки. Нола широко улыбнулась, а Линдси согласно кивнула. – Это так любезно с твоей стороны. Уверена, близнецы будут в восторге. – Я с подозрением восприняла хорошее настроение Нолы и ее стремление помочь, но списала все на то, что она сдала экзаменационный тест. – Когда ты вернешься, я бы хотела, чтобы ты помогла своему отцу натянуть на все деревья, вокруг диджеев и столов с подарками мерцающие лампочки. Главное, держите все провода подальше от костра. Может, после кино ты попросишь мистера Фаррелла сначала подбросить тебя сюда, чтобы перекусить? Линдси и Нола переглянулись. – Может быть. Зависит от того, насколько мы устанем, – сказала Нола. – Это был долгий день. – Не сомневаюсь. Тогда скоро увидимся, девочки. А пока, прошу вас, отведите Призрака на кухню. Он заставляет Пуччи нервничать. Линдси взяла Призрака за ошейник и последовала за Нолой в дом. Я для храбрости набрала полную грудь воздуха и снова переключила внимание на Ребекку, ожидая увидеть, что она все еще дуется. Но нет. Она переместилась вместе с Пуччи в увитую цветами беседку, по-видимому, впервые заметив свой трон. Это был кошмарный позолоченный трон. Софи помогла мне достать его на актерском факультете Чарльстонского колледжа, где он недавно был задействован в постановке мюзикла «Красавица и чудовище». Мы с Джейн изрядно потрудились, украшая его розовыми и красными воздушными шарами и достойными Лас-Вегаса перьями, и почти скрыли позолоту, но не полностью. Отблески золота просвечивали наружу, предупреждая зрителей об истинном ужасе того, что было перед их глазами. – Такой красоты я ни разу не видела! – Голос Ребекки прозвучал так, словно она вот-вот расплачется. – По крайней мере, ты не стерла с моей вечеринки всю мою личность. – Она шмыгнула носом, и, поскольку была в положении, я не стала указывать ей на то, что уже сам формат вечеринки с нижним бельем служил яркой иллюстрацией ее личности. Задняя дверь открылась, и Джек вышел на улицу. – Мелли, можешь подойти сюда? Думаю, тебе следует это увидеть. – Уже иду! – С легким уколом тревоги я повернулась к Ребекке – хотела убедиться, что с ней все будет в порядке, если я оставлю ее на несколько минут одну, но она уже уселась на свой трон и, похоже, пыталась устроиться удобнее. – Иди, а я буду здесь практиковаться в открытии подарков. – Давай. Я скоро вернусь. Я бросилась через двор к задней двери, обогнула цистерну, которую мой отец предусмотрительно окружил пластиковой лентой и парковочными конусами, которые он выкрасил в розовый и красный цвета, и вошла в кухню. Не застав там Джека, я, быстро погладив Призрака по голове, побежала в столовую, где окликнула его по имени. – Я здесь, – донесся его голос из передней гостиной. На пороге гостиной я резко застыла на месте. Вид Рича Кобилта, склонившегося над лежащими на полу часами, заставил меня зажмуриться, хотя я была уверена, что насмотрелась достаточно, чтобы мне еще несколько недель снились кошмары. Со мной поздоровался молодой человек, в котором я узнала его сына, Брайана. Услышав его голос, Рич милосердно выпрямился и повернулся ко мне. Я смогла прочесть надпись на его футболке. Вот чем я занимаюсь: пью пиво, курю сигары и знаю толк в жизни. – Здравствуйте, мисс Тренхольм. Боюсь, у меня плохие новости. Мой взгляд метнулся к Джеку. Я поняла: профессионал, которого он нанял для подъема часов, не кто иной, как наш мастер на все руки Рич Кобилт. Не то чтобы мне не нравился Рич или он допускал брак в своей работе. Просто я надеялась, что Джек найдет кого-нибудь подешевле. Или, по крайней мере, того, кто не обнаружит еще одну грядущую катастрофу, которую тоже нужно срочно исправить. – Что-то не так? – спросила я. – Мой сын Брайан и я попытались поднять часы, но они не сдвигаются с места. Это странно. Вряд ли они весят больше трехсот фунтов, но такое ощущение, будто на них сидит слон. Боюсь, нам понадобится какое-то специальное оборудование.